Сыма Цянь - Исторические записки. Том 1 Страница 11

Нам, однако, представляется, что при распределении материала по главам Сыма Цянь руководствовался иными критериями и что принцип “сокрытия и тем не менее показа” не характерен для метода Сыма Цяня.

Составляя биографии исторических деятелей, Сыма Цянь давал им ту или иную оценку с тем, чтобы “честные из их числа могли служить примером, а недостойные — предостережением” [143]. Однако противопоставление добра и зла в [62] поступках людей, их положительных и отрицательных качеств, к которому столь часто прибегает Сыма Цянь в своей книге, было подчинено у него исторической правде. Су Сюнь, например, весьма произвольно толкует идею, выраженную в главе “Жизнеописание Су Циня”, относя последнего к числу людей, имевших “десять ошибок и одну заслугу”. Напротив, Сыма Цянь не соглашается с распространенной в его время отрицательной оценкой деятельности Су Циня и рисует его в “Исторических записках” в совершенно ином свете.

В послесловии к “Жизнеописанию Су Циня” историк специально оговаривает, что его герою часто приписываются поступки, совершенные разными лицами в разное время. “Поэтому, — пишет Сыма Цянь, — я изложил события его жизни, установив их последовательность во времени, чтобы о нем было известно не одно только дурное” [144].

Это замечание Сыма Цяня чрезвычайно важно. Оно свидетельствует о том, что, давая оценку историческим деятелям, он не пытался превратить живую личность в застывшую схему, абстрактное олицетворение добра или зла. Мастерство Сыма Цяня как раз и заключалось в том, что он изображал деятелей прошлого как реально существовавших людей с их достоинствами и недостатками, вскрывал подчас противоречивый характер их мировоззрения и деятельности. Историк гневно осуждает бесчеловечие “жестоких чиновников” ханьской эпохи, однако признает положительное значение некоторых сторон их деятельности [145].

В то же время Сыма Цянь отнюдь не стремился к идеализации тех личностей, которым он давал положительную оценку. Он высоко ценил Чэнь Шэ, сравнивая его роль в низвержении циньской династии с деяниями Чэн-тана и У-вана. Однако, составляя жизнеописание Чэнь Шэ, историк не скрыл от читателя ошибок этого народного вождя. Сыма Цянь нарисовал образ в развитии, показав, как постепенно Чэнь Шэ отрывался от родной почвы, от среды, из которой сам вышел. [63]

Достаточно вспомнить яркий эпизод, помещенный Сыма Цянем в конце биографии Чэнь Шэ. Во дворец к Чэнь Шэ, ставшему ваном, приходит его земляк, с которым они некогда вместе батрачили. Пораженный богатством палат вана, он вспоминает былое, что вызывает недовольство приближенных Чэнь Шэ. По их совету Чэнь Шэ велит казнить непрошеного гостя. По мнению Сыма Цяня, именно из-за подобных ошибок Чэнь Шэ потерпел в конце концов поражение.

В “Основных записях” Сян Юя и Гао-цзу (гл. 7 и 8) историк, хотя и говорит о многих положительных сторонах своих героев, не умалчивает и об их недостатках, не опускает тех деталей, которые противоречат идеализированному образу этих правителей.

Таким образом, многие примеры убеждают нас в том, что при распределении материала по различным главам “Исторических записок” Сыма Цянь не руководствовался принципами, впервые сформулированными Су Сюнем.

Однако почему в таком случае историк умалчивал в биографии одного лица о некоторых фактах, имеющих к нему отношение, и включал их в биографию кого-либо другого? Нам представляется, что убедительный ответ на этот вопрос дан Цзи Чжэнь-хуаем [146]. Прежде всего придворный историограф отнюдь не стремился включать в биографию той или иной личности все известные ему свидетельства об этом человеке. Это явствует из следующих слов Сыма Цяня: “На досуге [Чжан Лян] обсуждал с императором многие дела Поднебесной, но эти беседы не оказали влияния на судьбы Поднебесной, поэтому я не привожу их” [147].

Далее, выбрав наиболее существенные факты биографии данного лица, Сыма Цянь подчас не дает их детального описания, а упоминает о них мимоходом, оговаривая, в какой главе “Исторических записок” читатель может найти подробности. Такого рода ссылки на другую главу часто встречаются в тексте книги, благодаря им автор избегает повторений. [64] В ряде случаев, наконец, Сыма Цянь вовсе не упоминает о каком-либо факте в биографии одного лица, но включает его в биографию другого. Здесь он руководствуется тем, какую роль в жизни этих людей сыграло данное событие. Например, в биографии Чжан Ляна ничего не сказано о предложенном им плане уничтожения армии Сян Юя; подробности этого плана содержатся в “Основных записях Сян Юя”, потому что для Чжан Ляна этот план был одной из многих разработанных им стратегических операций и не представлял в этом смысле ничего исключительного, но для Сян Юя, напротив, это был вопрос жизни или смерти.

Метод, примененный Сыма Цянем, в значительной мере способствовал тому, что отдельные главы его труда превращаются в органически связанное целое, взаимно дополняют и уточняют друг друга. В этом — положительная черта архитектоники “Исторических записок”, заимствованной у Сыма Цяня последующими историками и положенной в основу всех “династийных историй” феодального Китая.

* * *

Рассказав об “Исторических записках” и Сыма Цяне, мы ставили перед собой цель дать общее представление об этом выдающемся памятнике древнекитайской мысли, его авторе, некоторых спорных проблемах, связанных с Ши цзи, об основных принципах исторического метода историографа.

Интерес к творчеству выдающегося ученого-энциклопедиста Древнего Китая Сыма Цяня в мире не ослабевает. За последнее десятилетие появился ряд новых переводов глав “Исторических записок” и исследований памятника [148]. Советские [65] ученые, продолжая традиции отечественного китаеведения, также расширяют изучение творчества Сыма Цяня и осуществляют переводы отдельных частей его труда [149]. Вместе с тем нельзя не заметить, что советский читатель до настоящего времени не имеет в своем распоряжении полного текста важнейших разделов “Исторических записок” на русском языке. Научный перевод текста Ши цзи на русский язык — задача, несомненно, важная и назревшая.

Настоящее издание призвано начать осуществление этой научно-культурной задачи. В I и II томах будет представлен первый из пяти разделов Ши цзи — “Основные записи” в 12 главах. Знакомство с “Историческими записками” на русском языке поможет еще лучше понять историю и культуру древнего Китая.

М. В. Крюков

ВВЕДЕНИЕ

“ОСНОВНЫЕ ЗАПИСИ” КАК ИСТОРИЧЕСКИЙ ИСТОЧНИК [1]

Первый по порядку раздел “Исторических записок” Сыма Цяня Бэнь цзи, включающий двенадцать глав, составляет примерно шестую часть труда древнекитайского историка (если не включать в подсчет таблицы бяо). В самом общем плане это — “Хронологические записи” или просто “Записи” (цзи) об “основном” (бэнь), или об “основах” (управления, исторического хода событий) [2]. Термин Бэнь цзи не был изобретен Сыма Цянем, такие анналы существовали и раньше, историк упоминает о существовании до него “Основных записей [о деяниях] Юя” — Юй бэнь цзи [3], которые он знал и использовал.

Однако, став частью большого раздела сводного труда, [67]Бэнь цзи получили у Сыма Цяня новое содержание и наполнились большим историческим смыслом. “Основные записи” — это не просто хронология важных событий, генеалогическое древо правивших домов и перечень императоров и ванов, но одновременно и широкий исторический фон, общая канва развития древнего Китая, раскрывающаяся в связном изложении, хотя и в лапидарном стиле. Характерно, что Сыма Цянь назвал этот раздел “Основными записями”, а не “Хронологическими записями [правлений] императоров” (Ди цзи), как это сделал в I в. н. э. автор Хань шу Бань Гу, так как рассказывал не только об императорах, но и о целых эпохах (Ся, Инь), княжествах и деятелях, официально не правивших Китаем (Сян Юй).

Именно на основе этой общей картины, общей канвы истории Китая Сыма Цянь в остальных разделах “Исторических записок” и главным образом в “Трактатах” (Шу), “Историях наследственных домов” (Ши цзя) и “Жизнеописаниях” (Ле чжуань) сумел раскрыть многие стороны жизни древнекитайского общества, показать судьбы десятков исторических деятелей и целых народностей, рассказать о культуре и идеях древности. Вот почему “Основные записи” — весьма важная, органически необходимая часть труда Сыма Цяня; связывающая все разделы общей нитью повествования, единой идеей.

Отчетливо определил назначение двенадцати глав Бэнь цзи сам историк в своей автобиографии. Он писал: