Пол Репс - Плоть и кость дзэн

Плоть и кость дзэн

Zen Flesh, Zen Bones

Предисловие к русскому переводу

— Считается, что каждый имеет природу Будды. Имею ли ее я? — спросил монах у мастера дзен.

— Не имеешь, — ответил мастер. Тогда монах спросил:

— Если буддийское писание утверждает, что все наделено природой Будды, почему же ее нет у меня? Деревья и камни, горы и реки — все имеет природу Будды. Если это так, почему же я не имею ее?

— Кошки и собаки, горы и реки — все имеет природу Будды, но ты — нет.

— Но почему?

— Потому, что ты спрашиваешь!

Дзэн-буддизм. Кому-то из нас повезло соприкоснуться с ним через книги Дж. Селинджера (особенно ярко выражен он в рассказе «Тедди»), кому-то встречались безымянные самиздатские переводы с английского и японского — даже искаженные многочисленными перепечатками, они излучали мягкую нежность отношения к действительности, демонстрировали полное отсутствие страха смерти, природную непосредственность, ошеломляющий юмор. Некоторым повезло ощутить дух дзэн в японской поэзии — в маленьких, но каких-то очень емких трехстрочных стихотворениях хайкю (хокку) и пятистрочных танка.

Мы не перестаем восхищаться китайской и японской живописью, их крохотными, но такими удивительно живыми фигурками, бережно вырезанными из дерева, кости или камня. Дивимся мастерству, не представляя, откуда при этой скупой изобразительной манере такая в них красота. И дело тут не просто в прославленном трудолюбии мастеров Востока — нет; это упорная, многолетняя перестройка себя, это выжигание из своего индивидуального всего шлака, который отделяет нас от Вселенской Души. Это — дзэн.

Современный учитель дзэн Д.Т.Судзуки (1870–1966), сам прошедший подготовку в дзэнском монастыре и испытавший просветление в результате упорной медитации над коаном именно так, как рассказывают об этом многие истории этой книги — пишет, что главное стремление японского художника — это тесно сроднится с Жизнью, «все порождающей, всепроникающей и все одушевляющей», сроднится с духом дзэн. Даже овладев всей необходимой в его профессии техникой, он не может на этом остановиться, ибо еще испытывает недостаток чего-то важного. После многих лет отработки техники великих мастеров художник вдруг замечает, что эта техника сковывает его, что он не творит, а только подражает. И вот тогда он может пойти к мастеру дзэн и попросить, чтобы тот ввел его в свое святилище. Когда дзэн осознается, то дух его воплощается у художника — в живописи, у скульптора — в скульптуре, у танцора — в танце, у садовника — в устройстве сада…

Владимир Нелин

Предисловие

Эта книга состоит из четырех частей:

«Сто одна история о дзэн» (101 Zen Story). Здесь приводятся подлинные случаи из жизни китайских и японских учителей дзэн на протяжении более, чем пяти столетий.

«Бездверная дверь» (The Gateless Gate). Это сборник задач — коанов, применявшихся учителями дзэн для направления своих учеников к освобождению, впервые записанный китайским наставником в 1228 г.

«Десять быков» (10 Bulls). Это перевод знаменитого китайского комментария стадий осознавания, ведущих к просветлению, иллюстрированный здесь одним из ведущих в Японии современных мастеров гравюры.

«Сосредоточение» (Centreing) — перевод древней санскритской рукописи, древнее учение хранившееся в Кашмире и в других местах Индии более четырех тысячелетий; его вполне можно считать прародителем дзэн.

Первый дзенский патриарх Бодхидхарма принес Дзен в Китай из Индии в шестом веке. Согласно его биографии, записанной в 1004 году китайским учителем Догеном, после 9 лет, проведенных в Китае, Бодхидхарма захотел вернуться домой и собрал вокруг себя всех своих учеников, чтобы испытать, что они поняли, учася у него.

Дофуку сказал: "По-моему, истина находится вне утверждения или отрицания, так как это лишь путь, по которому она движется".

Бодхидхарма произнес: "У тебя моя кожа".

Монахиня Содзи сказала: "По-моему, она подобна взгляду Ананды на землю Будды — он увидел ее однажды и навсегда".

Бодхидхарма сказал: "У тебя моя плоть".

Дойку сказал: "Четыре элемента — свет, воздух, жидкость и твердое тело — пусты (т. е. включены в себя, содержательны), а пятый — не вещественен. По-моему, невещественность (т. е.дух) и есть реальность".

Бодхидхарма сказал: "У тебя мой костяк".

Hаконец Эка склонился перед учителем и остался в молчании.

Бодхидхарма сказал: "У тебя моя сущность".

Старое учение Дзен так свежо, потому что его помнили и хранили. Здесь, в этой книге, части его кожи, плоти, костей, но не его сущности — ее нельзя найти в словах.

Прямота и ясность учения Дзен заставляют многих думать, что оно появилось во времена Будды (500 г. до н. э.). Читатель может сам решить для себя эту проблему сам, потому что в первых книгах он найдет знания Дзен, проблемы для ума, ступеньки для ума, и подобное же учение обнаружит в книге, отделенной от Дзен веками.

Проблема нашего разума, касающаяся сознательного и подсознательного знания уводит нас глубоко в современную жизнь. Отважимся ли мы открыть наши двери источнику нашего бытия? Зачем существуют плоть и кости?

Пол Репс.

Сто одна история о дзэн

Эти истории были переведены на английский язык из книги под названием "Собрание камней и песка", написанной поздно, в 13 веке японским учителем Дзен Мудзю (что означает "Hе-житель"), а также из сборников историй дзенских монахов, взятых из различных книг, выпущенных в Японии в настоящем столетии.

Дзен можно назвать внутренним искусством и дизайном жителей Востока. Корни его были заложены в Китае Бодхидхаpмой, который пришел в Китай из Индии в 6 веке [592 г.]. Впоследствии, в 12 столетии, учение Дзен проникло и в Японию. Дзен описывали так: "Особое учение без священных текстов, вне слов и букв, которое учит о сущности человеческого разума, проникая прямо в его природу, и ведет к просветлению."

В Китае учение Дзен известно под названием Чань. Учителя Чань-Дзен вместо того, чтобы быть последователями Будды, стремились стать его друзьями и достичь таких же взаимоотношений с Универсумом (Вселенной, Космосом), как Будда или Иисус. Дзен — это не секта, а опыт.

Дзенский обычай самопознания через медитацию для реализации настоящей природы человека, с его пренебрежением к формализму, с его требованием самодисциплины и простоты жизни, в конечном счете завоевал поддержку знати и правящих кругов Японии и глубокое уважение всех слоев философской жизни Востока.

Дух Дзен стал означать не только понимание мира, но и преданность искусству и работе, богатство содержания, открытость интуиции, выражение врожденной красоты, неуловимое очарование несовершенства. Дзен имеет много значений, но ни одно из них не определено полностью.

Если бы они были определены, то не было бы Дзен.

Говорят, что если в твоей жизни присутствует Дзен, в ней страха, сомнения и страстей, чрезмерности чувств. Hи нетерпимость, ни эгоистические желания не тревожат вас.

Вы скромно служите человечеству, наполняя свое пребывание в этом мире любовью и добротой, и наблюдаете за тем, как вы проходите, подобно листку, падающему с дерева. Безмятежный, вы наслаждаетесь жизнью в счастливом спокойствии. Это и есть душа Дзен, облачение которого — тысячи храмов в Китае и Японии, священники и монахи.

Изучать Дзен — этот расцвет человеческой природы — нелегко в любом возрасте и для любой цивилизации. Многие учителя, настоящие и ложные, задавались целью помочь другим в постижении Дзен. Истинность этих историй является одним из бесчисленных и подлинных событий Дзен. Может быть читатель будет осуществлять Дзен в своей жизни сегодня.

1. Чашка чая

Нан-ин, японский учитель Дзен, живший в эру Мейдзи (1868–1912 гг.), принимал у себя университетского профессора, пришедшего узнать, что такое Дзен. Нан-ин пригласил его к чаю. Он налил гостю чашку доверху и продолжал лить дальше.

Профессор следил за тем, как переполняется чашка, и, наконец, не выдержал: "Она же переполнена. Больше уже не войдет!"

Так же, как эта чашка, — сказал Нан-ин, — Вы полны Ваших собственных мнений и размышлений. Как же я смогу показать Вам Дзен, если Вы сначала не опустошили Вашу чашу?"

2. Находка бриллианта на грязной дороге

Гуду был учителем императора своего времени. Несмотря на это, он часто путешествовал один под видом странствующего нищего. Однажды, когда он шел в Эдо, культурный и политический центр сегуната, он подошел к маленькой деревеньке под названием Такенака. Вечерело, шел сильный дождь. Гуду совершенно промок, его соломенные сандалии развалились. В окне дома неподалеку он заметил четыре или пять пар сандалий и решил купить сухую пару. Женщина, которая вынесла ему сандалии, увидев, что он совсем промок, пригласила его переночевать в доме.