Автор неизвестен Народные сказки - Японские народные сказки Страница 10

— Футимару! Ты — мой единственный друг. Я — прославленный стрелок Юривака — упал духом и не надеюсь больше на спасение. Придется мне, видно, погибнуть одному на безлюдном острове.

Словно понял сокол слова своего господина. Взмыл он вверх и начал с громким криком кружить над головой Юривака — как будто хотел ободрить его.

К счастью, на острове росли плодовые деревья и не было недостатка ни в рыбе, ни в птице. Стал Юривака добывать себе пропитание охотой, стрелы его не знали промаха.

А жена его Касуга-химэ вздыхала в дальней темнице. Не раз она думала: «Хоть бы умереть скорее… Наложить на себя руки — и конец!»

Но каждый раз отгоняла эту мысль: «Рано отчаиваться! А вдруг Юривака жив!»

Однажды услышала Касуга-химэ шум птичьих крыльев. Поглядела она сквозь решетку окна и увидела, что с неба, кружась, спускается сокол.

— Ах, неужели это Футимару? Футимару… Значит, жив еще Юривака!

Стала Касуга-химэ гладить сокола, а сердце у нее в груди так и бьется, так и трепещет.

Написала она стихотворение на листке и привязала листок к ноге сокола.

— Лети, Футимару, отнеси эту весточку твоему господину!

Прочитал Юривака письмо своей жены и в лице переменился.

Даже ее не пожалели враги! Захотел он написать ей стихотворение в ответ[16], да нечем было. Тут надрезал он палец и написал письмо кровью на обрывке полотна. Снова полетел верный сокол к Касуга-химэ с письмом от своего господина.

Прочла Касуга-химэ стихотворение, написанное кровью, и полились у нее слезы. Взяла она кисть и тушечницу с тушью, завернула в платок и привязала к ноге Футимару. С трудом взлетел сокол и медленно-медленно полетел вдаль. Но слишком тяжело было ему лететь, и упал он в морские волны.

Прошло несколько дней, и волны прибили труп верного сокола к берегу. Увидел его Юривака и похоронил на вершине горы. Теперь он остался совсем один.

Каждый день поднимался Юривака на гору и зорко вглядывался в даль моря: не покажется ли парус? И вот однажды в самом деле приплыл к острову рыбачий челнок. «Уж не сон ли это?» — подумал Юривака.

— Эй, рыбаки! — закричал он громким голосом. — Возьмите меня в ваш челнок. Зовут меня Юривака, родом я из страны Бунго…

Но что это? Рыбаки наверняка увидели и услышали его, а между тем челнок вдруг поспешно повернул назад и стал удаляться.

— Эй, эй, люди на челне! Я Юривака, в самом деле Юривака… Постойте, возьмите меня! Не чудище я, а живой человек.

Но напрасно кричал Юривака. Он оброс бородой до самых глаз, волосы у него висели длинными лохмами, платье изорвалось… Даже за человека не признали его рыбаки! Понял это Юривака и горько рассмеялся.

Так пробыл он на острове два долгих года. Но наконец все же приняли его на какой-то корабль и доставили на родной берег.

А в этот самый день было там по случаю большого праздника устроено состязание по стрельбе из лука.

— А ну, кто из вас сумеет выстрелить из этого лука? Если есть такой силач, выходи! — громко потешался Каранака, показывая пальцем на огромный железный лук.

Думал он, что никто не откликнется на его зов, но вдруг выходит из толпы неторопливым шагом молодой Юривака. Никто не признал его — так он изменился.

— Ну что ж, незнакомец, попытай свое счастье! — усмехнулся Каранака. — Мы позабавимся!

Наложил Юривака на тетиву длинную-длинную стрелу и легко натянул лук. Громко завизжала в воздухе стрела, полетела так быстро, что глазом не уследишь, и вонзилась в самую середину меты. А за ней вторая, третья… Одна стрела вонзается в другую.

— О, да ведь это сам Юривака!

— Смотрите, Юривака!

— Юривака вернулся! — зашумели люди. Тут уж и братья-предатели поняли, что перед ними сам Юривака, но было поздно! Четвертая стрела пробила грудь Каранака. Хотел было Мотомаса спастись бегством, но пятая стрела догнала его и пронзила насквозь.

Так пали от руки Юривака братья-предатели, а сам он поспешил туда, где сидела в темнице жена его Касуга-химэ. Растворились перед ней двери, и вышла она, радостная, на свободу.

И с тех пор в Девяти провинциях воцарились спокойствие и мир.

5. Угуису-химэ

В старину жил в стране Суруга[17] один старик. Рубил он в горах бамбук и готовил из него разные поделки — тем и добывал себе пропитание. Люди прозвали его дед Такэтори, что значит Добывающий Бамбук, а еще называли его Мицукури, что значит Мастерящий Веялки.

Так сказано в старинных книгах.

Однажды этот дед Мицукури пошел в бамбуковые заросли и вдруг увидел: лежит в соловьином гнездышке маленькое яичко и светится ярким светом. Он бережно принес его домой.

Скорлупка раскололась сама собой, и появилась оттуда крошечная прекрасная девочка. Родилась она из соловьиного яичка и потому нарекли ее Угуису-химэ — Дева-Соловей[18].

Старик растил ее и лелеял, словно родную дочь, а она становилась все краше. Когда же выросла, то никто на земле не мог сравниться с ней красотой. Излучала она сияние, и дали ей второе имя — Кагуя-химэ — Лучезарная Дева.

Старик Мицукури стал с тех пор находить в коленах бамбука золотые монеты. Был он нищим, а за короткое время сделался богачом.

Повадились к нему в дом женихи свататься, но старик с дочерью каждому задавали трудные задачи. Ни один жених не мог решить их и возвращался ни с чем в большом смущении.

Прослышал о лучезарной красавице правивший в то время Сын Неба[19]. Отправился он в страну Суруга будто бы охотиться и увидел там Кагуя-химэ. Попросил он ее поехать с ним в столицу и стать его царственной супругой. Но и самому Сыну Неба отказала дева. Лежала у нее на сердце другая забота.

Осенью того же года в пятнадцатую ночь восьмой луны небеса стали ясными и переполнило их лунное сияние[20].

И вот спустилось вниз белое облако, и Кагуя-химэ с вершины горы Фудзи поднялась на небо. Но перед тем как улететь, сложила она стихи и послала их государю вместе с эликсиром бессмертия.

Вот что написала она:

Навеки прощай!Я одежду из перьевНадену сейчас,Но сердце мое томитПечаль разлуки с тобой.

Когда государь прочел эту танку[21], его охватила великая горесть.

— Не надо мне эликсира бессмертия, — молвил он и повелел отнести этот эликсир на вершину горы Фудзи — она ближе всего к небу — и там зажечь.

С той поры поднимается над горой Фудзи вечный дым[22], оттого что горит на ее вершине эликсир бессмертия, — так говорят древние сказания.

6. Небесная дева

Жил в одной деревне молодой крестьянин по имени Микэран. Каждый день он трудился в поле да рубил дрова в горах на продажу.

Однажды пошел Микэран в горы вместе со своими односельчанами. Его спутники притомились, стали пить воду из горной речки и смывать с себя пот.

Но Микэран решил искупаться где-нибудь поодаль. Пошел он к верховью реки, куда обычно люди не заходят. Была там широкая чистая заводь.

Сбросил Микэран пропитанные потом лохмотья и уже собирался нырнуть в воду, как вдруг видит: на ветке прибрежной сосны висит прекрасная одежда из птичьих перьев[23]. «Вот диво!» — подумал Микэран и снял одежду с ветки.

Вдруг из глубины заводи у самых его ног выплыла нагая девушка и, умоляюще сложив руки, стала просить жалобным голосом:

— Верни мне мою одежду из перьев. Ведь для человека она бесполезна.

Но Микэран, ни слова не ответив, только молча глядел на нее.

— Микэран, разве не понял ты моей просьбы? Если я не надену этой одежды, то не смогу вернуться на небо. Тебе, человеку земного мира, летающая одежда не нужна. Отдай же ее мне! — молила девушка.

Но Микэран только спросил:

— Зачем ты здесь?

Он не хотел отдавать одежду из перьев, но девушка думала: «Должно быть, он не в силах поверить, что есть на свете такая диковина — одежда, в которой можно летать. А если б поверил, то отдал бы мне».

И она, проливая слезы, стала рассказывать:

— Я — небесная фея и лишь изредка спускаюсь на землю, чтобы искупаться в этой заводи. Ты сомневаешься в моих словах? Верни мне одежду из перьев и увидишь.

— А для чего тебе она? — ответил Микэран. — Лучше давай будем жить на здешнем острове в любви и дружбе. Тогда не надо будет тебе прилетать с неба всякий раз, когда захочешь купаться. Только скажи, и я провожу тебя сюда. Купайся здесь, сколько душа твоя хочет.

— О, не говори таких жестоких слов, Микэран! Я, небесная дева, не могу жить на земле. Прошу тебя, верни мне одежду из перьев.

— Ну нет, если я верну ее, ты улетишь на небо. Оставайся со мной на нашем острове. — Так и не отдал Микэран одежды из перьев.

Небесная дева сильно опечалилась. Но не могла она вернуться на небо, раз отняли у нее чудесную одежду, и поневоле пошла с Микэраном в его селение.