Народное творчество - Нюргун Боотур Стремительный

Якутский героический эпос

Олонхо

НЮРГУН БООТУР СТРЕМИТЕЛЬНЫЙ

Дьулуруйар Ньургун Боотур

ПЕСНЬ ПЕРВАЯ

Осьмикрайняя,Об осьми ободах,Бурями обуяннаяЗемля – всего живущего мать,Предназначенно-обетованная,В отдаленных возникла веках.И оттуда сказание начинать.

Далеко, за дальним хребтомДавних незапамятных лет,Где все дальше уходит граньГрозных, гибельных, бранных лет,За туманной дальней чертойНесказанных бедственных лет,Когда тридцать пять племен,Населяющих Средний мир,Тридцать пять улусов людскихНе появились еще на земле;Задолго до той поры,Как родился Арсан Дуолай,Злодействами возмутивший миры,Что отроду был в преисподней своейВ облезлую доху облачен,Великан с клыками, как остроги;Задолго еще до того,Как отродий своих народила емуСтаруха Ала Буурай,С деревянной колодкою на ногахПоявившаяся на свет;В те года, когда тридцать шестьПорожденных ими родов,Тридцать шесть имен и племенЕще были неведомы сыновьямСолнечного улуса айыыС поводьями за спиной,Поддерживаемым силой небес,Провидящим будущий день;И задолго до тех времен,Когда великий Улуу ТойонИ гремящая Куохтуйа ХотунЕще не́ жили на хребтеЯростью объятых небес,Когда еще не породили ониТридцать девять свирепых племен,Когда еще не закля́ли ихСловами, разящими, словно копье,Люди из рода айыы-аймагаС поводьями за спиной —В те временаБыла созданаИзначальная Мать-Земля.

Прикреплена ли она к полосеСтремительно гладких, белых небес —Это неведомо нам;Иль на плавно вертящихся в высотеТрех небесных ключахДержится нерушимо она —Это еще неизвестно нам;Иль над гибельной бездной глухой,Сгущенным воздушным смерчем взметена,Летает на крыльях она —Это не видно нам;Или кружится на вертлюге своемС песней жалобной, словно стон —Этого не разгадать…

Но ни края нет, ни конца,Ни пристанища для пловцаСредь пучины неистово грозовойМоря, дышащего бедой,Кипящего соленой водой,Моря гибели, моря Одун,Бушующего в седловине своей…

Плещет в грохоте грозовом,Дышит яростью, полыхает огнемДревнее ложе Земли —Грозное море СюнгС неколебимым дном,Тучами заваленное кругом,Кипящее соленой водой,Мглой закрывающее окоем,Сонма лютых смертей притон,Море горечи, море мук,Убаюканное песнями вьюг,Берега оковавшее льдом.

С хрустом, свистомВзлетает красный песокНад материковой грядой;Жароцветами прорастает веснойЖелтоглинистая земляС прослойкою золотой;Пронизанная осокой густойБелоглинистая земляС оттаявшею корой,С поперечной балкой столовых гор,Где вечен солнечный зной,В широких уступах глинистых гор,Объятых клубящейся голубизной,С высоким гребнем утесистых гор,Перегородивших простор…

С такой твердынею под пятой,Нажимай – не колыхнется она!С такой высоченной хребтиной крутой,Наступай – не прогнется она!С широченной основой такой,Ударяй – не шатнется она! —Осьмикрайняя, на восьми ободах,На шести незыблемых обручах,Убранная в роскошный наряд,Обильная щедростью золотой,Гладкоширокая, в ярком цвету,С восходяще-пляшущим солнцем своим,Взлетающим над землей;С деревами, роняющими листву,Падающими, умирая;С шумом убегающих вод,Убывающих, высыхая;Расточающимся изобильем полна,Возрождающимся изобильем полна,Бурями обуянная —Зародилась она,Появилась она —В незапамятные времена —Изначальная Мать-Земля…

Коль стану я вспоминать,Как старый олонхосут,Ногу на ногу положив,Начинал запев олонхоНа ночлеге – у камелька,Продолжал рассказ до зариПро далекие времена,Как размножились под землей,Разъяряясь на человеческий род,Адьараи-абаасы,Как возник народ уранхай-саха,Как три мира были заселены…Коль стану я в лад ему —Сказителю седому тому,Как эмисский прославленный Тюмэппий,По прозванию «Чээбий»,Стройно сплетатьСловесный узор;

Стану ли стих слагать,Старому Куохайаану подстать,—

То скороговоркой,То нараспев —Так начну я сказанье свое.

На широком нижнем кругуВосьмислойных, огненно-белых небес,На вершине трехъярусныхСветлых небес,В обители полуденных лучей,Где воздух ласково голубой,Среди озера – никогдаНе видавшего ни стужи, ни льда,На престоле, что вырублен целикомИз молочно-белой скалы,Нежным зноем дыша,В сединах белых, как молоко,В высокой шапке из трех соболей,Украшенной алмазным пером,Говорят – восседает он,Говорят – управляет он,Белый Юрюнг Аар Тойон.

Подобная сиянию дня,Подобная блистанью огня,Солнце затмевающая лицом,С ланитами светлей серебра,Играющими румянцем живым,Как рассветы и вечера,Адьынга Сиэр Хотун,Подруга владыки небес,Супруга – равная блеском ему,Есть у него, говорят.

Породили они в начале временСветлое племя айыы —Красивых богатырей-сыновей,Красивых дочерейС поводьями за спиной.В улусах солнца они живут,Стремянные – шаманы у них,Удаганки – служанки у них,

А в сказаньях седых временПрежде слыхали мы,От предков узнали мы,Что, кроме рода айыы,За гранью мятежных небес,За гранью бурных небес,Летящих с запада на восток,В кипящей области бурьУтвердились в начале временПрародители девяти племенВерхних адьараев-абаасы.Железными клювами бьетПернатая их родня.Родич их – Бэкийэ Суорун Тойон,Чья глотка прожорливая, говорят,В завязку шапки величиной;Небесный ворон Суор Тойон,Чье горло алчное, говорят,В наколенник развязанный шириной…

В том улусе, в бездонной тьме,Под крышею вихревых небес,За изгородью с теневой стороны,За большим загоном с другой стороны,Необузданно лютая, говорят,Непомерно огромная,Гневно строптивая,Гремящая Куохтуйа ХотунХозяйкой сидит, госпожойНа кровавом ложе своем.

Если слово ярко-узорно плести,Если речь проворно вести,Должен правду я говорить,Старых сказочников повторить:У почтенной старухи такойБыл ли равный ей друг-супруг —В объятьях ее лежать,Был ли кто достойный ее —На ложе кровавом с нейЛюбовные утехи делить?Так об этом рассказывали старики:

Дремлет за тучами исполинС красным наростом над кадыкомВ дюжего дитятю величиной;Из ороговелого горла его,Из-под грузного подбородка егоНиспадает до самой землиПосох вертящийся огневой…Если рогатину в семь саженейВ бок, под ребра емуДо основанья всадить —Хлопая себя по бедру,Всполошенно вскинется он,С воплем проснется он,Грозно воссядет он,Разгневанно ворча, бормоча,Великий Улуу Суорун Тойон.Вот, оказывается, какойЧудовищный муж-старикЕсть у Куохтуйа Хотун.

После великих древних боев,Всколебавших до основания твердьНеобъятно гулких небес,Улуу Тойона бойцы-сыновья,Отпрыски старухи его,Заселили весь южный крайЗавихряющихся в бездну небес.Тридцать девять их было родов,Неуемно свирепых задир,Возмущавших издревле мирНа небе и на земле.

Если стану подробно повествовать,Старому Аргунову подстать,Если увлеченно начну,Как Табахаров, песню слагать,Воздавая славу тем племенам,Называя по именамРожденных в облезлой дохеС деревянными колодками на ногахМатерых богатырей,Которых подземный мирАтаманами своими зовет,От которых из пропасти Чёркёчёх,Из бездны Ап-СалбаныкыИсторглись бесчисленные роиПагубно-кровавых смертей,Коль об этом начну говорить —Будет такой рассказ:

Если чародейный арканО восьмидесяти восьми петлях,С силою метнув, захлестнутьНа шеях восьмидесяти восьмиШаманов, оборотней, ведунов,Кружащихся, как снеговой ураганСеверных ущербных небес,И швырнуть их разомВ мглистую пастьПогибельной пропасти той —Не набьешь утробу ее,Не обойдешь коварства ее.

Хлопающий бездонным жерломХапса Буурай – сородич такой,С захлопывающейся крышкой стальнойНюкэн Буурай – такая родняЕсть, оказывается, у них.

Всей породе Аан ДарасыМатерью древней былаСтаруха Ала БуурайПо имени Аан Дьаасын,Прославленная хотун-госпожа,С деревянною колодкою на ногахПоявившаяся на свет.

У почтенной старухи такойБыл ли ей равный друг,Достойный в объятиях ее лежать,Достойный взбираться по вечерамНа высокое лоно ее?Что об этом предание говорит?Что об этом поют старики?

Ставший корнем всехАдьарайских племен,Отцом подземных абаасы,Нижнего мира тойон-властелин,Родившийся в облезлой дохе,С клыками, торчащими, как остроги,Луогайар Луо Хаан-великанПо имени Арсан ДуолайМужем был у старухи Ала Буурай.

Далеко, за дальним хребтомРаздорами обуянных веков,Когда кровожадные богатыри,Обитатели бурных небес,Словно копья молний, резали высь;Далеко, за дальней чертойБушевавших смутой веков,Когда потомки подземных владыкРыскали, пасти разъяв;За пределами сгинувших навсегдаДревних бранных веков,Когда племена уранхай-саха,Дети солнечного улуса айыыНе появились еще на земле,Тогда, в незапамятные года,Три враждебных рода богатырей —Светлые исполины айыыИ враги их – верхние абаасыИ подземные абаасы,Копьями на лету потрясая,С воплем сшибались, дрались;Рогатины всаживали друг в друга,Рогатинами поддевали друг друга…Грозовые удары, гром,Голеней перелом,Суматоха, переполохС утра до́ ночи – день за днем.Мертвой хваткой за горло душа,Бедренные кости круша,Били друг друга в темя и в глаз,Гнули друг друга до самой земли,Подымали в воздух, крутя,Проклиная, стеная, кряхтя,Поединки по тридцать суток вели,По темени палицами долбя,Понапрасну силу губя,Побить друг друга они не могли;Хоть жестокосерды были они,Бессмертны были они.

Незабываемая никогдаНестихающая разразилась вражда,Неслыханная беда…Кованая секира блеснет —Раскалывается, гремя, небосвод;Стрела с тетивы слетит —Молния полоснет…

Западный ветер крепчал,Завывал, гудел, бушевал,По девяти смерчейПодымал, крутил, низвергал.Из-под западного края небесДождь посы́пал, снег повалил.День не брезжил,Месяц не светил,Вставала густая мгла,Тьма настала, хоть выколи глаз.

Перестали видеть друг друга бойцы,Стали тьму пустую хватать,Лягушками шлепаясь на животы,Жуками торчмя торчать…

Сотрясался высокий сводНеобъятно гулких небес.Обреченный сонмищу бед,Средний серо-пятнистый мир,Завихриваясь в круженье своем,Захлестнутый морем огня,Как трясина, зыбиться стал.

Бедственный преисподний мир,Расплескиваясь, как лохань,Против движения средней землиПолетел, закружился, гудя,Охваченный с четырех сторонБагрово-синим огнем.Оттого у него с четырех сторонВыросли, поднялисьЧетыре препоны – стены.

Девятое белое небо,Объятое голубым огнем,Расплескиваясь, как водаВ лукошке берестяном,Обратно движению своемуВыгибаясь, как пятки задок,От бешеной снеговой пурги,От мчащейся ледяной шугиЮжным небом, где тучи клубятся,Где вихри вечно кружатся,Заслонилось, словно щитом.

С боевыми жилами – что не порвешь,С кровью, что не прольешь,С телами – что сталью пронзить нельзя,С костяками – что сокрушить нельзя,Дыханьем могучим наделены,Бессмертьем одарены,Три великих рода в извечной враждеСто веков сраженья вели;Одолеть друг друга они не могли,Сильные – изнемогли.

В бесполезной борьбе распалясь,Как железо в огне, раскалясь,То и дело стали ониВ ледяное море нырять.И всплывая из глубины,Журча и сопя,Дымясь и курясь,Садились на каменном берегуДух немного перевести,Поостыть на холодном ветру…Задыхаются – трудно дышать,Заикаются – слова не могут сказать,Дыханье спирает у них —В полдыхания дышат они.В истоме головы опустив,В густом тумане, во мгле,Словно горы огромные, громоздясь,Словно горн раздувающие мехи,Будоража вздохами темную даль,Стали думу думать они:

– Всколебался высокий сводНеобъятно гулких небес!Всколыхнулся срединный мир!Взбаламутился, как в лохани вода,Подземный бедовый мирОт свирепой нашей вражды!

Покамест беды не возросли,Покамест не треснули кости у нас,Попробуем – миром поговорим,Потремся лоб о лоб,Добром посоветуемся обо всем!К чему вслепую биться нам?Не лучше ли помириться нам? —

Притихшие сидели они,Пришли в себя еле-еле они.Переглядываясь исподлобья сперва,Перебрасываться словами пошли,Понемногу речь повели…

С заостренными пальцами на руках,Для разбоя рожденные абаасы,Свирепые племена,Чей предок Улуу Тойон,Сговорились между собой:

– Нам от людей айыыНаших злодейств не скрыть!Догонять нас будут они,Притеснять нас будут они…Волкам с собаками в дружбе не жить;Посели́мся вдали от них! —

И ушли, укрылись ониНа южном краю небес,Где в обратную сторону тучи бегут,Где ураганы ревут;Там поселились они.

С меховыми подошвами на ногах,Неслышно кра́дущиеся по ночам,Привыкшие грабить и крастьАдьараи, чей предок Арсан Дуолай,Сказали друг другу так:

– Богатыри улуса айыыБудут вечно нас в грабеже уличать,Будут нас догонять, притеснять.А в глубоких нюкэнах —В подземной тьме,В пропасти Чёркёчёх,Добраться до нас нелегко.Мы ограбим их, оберем —И в подземный мир уйдем, западем…Бездна трех преисподних темна,Кровля их на укрепах стальных… —Так сговорившись, ушли ониВ свой бедовый подземный мир.

Старейшины трех великих родовСтали главарей выбирать,Неподкупных грозных судейДля верхних и нижних племен.Равные властью судьбе —Владыками трех мировНа вечные временаИзбраны были – Одун Биис,Чынгыс ХаанИ Дьылга Тойон,А писарем был приставлен к нимЧудовищный великан —Длинный Дьурантай,—Дескать, если подыметсяТяжба иль спор,Он дознался бы живо – кто вор,Кулачищем зачинщику погрозил.

А потом исполины айыы —Те, кого не выдерживает земля,Решили жизнь основатьВ срединном мире земном,Навсегда устроить егоНемеркнущую судьбу.

– В жертву отданная до сих порЖители преисподних бездн —Силам адьарайских племен,Налетающим с высоты —Силам вечно-алчных небес,Напастям обреченаРазымчивая на расхват,Беззащитная эта Земля! —Так рассудили они.

– Неужель, всемогущие мы, —Всезнающие,Всевидящие,Не устроим жизнь по воле своейВ этом срединном мире земном?Выбрав из трех первозданных родов,Надобно поселитьНавеки на средней землеБыстроногих, чья кровь горяча,Подпоясывающих свой стан,Тридцать пять племен уранхай-саха —С поводьями за спиной,С немеркнущею судьбой,С продолговатым носом людей,У которых лицо впереди,У которых на шее легкоПоворачивается голова,Чьи суставы гибки, связки крепки,Чье дыханье, словно туман,В чьих жилах – живая кровь. —Так устроить жизнь на землеПриняли решенье они.

Если прямо отсюда идти на восток,Там, где край лучистых небес —Пешеходно-слоистых небесСвешивается к земле,Словно ро́вдужная пола;Где земли конечный рубеж,Затуманенный синевой,Загибается вверх, как лыжный носок;За высокой медной горой,Где рождается месяц по вечерам,За серебряною горой,Откуда солнце встает по утрам,Где три белых березы растут,Стройно поставленные, как чэчир,Матерью природой самой;В том благословенном краюБыли некогда поселеныВолею верховных владыкКюн Дьэсегей ТойонИ Кюрё Дьэсегей Хотун,Дабы там – в раздолье степном,На приволье том травяномРазвели, расплодили ониБесчисленные табуныБелых, длинногривых коней,Бешено игривых коней,Чьи округлые копыта тверды,Чтобы вольно им было пастисьНа лугах, у светлой воды.

Если на запад отсюда пойти,Там, где склоны желтых небесСвешивают до земли бахромуПеристых облаков,Где лежит изобильный край,Окропленный густой росой,Словно шитый из кожи жбан,Клином-швом восходящий вверх;Там, где девять бурных, могучих рек,Пробиваясь средь гор и холмов,Сливаются на просторе степном.Где восемь еще говорливых рекСбегаются шумно в одну реку,Где семь ручьев из семи лощинВ лиственной зеленой кайме,Будто за руки ухватясь,Сходятся в хоровод, —Владыки айыы поселили тамВеликого кузнецаПо имени Куэттээни,Чтобы он ковал, мастерилТридцати пяти племенамБоевое оружье, ратный доспех,Копья, секиры, мечиС закаленным стальным лезвием;Чтобы он кольчуги вязал,Чтобы он доспехи ковал,Чтобы стрелы крылатые мастерил,Чтоб колчаны ими набил.

На грани трех сопредельных стран,На кургане сверкающе-ледяномО железных трех поясах,С жерлом на вершине крутой,Огнем подземных глубинПолыхает горнило его.Будто рослую, добрых статейКобылицу на третьем году —Бедненькую – ведя в поводуВ преисподнюю – в темный мир,Где господствуют восемь свирепых родов,Повалили вдруг на ходу —И всадили ей острый нож,И пустили хлынью алую кровьНа блестяще белый снежок, —Так горит, полыхает алым огнемГорнило великого кузнеца.

Будто грузно развалистого на ходуПороза, шестилетка-быка,С железным кольцом в носу,Хватили обухом в широкий лоб —И с протяжным мычанием, у столбаНа колени падает бык, —Вот такая огромная в кузне тойЗвонкая накова́льня стоит.Четырехгранная толща ее,Сталью крытая наварной,Не расплющится под ударом любым,Не расплавится под жаром любым.Из широких ворсистых шкурСорока четырех жеребцов —Шумно, не умолкая, гудитОгромный кузнечный мех.Насажен на длинную рукоять —На дюжее бревно,Словно коновязь во дворе богача,Где много бывает гостей,Черный молот великого кузнецаНеумолчно кует, гремит.

Пронзительно резко визжатКривые клещи его.Неистово скрежещет, шипитБыстрый напильник его.

Есть жена-хозяйка у кузнеца, —Честь ей от всех и почет;Отважная духом – зовется онаУот Кындыалана;А сам великий кузнец —С тяжелым дыханием исполин,Сильный волей,Нравом крутой.

Вот такого богатыря,Говоря ему: – Корнем будьРода грозного ковачей! —Поселили на круче горы,В клокочущем огневом жерле,В средоточии бедственной, горевой,Средней серопятнистой земли.

В этом превратном мире земном,Где невозвратно проходит все,Где не вечно и зыбко все,Где беспечные поколенья живых —Надежды и сил полны —На увяданье обречены,На гибель осуждены,Там – на севере, на берегуОгнемутного моря Муус-Кудулу,Где ломает прибойПрипай ледяной,Хрустя, шелестя шугой,Где на отмели красный песок,У истока смерти самой,В глубокой чаще лесной,В пещере – откуда весь деньЧерез дуплистый пеньКлубится кудрявый дым,Будто поднимает рогаТрехгодовалый олень,Там был небожителями поселенСтарец-ведун Сээркээн Сэсэн,Чтобы зорким оком он был,Гадателем добрым был,Предсказателем велений судьбыТридцати пяти племенам,Населяющим Средний мир.У дивного того старикаДлинная до земли борода.На глыбах каменного плитнякаПишет он маховым орлиным пером,Окунает перо в орлиную кровь…

А за волшебным перомПриставлена смотреть,Прислужницей верной бытьПроворная девушка-удаган,Белоликая дочь небес.

Хозяином-духом живого огня,Хранителем очагаВ жилищах племен айыыВ срединном мире земном,Полосами раскинувшемся широкоС запада на восток,Поставлен был старец Аан Уххан,Нареченный Хатан Тэмиэрийэ,Улуу Тойона старший сын.Лиственницей питается он,Смолистой кедровой сосной.Синее пламя – дыханье его,Светло-сивый конь у него под седлом.С виду он похож на стрелуС вилообразным концом.Ввысь клубитсяСедая его борода,Весь искрится он и блестит…

У него на боку большая сума,В ней сухого трута кусокС копну сенную величиной —И огниво в суме, и кремень.Неразлучны с нимПокровитель жилья —Дьэдэ БахсыланыИ хранительница скота,Коровника добрый дух —Ньаадьы Ньанханы.Так с древних времен повелось.С тех пор любой человекИз племен уранхай-саха,Обзаведясь жильем,Разведя священный огонь,Славословит, благодаритХранителей добрых своих,Всегда принося им дарыОт всего, что есть у него.

Чтобы без числа породил,В изобилии расплодилВ водах рек, морей и озерСверкающие желтою чешуей,Рассекающие волну,Неиссякаемые косякиМногорунных рыбьих пород,Хозяином всех водоемов земныхБыл поставлен старикЕдюгэт Боотур,Щедрый, тучный,Искрасна-черный на вид,С зеленой тинистой бородой,С рыболовною сетью на дюжем плече,С кузовом берестяным за спиной.Обдуваемый ветром сырымОбширный двор у него,Обложенные гущей молокПодводные пастбища у него.Вот каков был тот исполин —Водоемов дух-властелин.

А чтобы в бескрайних степях,А чтобы в дремучих лесахРазводил, умножал без числаРазных четвероногих зверей —Голосистых,Клыкастых,Рогатых,Пушных,В Среднем мире был поселенБезбедно щедрый всегдаКурагааччи Сюрюк,Куралай Бэргэн,Благословляемый родом людским,Прославляемый Баай Байанай.

С той поры охотник любой,Ходящий на двух ногах,У кого лицо впереди,Чьи суставы ги́бки,Мышцы крепки́,На промысел выходя,Байаная на помощь зовет:– Важный дедушка мой, тойон!Из владений богатых твоихНавстречу мне выгоняйЧетвероногих зверейС позвонками в крепкой спине!Гони их под мой прицел,Чтобы зверь попал в мою западню,Чтобы зверь наступил на струну симы́,Чтобы зверя без промаха билМой надежный лук-самострел!Об этом молю и кланяюсь яТрем твоим черным теням!

Там, где высится над землейНепреодолимый рубежТрех издревле враждебных миров,На узорном склоне теплых небес,Благословенных восточных небесПоселили владыки айыыСхожую с крапчатогрудой тетеркой,Пленяющую сердцаСияющей улыбкой своей,Прекрасную в блеске богатых одеждПраматерь живого всегоБогиню Иэйэхсит.

Хранительницей жилья,Дарительницей добра,Покровительницей чадородья – онаВ былых временах прослыла.Рождением и судьбою людей,Говорят, управляет она.Ей сила дана,Дана благодатьРожденного охранять,На счастье благословлять.

– Вот идет она к намСама – наявуНаша матушка Иэйэхсит! —Говорили в прежние времена…– С края неба сходит она,Простирая щедрую длань,Поглаживая нежной рукойСеребристые щеки свои;Радостно хохоча,Яркой улыбкой лучась,Нарядясь в дорогие одежды свои,Идет она в гости к нам! —Чтобы крепкими дети росли,Чтоб они здоровьем цвели,Чтобы выросли богатыри,Надо, чтобы полон был домИзобилием и добром,Желтым благом и молоком.Вот для этого властелины айыыНа приветливом просторе земли,Где вечное лето цветет,Под крапчатым склоном крутымВосточных теплых небес,Рядом с матерью Иэйэхсит,В средоточии медном,В истоке щедрот,Чэчирами желтыми окружив,Водворили жить и владетьСветлую Айыысыт Ньэлбэн,Почитаемую Айыысыт Хаан.

Дабы размножала онаБеспредельно бездонную для людейНеисчерпаемую благодать,Тучное богатство земли,Чтобы расплодила онаВ Среднем мире,В бескрайней шири егоБесчисленные стада!

Душу девочек пристрастивК острой игле и шитью,Душу мальчиков пристрастивК стрелам, боевому копью,Поколенье за поколеньем хранит,Взращивает Айыысыт.

С той поры все, в чьем домеДети растут,В чьем хлеву коровы мычат,Айыысыт благодатную чтут,О помощи заклинают ее,Дарят ее, угощают ее,Ставя в честь ей желтый чэчир,Песни о ней поют.

Прямодушная, чей кроток нрав,Чья мысль, как мир широка,Чьи щедрые грудные соски,Как кумысные кожаные мешки,Появившаяся на светС накинутой легкоНа дебелые плечи дохойИз отборных рысьих мехов,В высокой шапке из трех соболей,Украшенной пером,Назначенная оживитьНагую земную ширьТравной зеленью,Пышной листвой,Прославленная хотунАан Алахчын,Манган Манхалыын,Была в изначальные временаВ Среднем мире поселена.Дети бесчисленные у нее —Духи деревьев и трав.

И с тех пор – кто бы ни был он —В день разлуки с родной страной,Собираясь в далекий путь,Покидая родимый кров,Призывал на помощь Аан Алахчын,Поклонялся трем ее темным теням,Благословенья просил у нее.После этого лишь покидал свой предел,Уходя в безвестную даль.

Теперь расскажем о том,Как родился Нюргун Боотур.

Прежде рожденья его,В древние временаГлавари трех великих родовСговорились брань прекратитьИ такой друг другу дали обет:На трехсводных ли небесах,В преисподних ли пропастях —Где б ни родилсяДерзкий наглец,Что, силой своей гордясь,Взбудоражит бегущую твердьНеобъятно гулких небес,Осмелится пошатнутьОснову вселенной,Опорную осьКружащихся трех миров,Обиталище трех родов,И нарушит святой договор,То следует этого наглецаЖелезной уздой обуздать,Волшебным арканом связать,Проклятью тройному предатьИ за дерзкое озорство осудить.

У великого Айынга Сиэр Тойона,Чье дыхание – нежный зной,Восседающего на вершине самойТрехъярусных белых небес,В шапке из трех соболейС блистающим высоким пером,И у прекрасной супруги его,У жены властелина небес —Подобной ликом своимОтблеску вечернего солнца,Подобной видом своимБлеску восходящего солнца,Айыы Нуоралдьын Хотун,Родился сын-богатырь.

Непомерно тяжелое бремя своеНе под силу ей было носить.Задолго до девятилунной порыИз чрева прекрасной хотун,Расторгнув утробу ее,Одержимо неистовством бунтовским,Выкатилось каменное дитя,Звонко, отрывисто хохоча,Пронзительно крича:

– Эй вы, черные плуты,Лукавые псы,Навыворот мыслящие лжецы,Объедалы – готовые мир сожрать,Судьи и господа!Кого вы вздумали испугать,Кого обуздать,Проклятью предать?Вот пришел я – вам на беду!По вашему грозному я судуВброд, как по мелкой воде, пройду!Растопчу я, вихрем сметуПлемя верхних абаасы,Раздавлю жилища и очагиНижних абаасы,По ветру развею золойСолнечный род айыы…Очень уж разбогатели вы,Вознеслись, обнаглели вы,У пешего посох, у конного плетьВздумали отбирать?Потучнели вы, растолстели вы,Растопырились чересчур,Видно с жиру взбесились вы!Ох, и задам я вам!

Я заставлю Верхний надменный мирГолосить, вопить!Я заставлю подземный мирСкрежетать и выть!Я реветь заставлюСредний мир!—Так, ногами суча,Кулаками стуча,Каменное кричало дитя.Услыхав угрозы его,Недра подземных безднЗагудели, завыли, дрожа;Нижний мир от ужаса завопил.

Южный склон превратно бегущих небесВстревоженно загремел.Средний, серопятнистый мирВсколебался весь, заходил,Растрескался широко…

Встревожились, поднялисьПрародичи трех родов,Старейшины, главари,Заговорили они:

– Горе нам, братья!Досада, беда!Злые он изрыгает слова!Из чрева матери выйдя едва,Угрожает, мошенник, миру всему…Видно, злобный от роду нрав у него,Видно, мысли наи́зворот у него!Пусть определяет Одун Биис,Пусть повелевает Чынгыс Хаан,Пусть решает Дьылга Тойон!А самим судить не под силу нам,Судьба не подвластна нам.Пусть решают те, кому сила дана,Судят те, кому власть дана! —

Так сговаривались главариСвирепых южных небес.

И старейшины подземных родовСовещались между собой:– Отзовемся ли недобромОб отпрыске соседей своих?С тяжелым дыханьем богатыри,С тяжелым нравом они —За обиду будут взыскивать с нас.Пусть великий Одун БиисСам судьбу его предрешит!Тут и мы не останемся в стороне,Поступим по воле своей… —Так сговаривались главариПодземных абаасы.Вняв речам трех великих родов,Одун Биис, Чынгыс Хаан, Дьылга ТойонИзъявили волю свою,Повелели божественно нежным шестиУдаганкам, ворожеямВысоких белых небес,Освятительницам, отгоняющим злоОт восьми двухслойных небес,Полосато-извилистым вервием,Чародейным арканом младенца связав,В преисподнюю сбросить его,Туда, где древние триЖелезные колыбели стоят,Чтоб решилось – в которую он упадет,Чтоб в судилище трех колыбелей техОпределилась его судьба.

Шесть божественно нежных шаманок,Шесть небесных белых сестер,Полосато-извилистый взявНервущийся волшебный аркан,Захлестнули, связав по рукам и ногам,Яростное каменное дитяИ вздохнули, заклятие произнеся…Трехслойный серебряный потолокВысокого дома владыки небесЧуть не рухнул с крепких опор,Шестислойный каменный полПышно украшенного жильяЧуть не треснул по середине своей,Восемьдесят восемьТолстых столбовПошатнулись, едва устояв,Девяносто девять могучих подпорЧуть не обвалились, дрожа, —Такой раскатился гром,Будто огромный утесТреснул под ударом грозыИ рассыпался, словно камень дресвяк…

Раскололся небесный свод,Облако разорвалось,Зевом разъялся Верхний мир.И вот – из проема небес,Из пролома западных бурных небесЛивень со снегом начал хлестать,Ветер завыл, засвистел;Свет застилая,Смерч снеговой поднимая,Стоголосый вихрь закружил, загудел…Словно черные волосы, вставшие дыбом,Прах земной в высоту взвился.Вопли, крики, неведомо чьи,Раздавались в сумятице вихревой…Будто разорванные в клочкиКосматые шкуры огромных зверей,Клокастые тучи неслись,Мчались, как черный поток…Под седой, вихревой каймойСеверных ущербных небес —Там, где девять мысов вдалисьВ холодный морской простор,Бездонный раскрылся провал…Бедное каменное дитя,Рожденное на небесах,Задыхаясь, плача, крича,Покатилось в темный пролом —По крутому склону его,По каменным уступам его;Цепляясь ручонками кое-как,Ковыляя на четвереньках, ползком,Удержаться пытаясь на крутизне,Обрывалось, падало вниз головой,Скатывалось кувыркомВсе дальше и дальше вниз…Цепенеющее от страха дитя,Кубарем пролетевПо горловине подземных глубин,Попало в схватывающий пищевод,В заглатывающее жерлоПеревала Хаан Дьалыстыма…Кровь у подножья егоЧерная – запеклась.Там – на огненном лоне абаасы,На островершинной скале,Что бешено кружи́тся всегда,Подпрыгивая на вертлюге своем,Три ели железных растут,Словно три остроги торчат.На их могучих кривых корнях,Торчащих из-под землиНаподобье когтистых лап,Три железные колыбели судьбы,Как железные рыбы подземных морей,Нанизанные на рожон,Бьются, подпрыгивая и дребезжа.И вот докатилось дитяИ упало в одну из трехКолыбелей, гибельно роковых.И поднялся злобный дух Чёркёчёх,Злорадно захохотал…

Отвратительная обличьем своимПодземная ворожея,В косматых растрепанных волосах, —Голова, как сарайИз ветвистых жердей, —Сырая от кровавой росы,Крюкастые когти,Дымный хвост,С тройным горбом на спине —Старуха лихая БёгёлюкээнВприскочку подошла,Покачивать колыбель начала;Мотая косматою головой,Дурманя ворожбой,Песенку завела.

ПЕСНЯ ГОРБАТОЙ БЁГЁЛЮКЭЭН