Эпосы, легенды и сказания - Махабхарата. Рамаяна (сборник) Страница 7

[Рождение Шантану]

Пратипа, влекомый к всеобщему благу,Реки возлюбил дивноликую влагу.

У Ганги-реки, благочестия полон,В молениях долгие годы провел он.

Однажды к нему, светозарно блистая,Пришла соблазнительная, молодая,

Подобна любви вечно юной богине,Прелестная Ганга в чудесной долине.

Лицо ее счастьем и миром дышало.К царю на колено, что было, как шала{5},

Могучим и крепким, – на правое, смело,С улыбкою мудрой красавица села.

Сказал ей Пратипа: «Чего тебе надо?Чему твое сердце, прекрасная, радо?»

«Тебя пожелала я. Ведает разум,Что женщину стыдно унизить отказом».

Пратипа ответствовал: «Преданный благу,Я даже с женою своею не лягу,

Тем более с женщиной касты безвестной, –Таков мой обет нерушимый и честный».

«Владыка, тебя я не ниже по касте,К тебе прихожу я для сладостной страсти,

Желанна моя красота молодая,Отраду познаешь ты, мной обладая».

Пратипа ответствовал ей непреклонно:«Погубит меня нарушенье закона.

Не сделаю так, как тебе захотелось:На правом колене моем ты уселась,

Где дочери, снохи садятся, о дева,А место для милой возлюбленной – слева.

Супругой мне стать не имеешь ты права,Поскольку ты села, беспечная, справа,

Но если ты сблизиться хочешь со мною,То стань мне снохою, а сыну – женою».

Богиня промолвила слово ответа:«О праведник, ты не нарушишь обета.

Я с сыном твоим сочетаться готова,Найти себе мужа из рода святого.

Тебе, о великий подвижник, в угодуДа стану я преданной Бхáратов роду.

Чтоб вас прославлять, мне столетия мало,Вы – блага и чести исток и начало.

Условимся: как бы себя ни вела я, –Твой сын, о поступках моих размышляя,

Вовек да не спросит, откуда я родом, –И счастье с моим обретет он приходом.

Своим сыновьям, добродетельным, честным,Он будет обязан блаженством небесным».

Сказала – исчезла из глаз властелина.Он стал дожидаться рождения сына.

Он, бык среди воинов, подвиги честиСвершал с добронравной супругою вместе,

Во имя добра и покоя трудился,И сын у четы седовласой родился, –

Тот самый Махабхиша в облике новом,Как было всесильным завещано словом.

Пратипа, беззлобный душой, мальчугануДал скромное имя – Смиренный, Шантану:

Пускай завоюет он мир милосердьем,Законы добра исполняя с усердьем.

Он рос в почитанье заветов и правил.Пратипа вступившего в возраст наставил:

«Красива, прелестна, одета богато,Пришла ко мне женщина, сын мой, когда-то.

Быть может, к тебе она явится вскореС желаньем добра и с любовью во взоре.

Не должен ты спрашивать: «Кто ты и чья ты?»Ты с ней сочетайся, любовью объятый.

Не спрашивай ты о поступках подруги,Ты будешь иметь сыновей от супруги.

Ты с ней насладись, чтоб она, молодая,Тобой насладилась, тебе угождая».

Пратипа, последний сказав из приказовИ сына Шантану на царство помазав,

Бесхитростный, чуждый корысти и злобе,Ушел – и в лесной поселился чащобе{6}.

[Сыновья Ганги и Шантану]

Шантану, сей лучник, искавший добычу,Охотился часто за всякою дичью,

Всегда избирал потаенные тропы,Где бегали буйволы и антилопы.

У Ганги-реки, на пути одиноком,Встречался отважный стрелок ненароком

С певцами небесными{7}, с полубогами;Звенела земля у него под ногами.

Однажды красавицу встретил Шантану,И он удивился прелестному стану.

Иль то божество красоты приближалось,На лотосе чистом пред ним возвышалось?{8}

Свежа, белозуба, мила и беспечна,В тончайших одеждах, во всем безупречна,

Она воссияла светло и невинно,Как лотоса редкостного сердцевина!

Смотрел властелин, трепеща, восхищаясь.Глазами он пил ее, не насыщаясь.

Она приближалась, желанна до боли, –И пил он, и жаждал все боле и боле!

Он тоже, в блистании царственной власти,Зажег в ней пылание радостной страсти:

Смотрела на воина с жарким томленьем,Смотрела, не в силах насытиться зреньем!

Спросил повелитель, исполненный жара:«Певица небесная ты иль апсáра?

Змея или дáнави – жизни врагиня?Дитя человеческое иль богиня?

Небесной сияешь красой иль земною, –Но, кто бы ты ни́ была, будь мне женою!»

Услышав звучащее ласково слово,Условие с васу исполнить готова

И, голосом звонким царя услаждая,Сказала, разумная и молодая:

«Твоею женою покорною стану,Но, что бы ни делала я, о Шантану,

Хорошей тебе покажусь иль дурною, –Клянись, что не будешь ты спорить со мною.

А если меня оскорбишь и осудишь, –Уйду я и ты мне супругом не будешь».

«Согласен!» – сказал он, ее одаряяОтрадой, не знавшей ни меры, ни края.

Ее получив, как желанную долю,Могучий, с женой наслаждался он вволю,

Решил он: «Пойдет она прямо иль косо –Смолчу, никогда не задам ей вопроса».

И царь был доволен ее красотою,Ее добродетелью и чистотою,

Ее обхожденьем, спокойным и ровным,Ее угожденьем на ложе любовном.

То Ганга была, та богиня-царица,Что в трех мирозданьях блаженно струится!

Приняв человеческий облик отныне,Она красоту сохранила богини.

С тех пор стал супругом Реки богоравныйШантану, царей повелитель державный.

Она услаждала властителя пляской,Истомною негой, искусною лаской,

И ласкою ласка ее награждалась, –Его услаждая, сама наслаждалась.

Шантану, любовью своей поглощенный,Усладами лучшей из жен обольщенный,

Не видел, как месяцы мчатся и годы,А мчались они, словно быстрые воды.

Шло время. Сменялись и лето и осень.Жена сыновей родила ему восемь.

Так было: едва лишь ребенок родится,Тотчас его в Гангу бросает царица.

Шантану страдал от сокрытого горя,Однако молчал он, с женою не споря.

Когда родила она сына восьмого,Чудесного, сердцу отца дорогого,

Он крикнул, восьмой не желая утраты:«Не смей убивать его! Кто ты и чья ты?

Возмездье за это злодейство свершится,Страшись, о презренная, сыноубийца!»

Сказала супругу: «Ты сердце не мучай,Желающий сына отец наилучший!

Погибнуть не дам я последнему сыну,Но только тебя навсегда я покину.

Я – мудрым Джахну́ возрожденная влага{9},Я – Ганга, несметных подвижников благо.

Жила я с тобой, ибо так захотелиБессмертные ради божественной цели.

Я встретила восемь божеств, восемь васу,Подвластных проклятия гневному гласу:

Их Васиштха проклял, чтоб гордые богиВ людей превратились, бессильны, убоги.

А стать их отцом, о властитель и воин,Лишь ты на земле оказался достоин,

И я, чтоб вернуть им бессмертья начало,Для них человеческой матерью стала.

Ты восемь божеств произвел, ясноликий,Тем самым ты стал и на небе владыкой.

С тобою узнала я радость зачатья,И васу избавила я от проклятья.

Дала я поверженным верное слово:Когда в человеческом облике снова

Родятся, – их в Ганге-реке утоплю я,Бессмертие каждому снова даруя.

Теперь я тебя покидаю навеки.Меня дожидаются боги и реки.

Смотри, богоравного сына храни ты.То будет мудрец и храбрец знаменитый.

В обетах он будет подобен булату, –Дарованный Гангою сын Гангадáтту!»

[Проступок восьми васу]

Спросил у возлюбленной царь над царями:«Бессмертные васу владеют мирами.

За что же проклятью их Васиштха предал,За что же им смертными стать заповедал?

И кто он такой, этот Васиштха гневный,Богов обрекающий доле плачевной?

За что Гангадатту наказан суровоИ сделался отпрыском рода людского?

Какие об этом расскажешь рассказы?»Ответила Ганга: «О царь быкоглазый,

Великий деяньем! Рожден от Варуны,Властителя вод, этот Васиштха юный,

Подвижник, от мира решил удалиться.Обитель святая была у провидца

На склоне владычицы гор, светлой Меру,Где жил он, храня в целомудрии веру,

Где множество было различных животных,И трав неисчетных, и птиц быстролетных,

Где в летнюю пору и в зимнюю поруЦветы украшали цветением гору.

В лесу для подвижника были даренья:Вода в ручейке, и плоды, и коренья.

Однажды в лесу, пред жилищем святого,Красива, сильна, появилась корова:

Богиня, дочь Дáкши, в нее воплотилась{10},Даруя просящему благо и милость.

Ее молоко, на зеленой поляне,Подвижник для жертвенных брал возлияний.

Важна и степенна, средь леса густого,С теленком бесстрашно бродила корова.

Однажды пришли в этот лес благовонныйМогучие васу, а с ними – их жены.

Они с наслажденьем бродили повсюду,Сверканью цветов удивляясь, как чуду.

Вдруг старшего васу жена молодаяУвидела, пó лесу с мужем гуляя,

Корову на мягкой, зеленой поляне:Ее молоко – исполненье желаний!

И так восхитила богиню корова,Что мужу, владыке небесного крова,

Сказала с восторгом: «О Дья́ус, взгляни-ка!»Увидел корову небесный владыка:

Крупна и красива, с глазами живыми,Полно молока многомощное вымя…

Ответствовал Дьяус: «О тонкая в стане!Корова, чья цель – исполненье желаний,

Не ведает равных себе во вселенной,А ею владеет отшельник смиренный,

Рожденный Варуной подвижник суровый.Когда молоко этой чудной коровы

Вкусит человек, – вечно юным пребудет,И кровь его время не скоро остудит,

И так проживет, не печалясь, на светеОн десять блаженнейших тысячелетий!»

И Дьяус, душою и разумом бодрый,Услышал желанье жены дивнобедрой:

«Средь мира людского подругу нашла я.Царевна Джинáвати, прелесть являя,

Чарует и юностью и красотою.Отец ее славится жизнью святою.

Ты добрых сердец награждаешь заслуги,Прошу, потрудись и для милой подруги,

Могуществом, властью своей знаменитый,Корову с теленочком к ней приведи ты.

Подруга, отведав напитка благого,Единственной станет из рода людского,

Не знающей старости или недуга.Когда же счастливою станет подруга,

Мне тоже, всеправедный, будет отрада, –Отныне отрады иной мне не надо!»

Глаза дивнобедрой, как лотос, манили,И Дьяус, покорный их ласковой силе,

Пошел, повинуясь возлюбленной слову,И с братьями вместе увел он корову.

Он мужа святого украл достоянье,Не зная, к чему приведет злодеянье.

Как видно, отшельника подвиг суровыйНе смог отвратить похищенья коровы.

С кошелкою, полной кореньев и ягод,Вернулся подвижник, не ведавший тягот.

Увидел в смятенье, увидел в печали:Корова с теленком исчезли, пропали!

Он долго, исполненный праведной мощи,Обыскивал заросли, чащи и рощи,

Пока не постигнул провидящим взором,Что васу виновны, что Дьяус был вором!

Он проклял их в гневе, возмездье взлелеяв:«За то, что все васу, все восемь злодеев,

Коровы лишили меня многодойной,С красивым хвостом, удивленья достойной, –

Людьми они станут, бессмертье утратив,Те восемь божеств, восемь проклятых братьев!»

Богам присудил он, в безумии гнева,От матери смертной явиться из чрева.

Узнав о проклятье провидца лесного,Направились васу к отшельнику снова,

Надеясь, что ярость прощеньем сменилась,Но не была братьям дарована милость.

Сказал им подвижник, познавший законы,В раздумье о благе душой погруженный:

«Послушались старшего младшие братья.Избавлю я вас, семерых, от проклятья,

Но Дьяус, зачинщик деяния злого,Останется жить среди мира людского.

В обличье людском он прославится громко,Однако уйдет, не оставив потомка.

Родит его смертная заново в муках,Он сведущим будет в различных науках,

Достигнет он в мире людском уваженья,Но с женщиной он не захочет сближенья».

Остался отшельник в молитвенном месте,А васу, все восемь, пришли ко мне вместе:

«Стань матерью нам, чтобы вышли мы сноваИз чрева небесного, не из земного.

Когда сыновей своих бросишь ты в воду,Тогда возвратимся к небесному роду!»

Богов от проклятья избавить желая,К тебе как жена, о Шантану, пришла я.

Один только Дьяус – твой сын Гангадатту,Который в обетах подобен булату,

Останется жить в человеческом мире,И слава его будет шире и шире».

Сказала богиня – исчезла нежданно,Ушла, увела своего мальчугана.

Шантану, утратив дитя и царицу,Терзаемый скорбью, вернулся в столицу…

[Шантану находит своего восьмого сына]