История Александра Македонского - Квинт Курций Руф Страница 41

окружили со смиренным видом бактрийцы с Бессом, готовые, впрочем, и к насилию, если бы царь продолжал горячиться; (11) Тем временем Набарзан ускользнул, за ним Бесс; готовясь тайно выполнить свой план, они приказали своим войскам отделиться от прочих частей. (12) Артабаз же, выступив с подходящими к случаю словами, стал успокаивать Дария, ссылаясь на условия момента: пусть он спокойней относится к недоразумению или заблуждению каких-либо своих людей. Наступление Александра тягостно даже при всеобщей покорности; что же будет, если они, продолжая бегство, будут отчуждаться от своего царя? (13) Дарий неохотно подчинился Артабазу и, хотя раньше решил сняться с лагеря, теперь, видя всеобщее смятение, остался на том же месте, Предавшись печали и отчаянию, он уединился в своем шатре. (14) В лагере же, где не было никакого управления, распространились различные настроения, но дела обсуждались не на общей сходке, как раньше. (15) Командир греков Патрон приказывает своим людям взяться за оружие и быть готовым к исполнению приказаний. (16) Персы отделились; Бесс был среди бактрийцев и пытался увлечь за собой персов, указывая им на богатства нетронутой Бактрии и на опасности, угрожающие остающимся. Но все персы говорили в один голос, что не полагается им покидать царя. (17) Между тем Артабаз исполнял все обязанности главнокомандующего: он обходил палатки персов и не переставал ободрять то отдельных воинов, то всех вместе, пока не убедился, что они будут исполнять его приказания. Дария же он с трудом убедил принять пищу и вернуть себе царственный дух.

Глава 10

(1) А Бесс и Набарзан, разжигаемые страстью к власти, решили осуществить давно задуманное преступление; но при жизни Дария они не надеялись приобрести нужные силы. (2) Ведь у этих племен цари пользуются глубочайшим уважением: вокруг имени царя варвары объединяются и почитают царя как при удаче, так и в несчастии. (3) Уверенность в успехе их замысла внушали им условия той области, которой они управляли: она не уступала никакой другой оружием, людьми и обширностью пространств, занимая третью часть всех азиатских земель; ее новобранцы своей численностью могли восполнить все потери в войсках Дария. (4) Поэтому они смотрели свысока не только на него, но и на Александра, надеясь получить достаточно сил для восстановления власти, если им удастся завладеть областью. (5) Основательно все обсудив, они решили схватить царя при помощи воинов-бактрийцев, во всем им покорных, и послать к Александру вестника. (6) Вестник должен был сказать, что они приберегают для него Дария живым; если же, как они опасались, Александр отвергнет их предательство, они убьют Дария и захватят Бактрию с отрядом людей из своих племен. (7) Однако открыто схватить Дария было невозможно: много тысяч персов оказали бы ему помощь, кроме того, приходилось опасаться преданности греков[216]. (8) Итак, чего не могли достигнуть силой, того стали добиваться обманом: они притворно принесли раскаяние в своем стремлении отделиться и просили прощения у царя за причиненное беспокойство. Тогда же они посылают людей склонить к выступлению персов. (9) Те убеждают воинов то страхом, то надеждами: они, мол, подставляют свои головы под всеобщее крушение, стремятся к своей гибели, Бактрия же открыта для них и готова принять их с подарками и таким изобилием, какого они себе и представить не могут.

(10) Во время этих событий приходит Артабаз, или по приказу царя, или сам от себя он говорит, что царь смягчился и готов проявлять к ним прежнюю дружбу. (11) Проливая слезы, они стали то оправдывать себя, то молить Артабаза, чтобы он вошел в их положение и передал их мольбы. (12) Так прошла ночь, под утро Набарзан с бактрийцами находился уже у входа в преторий, скрывая свои преступные замыслы показным исполнением долга. Дарий по данному знаку к выходу, по обычаю, стал садиться на колесницу. (13) А у Набарзана и других злодеев хватило дерзости, пав на землю, не только оказать эту почесть тому, кого они скоро собирались заключить в оковы, но даже пролить лживые слезы. Так может человек притворяться! (14) Затем смиренно обратившись к царю с мольбами, они заставили Дария, человека мягкого и прямодушного, не только поверить их словам, но даже плакать вместе с ними. (15) И даже тогда они не устыдились своего преступного замысла, когда увидели, какого царя и человека они обманывают. Царь почувствовал себя в безопасности от нависшей над ним беды и стал торопиться, чтобы не попасть в руки Александра, чего он только и боялся.

Глава 11

(1) Начальник же греков Патрон приказал своим надеть на себя оружие, которое до того везли в обозе, и быть готовыми исполнить его приказания. (2) Сам он следовал за колесницей царя, ожидая случая для беседы с ним, ибо предвидел измену Бесса. Но Бесс, опасаясь этого, не отступал от колесницы не как спутник царя, но как соглядатай. (3) Итак, Патрон долго медлил, часто отвлекаемый от беседы, и, колеблясь между чувством долга и. страхом, не спускал глаз с царя. (4) Тот наконец обернулся к нему и послал евнуха Бубака, ближе всех ехавшего за его колесницей, спросить, не хочет ли он что-либо сказать. Патрон ответил, что действительно хочет говорить с ним, но без свидетелей. (5) Царь приказал ему подойти поближе и без переводчика, так как сам знал неплохо по-гречески, и тот сказал: «О царь, из 50 тысяч греков нас осталось немного, и мы делим с тобой любую судьбу; мы так же верны тебе в теперешнем твоем положении, как и прежде, когда оно было блестящим; какие бы ты ни выбрал земли, мы пойдем туда, как на родину и к домашним очагам. Твое счастье и несчастье тесно связали нас с тобой. (6) Умоляю тебя во имя нашей нерушимой верности, поставь свой шатер в нашем лагере, позволь нам быть твоими телохранителями. Мы потеряли Грецию, нет у нас никакой Бактрии, вся наша надежда на тебя; о если бы можно было положиться и на других! Больше сказать я не могу. Я, чужеземец, не просил бы доверить мне твою охрану, если бы был уверен, что другие ее хорошо выполнят».

(7) Бесс хоть и не знал по-гречески, но, мучимый совестью, предполагал, что Патрон сделал, конечно, на него донос, а когда греческий переводчик передал ему разговор, то все сомнения его исчезли. (8) Дарий же, судя по его лицу, совсем не испугавшись, стал спрашивать Патрона о причине такого совета. Тот, считая, что больше нельзя скрывать, сказал ему: