Марк Юстин - Эпитома сочинения Помпея Трога «История Филиппа» Страница 9

Этот литературный памятник представляет интерес во многих отношениях. Все изложение Трога, богатое историческим содержанием, пронизано немногими руководящими идеями – идеей смены мировых держав, возникавших, усиливавшихся и сходивших затем с исторической сцены. Эти империи, основанные на жажде господства и беспощадной агрессией, составляют резкий контраст – с первоначальным состоянием человеческих обществ, когда отсутствовали стремления к покорению соседей и когда были сделаны главные культурные открытия. В этой исторической концепции нельзя не видеть выражения протеста против насилий и произвола основателей империй, самыми яркими представителями которых были в глазах автора Филипп и Александр Македонский, но от которых, если иметь в виду приемы ведения войны и дипломатическую практику, не отличались и римляне.

Мы уже указывали на то, что, несмотря на мозаику источников, фразеология в «Historiae Philippicae» отличается чрезвычайной цельностью во всех частях этого произведения.

Проблема войны занимает и Саллюстия. Но он ставит ее иначе, чем Помпей Трог: он полагает, что человеческие дела были бы устойчивее, если бы доблесть (virtus) царей проявлялась не только на войне, но и в мире. Причины войн и вообще борьбы в человеческом обществе – это стремление к власти и богатству (imperium et divitiae). Так же как у Помпея Трога, imperium сопровождается изменением в нравах: вместо трудолюбия теперь господствует лень, вместо сдержанности и справедливости – низменные страсти, высокомерие и алчность к наживе (ibid. 3). Но последовательности здесь у Саллюстая нет, и вывод для читателя получается несколько неожиданный: власть всегда, утверждает он, переходила к самому лучшему. Саллюстий, как и Помпей Трог, пользуется термином scelus (преступление), но в ином применении: под этим углом зрения он рассматривает действия Югурты и заговор Катилины. Преступления порождаются испорченными нравами государства (corrupti civitatis mores). Эти общие воззрения автора применяются к истории Рима. Концепция этой истории такова. Вначале существовали наилучшие государство и власть, они превращаются с течением времени в наихудшие. Таким образом, Саллюстий противопоставляет не два состояния общества, как Помпей Трог, – origines и imperia, но два вида последних: справедливую власть и несправедливую (imperium justum et injustum).

Римское государство, по Саллюстию, проходит три этапа: 1) первоначальное состояние, когда отсутствуют города, законы и власть (sine legibus, sine imperio), когда все свободны; 2) период преуспеяния, войн с соседями, проявления доблести. Это – период существования власти, основанной на законе (imperium legitimum), руководства со стороны сената, расцвета справедливости, трудолюбия. Перемену вносит судьба (fortuna): со второй половины II в. до н.э. она начинает свирепствовать по отношению к Риму, наступает третий период, который характеризуют жажда покоя, богатств, огромный рост стремления к деньгам и власти. Власть становится также жестокой и непереносимой (imperium crudele et intolerabile).

Другой гранью, знаменующей полное развитие этого процесса политического и нравственного вырождения, является время господства Суллы. Отношение к побежденным беспощадное: им ничего не оставляли. На государстве лежит печать испорченности. Власть в руках немногих, которые действуют путем преступлений (ibid. 11). Рисуя черными красками власть «немногих», изображая их жадность, высокомерие, низменные страсти, Саллюстий делает это, однако, не с точки зрения интересов и стремлений плебса. Деятельность народных трибунов у него представлена далеко не в благоприятном освещении. Его политический идеал – умеренная старинная республика, «справедливая власть» (imperium justum).

По своим общим историческим взглядам и по фразеологии Саллюстий, в особенности в «Заговоре Катилины», ближе других стоит к Помпею Трогу. Морально-философские понятия у того и другого одни и те же. Оба считают avaritia причиной всех зол. Но представители этих злых сил в истории у обоих авторов различные. Саллюстий прилагает эту схему «жестокой власти» и «испорченных нравов» к римскому нобилитету конца II – начала I в. до н.э. и, с другой стороны, к его противнику – Катилине, который вместе со своими приверженцами изображается Саллюстием как продукт крайнего разложения нобилитета: ведь в состав катилинариев и входят прежде всего nobiles (ibid. 17, 5–6). Бичуя «суровую власть», Саллюстий положительно относится к imperium justum, и идеи «Писем к Цезарю», призывы к смягчению власти, аргументы против применения беспощадных репрессий и прочее согласуются с общими воззрениями Саллюстия. Помпея Трога imperium интересует как система господства над другими народами. Он применяет охарактеризованную выше схему возникновения и усиления державы и сущности ее политики со всеми сопутствующими последней явлениями к конкретным государствам, к создателям держав и к их позднее выродившимся преемникам. В связи с этим приходится рассматривать и его отрицательное отношение к Риму.

«Historiae Philippicae» уступают произведениям Саллюстия и в оригинальности мысли, и в степени понимания значения политической борьбы внутри государства, и в блеске литературной формы, но имеют несомненное преимущество перед ними в одном отношении – в необычайной широте замысла автора, в стремлении в едином синтезе охватить весь материал всеобщей истории. Рассматривая произведение Помпея Трога с этой точки зрения, его приходится сопоставлять уже не с небольшими монографиями Саллюстия и даже не с его более крупным трудом «Историей», посвященным истории Римской республики опять-таки лишь на протяжении сравнительно небольшого отрезка времени, но с работами такого же масштаба, и притом принадлежащими этому же времени: с огромной «Всеобщей историей» Николая Дамасского и «Исторической библиотекой» Диодора Сицилийского. И нужно сказать, что это сопоставление не во всех отношениях будет невыгодным для «Historiae Philippicae». Если Диодор дает нам неизмеримо больший и более ценный исторический материал, подобного которому мы, вероятно, не получили бы и в том случае, если бы перед нами был подлинник произведения Помпея Трога, то по цельности и своеобразию исторической концепции Трог превосходит автора «Исторической библиотеки». С другой стороны, у всех них следует отметить интерес к общим линиям исторического развития, характерный для эллинистической историографии, умение оформить и связать огромный конкретный материал, избегая общих фраз и не довольствуясь в то же время нагромождением бесчисленных фактов.

Значение «Historiae Philippicae» обусловливается не только тем, что в них мы имеем единственный связный очерк истории эллинистической эпохи, и не только тем, что использованные автором в первых книгах многочисленные источники позволяют составить более точное представление о состоянии греческой историографии в предшествующие века. Значение этого произведения заключается и в том, что в нем, пусть в измененной и даже искаженной форме, звучит протест против внешней политики, основанной на праве сильного, на обманах и злодеяниях, и, с другой стороны, в том, что автор, пользуясь прозрачной исторической схемой, дает возможность проследить политическое и отчасти культурное развитие многочисленных государств античного мира. Помпей Трог, или, вернее, неизвестный нам по имени греческий автор, следовал одной из великих традиций греческой науки – исходить при изучении явлений по возможности из целого, не ограничиваясь частичным исследованием, и пытался в одной картине с резкими контрастами света и тени представить весь ход всемирной истории.

Примечания

(1) Gutschmid A. von. Kleine Schriften. Bd V. Leipzig 1894. S.218f.

(2) Решительные возражения против этой гипотезы см.: Fuchs Η. Widerstand gegen Rom in der Alten Welt. Berlin, 1938. S.42.

(3) Мишкин И.А. Эсхатология и мессианизм в последний период республики / ИАН СССР. Серия истории и философии. Т. III 1946 №5 С. 441 слл.

(4) Зелъдин К.К. Основные черты исторической концепции Помпея Трога/ ВДИ. 1948 №4 С. 208 слл.

(5) Gutschmid A. von. Op. cit.

(6) Ср.: Enmann A. Untersuchungen iiber die Quellen des Pompeius Trogus. Leipzig, 1880.

(7) Соколов Φ.Φ. Труды СПб. 1910 С. 217 сл. 

(8) Tarn W. W. The Greeks in Baktria and India. London, 1938. P. 45 ff.

(9) Altheim F. Weltgeschichte Asiens im griechischen Zeitalter. Bdl. S.2f.

(10) Толстов С.П. Древний Хорезм. Μ. 1948. С. 233.

(11) Bouche-Leclercq A. Histoire des Lagides. Vol. II. Paris, 1904. P. 103.

(12) 3елъдин К.К. Указ. соч. С. 221.

(13) Fuchs Η. Op. cit.; ср.: Schreider Ε. De Pompei Trogi Historiarum Philippicarum consilio et arte. Weidae Thuringorum, 1913. S. 51

(14) Ср.: Trudinger К. Studien zur Geichichte der griechisch-romiscben Ethnographie. Basel, 1918. S. 130.

(15) Trudinger K. Op. cit. S. 175.

(16) Kaerst J. Geschichte des Hellenismus. 3 Aufl. Bd I. Leipzig, 1927. S. 542.

(17) Утченко С.Л. Идейно-политическая борьба в Риме накануне падения республики. М., 1952.

(18) Там же. С. 190.

(19) Там же. С. 187.

Прологи сочинения Помпея Трога «HISTORIAE РНILIРРIСАЕ»

КНИГА I

В первой книге содержится следующее. Держава [imperium] ассириян от царя Нина до Сарданапала, после которого господство через Орбака перешло к мидянам, до последнего царя мидян Астиага. Он был свергнут с престола внуком своим Киром, и царство захватили персы. О том, как Кир пошел войной на царя Лидии Креза и, победив его, захватил в плен. При этом в виде отступления сказано о местоположении эолийских и ионийских городов и о древнейшей истории (engines) лидян, а также и тусков в Италии. После Кира сын его, Камбиз, покорил Египет. Воскрешена в памяти древнейшая история Египта. После смерти Камбиза Дарий, убив магов, завладел оставшимся без правителя Персидским царством и, взяв Вавилон, предпринял войну против скифов.