Римские древности - Дионисий Галикарнасский Страница 63

мнения, не теряя времени как можно скорее начать сражение, Тулл распределил участки и отряды, которые предназначались для каждого, и назначил битву на следующий день, после чего распустил совет. 6. Поскольку альбанец Фуфетий готовил предательство тайком даже от большинства собственных друзей, то, созвав заслуженных центурионов и командиров альбанских отрядов, он объявляет им свой план: «О мужи центурионы и командиры отрядов, я собираюсь сообщить вам о предприятии грандиозном и неожиданном, которое до поры до времени я скрывал. Поэтому умоляю вас сохранить тайну — если вы отвергнете его, вы покончите со мной, но ежели вам будет угодно согласиться со мною, то окажите мне содействие. Разглагольствовать нам некогда, поэтому перейду к сути дела. 7. С тех пор как мы покорились римлянам и по сей день, я страдал от стыда и унижения, хотя царь и удостоил меня власти диктатора, которой я обладаю вот уже третий год и, если пожелаю, сохраню ее навечно. Но полагая худшим из зол благоденствовать самому, при том что община прозябает, и ощущая в глубине своей души, что вопреки всем людским установлениям, освященным законом, римляне у нас отобрали первенство, я начал раздумывать, как бы нам возвратить его, по возможности не навлекши при этом на себя серьезных бедствий. Перебрав множество различных способов, я высмотрел один путь, который ведет к быстрому и безопасному результату — если бы на войну против них поднялись соседние города. 8. Очевидно, что ввязываясь в эту войну, римляне будут остро нуждаться в союзниках, и в первую очередь в нас. И вот тут-то я сообразил — в чем нет нужды долго вас наставлять, — что гораздо выгоднее будет предпринять битву за собственную свободу, нежели за римское верховенство. 9. Придя к такой мысли, я втайне подстрекал на войну против римлян подвластных им вейян и фиденян, внушив им взяться за оружие в расчете на мою помощь. И вплоть до нынешнего дня я скрытно от римлян проводил такую линию и по своему усмотрению подгадывал удобный для нападения миг. Просчитайте же ожидаемую пользу. 10. Прежде всего, тайно приняв решение об освобождении, нам следует опасаться любого исхода: как торопливости, недостатка подготовки, а также расчета только на собственные силы, ибо в этом случае мы одни пошли бы на риск во имя общего дела, так и того, что в ходе подготовки и сбора вспомогательных войск уже боеготовые римляне захватили бы их врасплох. Избежав же упомянутых напастей, мы обрели бы пользу и от того, и от другого. А затем мы постараемся сокрушить мощь, что огромна и неодолима, и везение противника не насильственным путем, а тем, который губит все, что кичится собой, и все, что трудно уничтожить силой, а именно путем обмана и хитрости, что не только нами и не первыми придумано. 11. Кроме того, к нашему собственному войску, которое не сравнится по силе и мощи с римлянами и их союзниками, мы присоединим военные силы фиденян и вейян, которые вам очевидны. Мною также устроено все так, чтобы наше стоящее здесь вспомогательное войско всякому придало больше отваги и упрочило оба союза. 12. Ведь вступив в битву не на нашей земле, но сражаясь за себя, фиденяне тем самым защитят и наши владения. А мы обретем то, что нравится людям более всего, но редко кому во все прошедшие века выпадало: получая добро от союзников, мы и сами предстанем их благодетелями. 13. И если дело у нас пойдет так, как задумано, что вполне вероятно, то и фиденяне, и вейяне, избавив нас от тяжкого подчинения, сами возымеют к нам благодарность, словно бы получив все от нас. Вот какой итог долгих раздумий кажется мне достаточно убедительным для того, чтобы придать вам отвагу и рвение к отпадению. 14. Выслушайте же, каким манером намерен я приступить к делу. Тулл передал мне в подчинение отряд, тот, что под горой, и поставил предводительствовать одним из флангов, а когда мы начнем наступление на врага, я, распустив отряд, устремлюсь к горе, а вы сомкнутыми рядами следуйте за мной. Но вот я захватил высоты и оказался в безопасности, — слушайте меня о дальнейших действиях. 15. Если я увижу, что задуманное выходит по-моему: иначе говоря, и противник осмелел, усмотрев нашу поддержку, и римляне падают духом и трусят из-за нашей измены, так что больше помышляют о бегстве, чем о сражении, как в таких случаях и бывает, — вот тогда я нападу на них и завалю равнину трупами, ибо обрушусь сверху вниз по склону с храбрым войском, сомкнутыми рядами устремляясь на людей, охваченных ужасом и рассеянных на местности. 16. Ведь в войнах вызывает трепет (даже беспричинно) один лишь слух о предательстве со стороны союзников или о нападении новых врагов. И нам известны случаи, когда несметные отборные войска бывали разбиты наголову не от какого иного страшного бедствия, как от простого слуха. А мы не ограничимся ни пустыми словами, ни ложной тревогой, но затеем предприятие, более ужасное, нежели видимость или попытка действия. 17. Но если я увижу, что все пойдет наперекор нашим расчетам — говорят, случается и так, что все противится человеческим замыслам, потому что жизнь наполнена несправедливостями, — то я и сам начну поступать обратно тому, что задумал. Я поведу вас тогда на врагов вместе с римлянами и подсоблю им одержать победу, а для отвода глаз сошлюсь на то, что занял высоты ради окружения врагов. И слову моему будет вера, ибо я, со своей стороны, представлю в качестве отговорки деяния, которые мы сейчас обсуждаем. Так что мы не примем участия ни в одном из этих опасных дел, но обретем при любом исходе лучшую долю. 18. Таково мое решение, и я свершу с помощью богов то, что станет наивыгоднейшим не только для альбанцев, но и для прочих латинов. А вам надлежит прежде всего хранить молчание, а затем, соблюдая порядок и решительно содействуя выполнению приказа, выказать себя ревностными бойцами и сплачивать вокруг себя ваших стойких подчиненных, сознавая, что борьба за свободу не одинаково ценится нами и теми людьми, которым привычно подчиняться другим — ведь такой государственный порядок завещали нам предки. 19. Ведь мы родились свободными, и предки оставили нам в наследство обычай править соседями, сохраняя на протяжении пятисот лет тот уклад жизни, которого и мы не хотим лишать наших потомков. И да не поселится ни в ком из вас страх, если кто-то побоится разрывать договоренности и нарушать клятвы, данные