Сунь-цзы - Искусство войны Страница 12

Следующее качество полководца - гуманность. Ли Цюань так определяет это свойство: "Гуманность - это значит: любить людей, жалеть вещи, понимать усердие и труд". О любви к людям, о внимании к ним, о заботе о них говорят и Хэ, и Ван Чжэ.

Однако для полководца это, по-видимому, не считалось основным; гуманность была не цель, а средство, гуманность, как говорит Хэ, есть то, чем "привлекают массы". Мэй Яо-чэнь подтверждает это "при наличии гуманности могут привлекать массы". Коротко говоря, гуманность есть, выражаясь словами Ван Чжэ, средство "овладеть человеческими сердцами", для полководца, в первую очередь, конечно, - сердцами своих солдат.

Следующее качество, которого Сунь-цзы требует от полководца, - это мужество. Характерно, что все комментаторы трактуют это понятие не в смысле простой храбрости, а в смысле силы воли и решительности. Мужество заключается в том, чтобы уметь принимать решения и твердо выполнять их. Мы видели, что именно так толкует это понятие Хэ Янь-си. Так же понимает и Мэй Яо-чэнь: "При наличии мужества умеют быть решительными". Однако Сорай дает более широкое толкование этого качества. "Мужество полководца, - говорит он, - это не страшиться большой армии противника, не бояться грозной силы, не отказываться от намерения сражаться и при малых силах, не терять мужество и после поражения; мужество - это когда при встрече с противником непременно вступают в бой, при преследовании врываются в самые ряды даже мощного противника; когда, будучи окруженными сильным противником, прорывают окружение и уходят, когда выпутываются из самых опасных положений. Вот что такое мужество полководца" (стр. 12). Таким образом, Сорай под мужеством полководца понимает четыре свойства: храбрость, отважность, смелость, способность всегда сохранять присутствие духа.

Последнее качество полководца - строгость. "Без строгости нельзя подчинить себе сильного и управлять массой", - говорит Хэ Янь-си. В этом же направлении толкует это качество и Сорай: "Строгость полководца - это когда правила и приказы в армии управляют тысячами и десятками тысяч людей как одним человеком; когда слышен только топот ног людей и коней и не слышно ни одного слова; когда построение, охранение, ряды, барабанный бой, движение знамен, разделение и соединение частей - все эволюции совершаются легко и без промедлений, когда войско боится своего полководца и не боится противника; когда оно выполняет распоряжения только своего полководца и не подчиняется распоряжению даже государя; когда полководца можно убить тайно, но нельзя пробраться к нему через охрану; когда все исходит от силы духа полководца и наводит страх на сердца всей армии, хотя бы он и никого не убивал. Вот что такое строгость полководца" (стр. 12). Иначе говоря, строгость полководца есть условие строжайшей дисциплины в армии и безусловной ее покорности воле своего полководца.

Однако Мэй Яо-чэнь ставит вопрос несколько сложнее. По его мнению, управляет массой, т.е. в данном случае войском, не строгость, как таковая, а то, что является результатом этой строгости, - авторитет полководца: "При наличии строгости умеют устанавливать авторитет", - говорит он. Так ставит вопрос и Ван Чжэ: "Строгость - это значит: при помощи строгости, своего авторитета держать в повиновении сердца масс".

Таковы пять требований, предъявляемых Сунь-цзы к личности полководца.

Обращает на себя внимание то, что, перечисляя свойства полководца, Сунь-цзы ставит гуманность на третьее место, на первое же место у него поставлен ум, а затем беспристрастие. Это несколько необычно. В древнем конфуцианстве гуманность была первой из всех добродетелей, она считалась основным свойством человека, присущим самой его природе. Ее придерживались и некоторые военные писатели, как, например, автор "Сыма фа", который свой трактат прямо начинает словами: "В древности в основу всего ставили гуманность..." Или, как распространенно излагает эту мысль Лю Инь, "в древности те, кто правил государством, кто управлял армией, все считали основой всего гуманность. Для них самое первое - была гуманность по отношению к народу, любовь к вещам. Они умели быть гуманными с народом и любить вещи, и поэтому для них не было трудностей в управлении государством и в управлении армией". Мэн-цзы рядом с гуманностью поставил справедливость, но все же гуманность у него на первом месте. Только автор "Чжунъюна" нарушил этот порядок, поставив перед гуманностью ум (в триаде "ум - человеколюбие - мужество"). Таким образом, к характеристике Сунь-цзы следует сказать, что он не связывает себя с трафаретной схемой, а свободно обращается с понятиями соответственно специфике своей области. А согласно этой специфике для полководца прежде всего требуется ум. Впрочем, это также не совсем обычно. Специфика военного дела в глазах большинства людей как будто требует прежде всего другого. Об этом хорошо говорит У-цзы: "Вообще говоря, люди, рассуждающие о полководце, обычно видят в нем одну храбрость" (IV, 1). Однако было бы ошибкой считать, что, ставя ум на первое место, Сунь-цзы этим самым отдает ему абсолютное первенство перед остальными четырьмя качествами. У-цзы, продолжая свою мысль о мужестве, говорит: "Но храбрость полководца - всего лишь одна его сторона. Просто храбрый человек обязательно легкомысленно ввязывается в борьбу, а тот, кто легкомысленно ввязывается в борьбу и не разбирает, где выгода (т. е. не обладает умом. - Н. К.), тот не пригоден" ("У-цзы", IV, 1). Суть дела, следовательно, в том, что все эти качества хороши, когда они существуют все вместе, взаимно дополняют и контролируют друг друга. Именно так и рассматривает вопрос Цзя Линь: "Если иметь только ум, станешь разбойником, если руководиться только гуманностью, получится косность; если придерживаться только правдивости, получится глупость; если опираться только на мужество и силу, получится насилие; если быть чрезмерно строгим, получится жестокость. Нужно обладать всеми пятью качествами. И если уметь каждое из них применять надлежащим образом, можно стать полководцем". "Когда все эти пять свойств полностью даны, только после этого можно назваться великим полководцем", - говорит Чжан Юй.

Пятый общий элемент стратегии - это "Закон". Как и в предшествующих случаях, в обращении с терминами "Путь", "Небо", "Земля", так и здесь Сунь-цзы чрезвычайно конкретен; речь идет у него не о каком-либо отвлеченном понятии "закона", а всего только о совокупности правил, касающихся трех вещей: воинского строя, командования армией и снабжения ее. Изучающий законы войны должен понимать важность всех этих вещей, от которых также в значительной степени зависит исход войны.

Таковы пять общих элементов стратегии: единство, время, место, качества полководца, организация армии. Существенно при этом, что эти элементы в устах Сунь-цзы являются и положениями общего характера и одновременно руководящими правилами действий. Эти пять положений есть и факторы войны, и ее требования: война требует единства, правильного учета времени и места, требует полководца именно с такими качествами, она же требует надлежащей организации строевой части, командования и снабжения. Этот двойственный характер своих положений Сунь-цзы выразил в заключительных словах: "Нет полководца, который не слыхал бы об этих пяти явлениях, но побеждает тот, кто усвоил их: тот же, кто их не освоил, не побеждает".

Все приведенные положения касаются своей армии, своего государства. Это значит, что, по мнению Сунь-цзы, сначала нужно познать и изучить самого себя. Но это все должно быть соединено с изучением и предполагаемого противника. Сунь-цзы решительно предостерегает от односторонности в этом отношении: "Если знаешь его и знаешь себя, сражайся хоть сто раз, опасности не будет: если знаешь себя, а его не знаешь, один раз победишь, другой раз потерпишь поражение, если не знаешь ни себя, ни его, каждый раз, когда будешь сражаться, будешь терпеть поражение" (III, 9).

Сунь-цзы не отделяет изучения противника от изучения себя самого. Он ставит вопрос в сравнительную плоскость; необходимо изучать в сопоставлении: каково положение дел у противника и каково у себя. Сунь-цзы требует "взвешивать" войну "семью расчетами", т. е. оценивать шансы победы с семи различных сторон: 1. "Кто из государей обладает "Путем"" - свой или противник. Иначе говоря, где достигнуто или может быть достигнуто внутреннее единство? 2. "У кого из полководцев есть таланты", т. е. перечисленные выше качества? 3. "Кто использовал Небо и Землю", т. е. сумел правильно учесть и использовать факторы времени и места? 4. "У кого выполняются правила и приказы?" 5. "У кого войско сильнее?" 6. "У кого офицеры и солдаты лучше обучены?" 7. "У кого правильно награждают и наказывают?" На вопрос, что дает это сравнительное изучение, Сунь-цзы отвечает: "По этому всему я узнаю, кто одержит победу и кто потерпит поражение".

Нетрудно заметить, что эти "расчеты", как он называет, охватывают прежние основные положения и добавляют четыре новых, имеющих уже более узкое значение: фактор дисциплины в армии, фактор силы и численности армии, фактор обученности армии, фактор поощрений и наказаний. О дисциплине армии Сунь-цзы говорит как о выполнении правил и приказов. О том, какое значение придавали в Китае поддержанию дисциплины, свидетельствуют все источники, все сочинения по военному искусству, а также история войн. В III в. очень кратко формулирует общее правило поддержания дисциплины древнейший (из известных нам) комментатор трактата Сунь-цзы, сам полководец и правитель государства - вэйский Цао-гун (Цао Цао, 155 - 220); он говорит: "Установи правила, и пусть не нарушают их; а если кто-либо нарушит, казни их". Эта формула в глазах господствующего класса была, очевидно, настолько исчерпывающей, что ее в буквальном виде повторяет в IX в. Ду Ю); в XVIII в. в Японии Сорай к этому еще добавляет: "это - поистине замечательные слова" (Сорай, цит. соч., стр. 17). Какими строжайшими мерами предлагали китайские стратеги поддерживать дисциплину, свидетельствует трактат Вэй Ляо-цзы. Из него мы узнаем, что для поддержания дисциплины в китайской армии тех времен существовала система круговой ответственности. Первоначальную ячейку формирования армии представляла "пятерка" - отделение из пяти солдат; затем шел десяток, полусотня, сотня. В каждом подразделении за проступок одного солдата отвечала вся часть.