Мейстер Экхарт - Духовные проповеди и рассуждения Страница 6

Пусть они узнают, что лучшее и благороднейшее, к чему можно прийти в этой жизни, – это молчать и дать Богу говорить и действовать в тебе. То Слово изрекается, когда все силы отрешены от своих дел и образов. Потому и говорится: «Среди молчания было сказано мне тайное Слово». Чем более ты способен отозвать все силы и позабыть все вещи и образы, которые ты когда-либо воспринял, чем более ты позабудешь тварное, тем ближе ты будешь к высшему и тем восприимчивее. О, если бы ты захотел вдруг стать неведающим, возжелал бы не ведать даже о твоей собственной жизни, как это случилось со святым Павлом, когда тот говорил: «Был ли я в своем теле или нет, этого я не знаю, это знает Бог»! Тогда дух вобрал в себя все силы, так что тело для Павла перестало существовать. Тогда не действовали ни память, ни рассудок, ни внешние чувства, ни силы, которым надлежит поддерживать и совершенствовать тело. Впрочем, жизненный огонь и жизненная теплота были удержаны, потому тело не потерпело ущерба, хотя он в течение трех дней не ел и не пил.

Так же было и с Моисеем, когда тот постился на горе сорок дней и все же не ослабел от поста; в последний день он был силен в той же мере, как и в первый. Подобным образом человек должен освободиться от внешних чувств, обратиться внутрь и погрузиться в забвение всех вещей и себя самого.

Об этом говорит, обращаясь к душе, один учитель: беги от суеты внешних дел, беги и скройся от бурь внешних дел, как скрывается мысль, ибо они создают лишь несогласие.

Итак, если надлежит Богу сказать в душе Свое Слово, она должна пребывать в мире и покое; тогда Он изрекает в душе Свое Слово и Себя Самого, не образ, но Себя Самого! Дионисий говорит: Бог не имеет ни образа Своего, ни подобия, ибо Он по существу Своему все благо, вся истина, все сущее. В одно и то же мгновение Бог творит все дела Свои в Себе и из Себя. Когда Бог создавал небо и землю, не думай, что Он сегодня создал одно, а завтра другое. Да, подобное пишет Моисей, который, конечно, лучше всех знал об этом. Но Моисей поступил так ради людей, которые не смогли бы этого ни понять, ни принять каким-то иным образом. Только одно сделал ради создания небес и земли Бог: Он захотел, и они стали.

Бог действует без средств и без образов. Чем свободнее ты от образов, тем восприимчивее к Его воздействию; чем больше погружен в себя, в забвение, тем ближе ты к тому. К этому призывал Дионисий своего ученика Тимофея и говорил: «Милый сын Тимофей, ты должен с безмятежным чувством устремиться за пределы самого себя, своих душевных сил, за пределы образа и существа в сокровенный тихий мрак, дабы ты пришел к познанию неведомого сверхбожественного Бога! Для этого необходимо освобождение от всех вещей, ибо Богу противно творение в образах».

Теперь ты спросишь: что же творит Бог в основе и сущности души? Этого знать я не в состоянии, ибо душевные силы могут познавать только в образах, причем воспринимают они и познают каждую вещь в ее особом образе: они не могут познать птицу в образе человека; и так как все образы приходят извне, то акт творения остается сокрытым от души. И вот что для нее самое лучшее – неведение, которое приводит ее к чудесному и заставляет искать его снова! Ибо душа хорошо чувствует, что нечто существует, только не знает, что и как.

Когда человек постигает сотворенность вещей, они тут же утомляют его, и он обращает свой взгляд на что-нибудь новое; у него всегда сохраняется стремление познать эти вещи, и все же он не может остановиться на них. Только такое непознаваемое познание и удерживает душу и побуждает ее тем не менее к исканию.

Потому один мудрец сказал: «Среди ночи, когда все вещи молчали, в глубокой тишине было сказано мне сокровенное Слово. Оно пришло крадучись, как тать». Как же разумеет он это – откровение Слова, которое было сокрыто? Ведь сущность слова – открывать то, что сокрыто!

Оно раскрылось и блестело, будто хотело мне что-то открыть, и подавало мне весть от Бога; поэтому оно и называется Словом. Но от меня оно было сокрыто, оттого сказано: «В тишине пришло Оно, чтобы открыться мне». Видите, потому и до́лжно искать Его, что Оно сокрыто. Оно явилось и было все же сокрыто: Оно хочет, чтобы мы томились и вздыхали по Нему!

Святой Павел говорит: мы должны гнаться за Ним, пока не почуем Его, и не останавливаться, пока не схватим Его! Когда он был восхи́щен на третье небо, где услышал Бога и видел все тамошние вещи, и снова пришел в себя, ничто из того не было им позабыто, но было в нем так глубоко, сокровенно в основе, что разум его не мог постичь увиденного: это было закрыто от него. Поэтому он должен был искать и преследовать знание – внутри себя самого, не вне себя. Это совсем внутри, не снаружи; совсем внутри! И оттого что он это сознавал, он и сказал: «Я уверен в том, что ни смерть, ни какое-либо страдание не разлучат меня с тем, что я нахожу в себе».

Об этом сказал прекрасное слово один языческий мудрец другому: «Я ощущаю в себе нечто, что сияет в моем разуме, я вполне ощущаю, что это есть нечто, но что́ это, я не могу постичь. Однако мне кажется, что если бы я постиг, то узнал бы всю истину!» Тогда другой ему ответил: «Хорошо! Держись этого, ибо если бы ты смог постичь, то получил бы всю совокупность добра и вечную жизнь». В этом же смысле выражается и святой Августин: «Я сознаю нечто, что реет и светится перед моей душой; если бы оно достигло во мне совершенства и постоянства, то это была бы вечная жизнь! Оно таится и все же возвещает о себе. Приходит же оно воровским образом, чтобы отнять и украсть у души все существующие вещи. При этом они все же немного приоткрываются и показываются, чтобы очаровать душу и привлечь ее к себе и похитить и отнять у нее ее самое».

По этому поводу говорил пророк: «Господи, отыми у них их дух и дай им взамен Свой дух». То же имела в виду и любящая душа, когда говорила: моя душа растаяла и расплавилась, когда любовь изрекла свое слово; когда она вошла, я должна была исчезнуть. То же подразумевал Христос, когда говорил: «Кто оставляет что-либо ради Меня, тому воздастся во сто крат, кто хочет обладать Мною, тот должен отказаться от себя и от всякой вещи, и кто хочет Мне служить, должен следовать за Мною; он не должен больше преследовать свое».

Теперь ты скажешь: ах, сударь, вы хотите извратить естественную жизнь души! Такова ее природа, что она познает внешними чувствами и в образах; неужели вы хотите нарушить этот порядок? – Но что ты знаешь о том, какие возможности вложены Богом в человеческую природу – те, которые еще не до конца описаны, а тем более те, которые сокрыты? Ибо писавшие о возможностях души не пошли дальше того, к чему привел их естественный разум: ни разу не дошли они до самой глубины. Оттого многое должно было быть сокрыто от них и осталось неизвестным. Поэтому говорит пророк: я хочу сидеть и молчать и хочу слушать, что Бог говорит во мне. Оттого, что так сокровенно оно, и пришло это Слово в ночи, во мраке.

Святой Иоанн говорит: «Свет во тьме светит; в Свое пришел Он, и все, которые приняли Его, стали властию Сынами Божиими»; «Ибо была дана им власть стать Сынами Божиими».

Отметим пользу и плоды этого тайного слова и этого мрака для нас! Сын Небесного Отца не Один рождается из этого мрака, который принадлежит Ему; но и ты рождаешься там, как дитя того же Небесного Отца и никого иного; и тебе дает Он власть. Видите, как велика эта польза! Всякая истина, которой когда-либо учили и будут учить учителя вплоть до конца мира, проистекает из их собственного разума; они же не постигли ни капли из того знания, из той глубины. Пусть даже молчание будет названо незнанием, неведением, в нем все же больше, чем во всяком внешнем знании и ведении. Ибо это неведение отвлекает и уводит тебя прочь от всего познанного и прочь от себя самого.

Это и имел в виду Христос, когда говорил: «Кто не откажется от себя, и не оставит отца и матери, и не будет вне всего этого, тот недостоин Меня». Это можно понять так, как будто бы Он говорит: кто не отвергнет всего внешнего, сотворенного, тот не может ни быть зачатым, ни рожденным в божественном рождении. Когда ты лишишься себя самого и всего внешнего, лишь тогда воистину ты обретешь рождение.

И воистину верую я и убежден в том, что человек, который тверд в этом, никогда не может быть разлучен с Богом.

Я утверждаю, что он не в состоянии впасть в смертный грех. Скорее претерпит он постыднейшую смерть, чем впадет в какой-либо смертный грех, – как поступали святые. Даже простительного греха – если они могли его отвратить – не могли они ни совершить, ни сознательно допустить в себе или в других. Так увлечены, очарованы были они этим путем, так освоились с ним, что и не захотели бы обратиться к другому: все чувства и силы их обращены к одному.

Да поможет нам в этом рождении Бог, сегодня вновь рожденный человеком, дабы мы, бедные дети земли, родились в Нем божественно; да поможет Он нам в этом во веки веков! Аминь.

О сокровеннейшей глубине