Самгук саги Т.2. Летописи Когурё. Летописи Пэкче - Ким Бусик Страница 13

Попытку объективной оценки Самгук саги как историографического памятника представляет монография Син Хёнсика, который применил методы количественного анализа приводимых в Самгук саги фактов[56].

На наш взгляд, оценить справедливость суждений историков можно путем сравнительного изучения Самгук саги и других (корейских, китайских и японских) источников той же эпохи. Мы полагаем, что критическое изучение этого памятника имеет важное значение для научного изучения не только истории Кореи раннего периода, но и некоторых непростых проблем современного развития Кореи.

САМГУК САГИ

(ИСТОРИЧЕСКИЕ ЗАПИСИ ТРЕХ ГОСУДАРСТВ)

ПЕРЕВОД

ЛЕТОПИСИ КОГУРЁ

КНИГА ТРИНАДЦАТАЯ

ЛЕТОПИСИ КОГУРЁ. ЧАСТЬ 1

Основатель — священный ван Тонмён. Ван Юри

Основатель — священный ван Тонмён

Фамилия [его] была Ко[57], а звали Чумон <некоторые называют Чхумо[58] или Чунхэ>.

Раньше (в старину) пуёский ван Хэбуру до преклонных лет не имел сыновей, поэтому в молитвах [духам] гор и рек просил у них наследника. [И вот однажды] его верховая лошадь примчалась к Конёну, где, увидев огромный камень, стала проливать слезы. Удивленный этим, ван повелел людям перевернуть тот камень, и там был найден маленький ребенок [с телом] золотого цвета, похожий на лягушку <некоторые вместо лягушки называют улитку>. Обрадовавшийся ван сказал: «О! Само Небо мне дарует сына!» — и взял его на воспитание, дал имя Кымва (букв. «золотой лягушонок»)[59]. А когда он вырос, его объявили наследником.

Впоследствии министр [вана] Аранбуль сказал ему: «На днях (во сне) Небо спустилось ко мне и повелело: ”В будущем поселю здесь своих потомков, /404/ чтобы они возвели свое государство, [поэтому] вы [должны] уйти отсюда[60]. На побережье Восточного моря есть страна Касобвон (”равнина Касоп”)[61], где земли тучны и пригодны для [произрастания] пяти хлебов. Там можете [основать] свою столицу”». И тут же Аранбуль посоветовал вану перевести туда столицу. [С тех пор] государство стало называться Восточное Пуё[62]. А в прежней столице (в Северном Пуё) откуда-то появился неизвестный человек, называвший себя Хэмосу, сыном Небесного царя[63], и основал там свое царство.

Когда скончался Хэбуру, его [престол] унаследовал Кымва.

В это время у реки Убальсу, что к югу от горы Тхэбэксан[64], нашли девушку, которая на расспросы отвечала: «Я — дочь [речного владыки] Хабэка и зовусь Юхва (”Цветок ивы”). Когда вместе с младшими сестрами[65] [я] вышла на прогулку, встретился [мне] один молодой человек, назвавший себя Хэмосу, сыном Небесного царя. [Он] увел меня под гору Унсимсан и овладел мною в доме на берегу реки Амнок[кан], а затем ушел и не вернулся. Обвинив меня в том, что вступила в связь с мужчиной даже без сватовства, родители в наказание [прогнали меня] жить в [реке] Убальсу».

Кымва был поражен этим. [Он] заточил [ее] в отдельной комнате. Там на нее светило солнце, и, хотя она пряталась, лучи преследовали и освещали ее. Вследствие этого она забеременела и родила /405/ яйцо величиной в пять с лишним сын. Ван кинул яйцо [на съедение] собакам и свиньям, но они не ели его, тогда он выбросил его на дорогу, но коровы и лошади стали обходить его. Наконец выбросили [яйцо] в поле, и птицы стали укрывать его своими крыльями. Ван хотел расколоть яйцо, но не смог разбить и вернул его матери. А мать, завернув его в одежды, уложила в теплое место. [Через некоторое время] скорлупа треснула, и вышел оттуда мальчик, удивительно статный и красивый. Уже в семь лет своими способностями он превосходил обыкновенных людей. [Он] сам сделал лук и стрелы, стрелял без единого промаха (букв. «сто выстрелов — сто попаданий»). В пуёском просторечии лучший стрелок назывался чумон[66], поэтому его и нарекли этим именем.

У Кымва было семь сыновей, которые обычно играли вместе с Чумоном, но никто из них по своим способностям не мог сравниться с Чумоном. [Поэтому] старший из них, Тэсо, сказал вану: «Чумона не родил человек, но он — человек, и [очень] дерзкий. Если не предпримем что-нибудь заранее, то боюсь дурных последствий и прошу убрать его». Но ван не послушался и повелел ему (Чумону) смотреть за конями. Когда Чумон выявил среди них самых резвых (скакунов), он уменьшил им корм и довел их до истощения, а кляч кормил лучше, и они выглядели упитанными. Ван ездил сам на откормленных лошадях, а тощих отдавал /406/ Чумону[67].

Потом (они) охотились в долине. Поскольку Чумон был лучшим стрелком, то, имея меньше стрел, добыл гораздо больше дичи, [чем остальные]. [Тогда] сыновья вана и сановники снова замыслили убить его. Мать Чумона, проведав об этом, сообщила ему: «Люди [этой] страны собираются убить тебя! Разве ты со своим умом и талантом не можешь придумать выход? Чем сидеть спокойно и ждать обиды, не лучше ли уйти подальше и найти подходящее дело?»

Тогда Чумон с тремя товарищами — Ои[68], Мари и Хёппу — [бежал], достигнув реки Омхосу[69] <называют также Кэсасу, это к северо-востоку от современной реки Амноккан>, хотел переправиться, но не было моста. Опасаясь, что их настигнет погоня, [Чумон] обратился к реке: «Я — сын Небесного царя, а по матери — внук речного владыки Хабэка. Сейчас, когда я спасаюсь бегством, неужели настигнет погоня, преследователи [вот-вот] догонят [меня]! Как же быть?» [При этих словах] вдруг всплыли рыбы и черепахи и образовали мост, по которому смог переправиться Чумон. Преследовавшие его всадники не могли переправиться, так как тотчас же уплыли рыбы и черепахи. Дойдя до Модунгока[70] <в Вэй шу сказано: «дойдя до реки Посульсу»>, Чумон встретил трех человек, один из которых был в одеянии из пеньки, другой — в стеганой одежде [71], а третий — в одежде из водорослей.

Чумон спросил их: /407/ «Кто вы, почтенные? [Назовите] ваши фамилии и имена». Человек в пеньковой одежде сказал: «Зовут [меня] Чэса», человек в стеганой одежде сказал: «[Меня] зовут Муголь», а человек в одежде из водорослей ответил: «Мое имя — Мукко», но [никто из них] не назвал своей фамилии. Чумон дал Чэса фамилию