Бо Ли - Пейзаж души: «Поэзия гор и вод» Страница 14

727 г.

Стихотворение-диалог, в котором поэт отвечает не понимающему его порывов простачку (в некоторых изданиях название стихотворения содержит уточнение — «отвечаю мирянину»), что его духовный дом — не в мирской суете, а на бирюзовых склонах, как обычно даосы прозывали сакральные горные образования, где в отшельнических гротах постигали тайную премудрость. Поэт даже не тратит слов (в некоторых изданиях стоит «не произнося слов», что в даоском мировидении означает высшую форму познания, недоступную тому мирянину, который задал вопрос), ответ очевиден, и он лишь усмехнулся, взглянув на персики, напоминающие о поэме Тао Юаньмина «Персиковый источник», где рассказывается, как рыбак случайно попал в прекрасный мир безмятежности, отгороженный от суеты человеческого бытия.

Сосна у южного окна

У южного окна — сосна, одна,Заросшая пушистыми ветвями,Не наступает в кроне тишина,Шумит она и днями, и ночами,Легла на корни зелень старых мхов,Туман осенний крася бирюзою.Как ей достичь вершиной облаков,Такой высокой и такой прямою?

727 г.

Из своего окна, смотрящего на юг (так обычно был сориентирован императорский трон), молодой поэт видит гордую сосну, устремленную вершиной в небеса, и аллегорически вносит в эту картину свои тайные помыслы. Стойкая сосна, не теряющая жизненной силы ни при каких невзгодах, — распространенный поэтический образ.

«Таинственный исток наверх выносит…»

Таинственный исток наверх выноситЛазурный лотос, ярок и душист.Устлала воды лепестками осень,Зеленой дымкой ниспадает лист.Коль в пустоте живет очарованье,Кому повеет сладкий аромат?Вот я сижу и вижу — иней раннийНеотвратимо губит дивный сад.Все кончится, и не найдешь следов…Хотел бы жить я у Пруда Цветов!

Стихотворение № 26 цикла «Дух старины», 728 г.

Ли Бо жаждет вырваться на уровень высокого государева служения — на берега Пруда Цветов (в мифологии — пруд на горе Куньлунь; в поэзии часто употреблялось как образ труднодостижимого идеально-прекрасного), что здесь явно воспринимается как метонимическое обозначение императорского дворца.

«Еще текут весенние потоки…»

Еще текут весенние потоки,А лета загорелся красный свет,И вот смотрю — уже чертополохиОсенний ветер без конца несет,Порывы орхидею гнут все ниже,Лежит на мальвах белая роса…Мужей достойных вкруг себя не вижу —В свой час с деревьев падает краса.

Стихотворение № 52 цикла «Дух старины», 728 г.

Юный поэт, преисполненный высоких мечтаний о служении императору, ясно осознает свои таланты и свою возможность оказаться достойным почитаемых мужей древности, равным которым он не видит вокруг себя.

«В саду угрюмом орхидеи цвет…»

В саду угрюмом орхидеи цветСовсем задавлен сорною травой.Весной ее ласкает солнца свет,Но осенью — взгрустнется под луной.Когда падут снежинки с высока,Ее красивый облетит наряд.Без дуновений свежих ветеркаКому повеет дивный аромат?!

Стихотворение № 38 цикла «Дух старины», 730 г.

Те же интонации нетерпеливого ожидания молодого поэта, пока еще запертого в стенах собственного дома в Аньлу и жаждущего вырваться на просторы, где дует свежий ветерок (это словосочетание, помимо природно-прямого, имеет еще и значение «чистые нравы», которыми, как пока еще уверен поэт, пронизан дворец «Сына Солнца»).

Разгоняю грусть

Протрезвел я в цветах, а вокруг уже ночь,Лепестков облетевших одежда полна.Вдоль ручья побреду я куда-нибудь прочь,Где ни птиц, ни людей, только в небе луна.

733 г.

Неудачно побывав в 731 г. в Западной столице Чанъани, а в 732 г. в Восточной столице Лояне, так и не попав на аудиенцию к императору, Ли Бо отдыхает дома в Аньлу в хмельных развлечениях с друзьями, среди которых он числит и луну в далеких небесах.

С осеннего склона посылаю советнику Чжану из Палаты императорских регалий и «Призванному» Вану

Что вам послать отсюда я могу?Ветвей коричных белые цветы.Луна сверкает, как в ночном снегу,Друзей далеких вспоминаешь ты,И, вдохновеньем Шаньского ручья,Как было там, в Шаньинь, всю ночь горя,О вас, друзья, до света думал яИ пел «Об удалившихся»… Да зря…

730 г.

Советник Чжан: это имя в разных вариантах упоминается в нескольких стихотворениях Ли Бо; проф. Юй Сяньхао высказывает предположение, что это может быть муж принцессы-даоской монахини Юй Чжэнь. «Призванный» Ван: личность не установлена; «призванный» — отшельник, призванный государем, но отказавшийся от службы. Шань, Шаньинь: сюжет о Ван Цзыю, который снежной ночью, хмельной, вдруг вспомнил о друге Дай Аньдао, жившем достаточно далеко — у Шаньского ручья (совр. пров. Чжэцзян), сел в лодку и стремительно поплыл к другу, но, не доехав, повернул назад, потому что, как он сам объяснил, «меня повело вдохновение, а оно прошло, так к чему мне теперь Дай? И я повернул обратно».

Весенним днем прихожу к омуту в ущелье Лофу

В теснине гор я песню напевал,Сошел с тропы, а дальше — нет людей,Миную пади и отвесы скал,Слежу, как извивается ручей,Над камнями курятся облака.Пришелец очарованный, в цветахБыл полон вдохновения, покаСпускалось солнце на закат в горах.

731 г.

Лофу: горное ущелье в совр. пров. Хэбэй (другое, менее вероятное, предположение — в совр. пров. Шэньси, уезд Хуасянь), где, по всей видимости, образовалась запруда, названная Лунчи (Драконов пруд).

Глядя на снег, подношу брату — начальнику уезда Юйчэн

Вчера снега на Лянъюань упали,Я замерзал, а брат о том не ведал.Деревья — как нефритовые стали,А ведь и мы с тобой — что эти ветви.

746 г., зима

Юйчэн: уезд в границах совр. пров. Хэнань к юго-востоку от г. Шанцю. Брат: Ли Си был начальником уезда Юйчэн в 745–749 гг. Лянъюань: город на западе уезда Юйчэн; в некоторых изданиях вместо «в Лянъюань» стоит «снег в Лянъюань». Яшмовые деревья: занесенные снегом, словно сделанные из белой яшмы. Переплетенные ветви: поэтический образ связанных друг с другом близких людей, в данном случае речь идет о брате.

Написал, взобравшись на камень посреди стремнины, когда брел вдоль Белой речки в Наньяне

В верховьях Белой речки утром шел,Людей так рано нет здесь никогда,Зато прелестный островок нашел,Чисты, пусты и небо, и вода.Взгляд к морю провожает облака,Душа меж рыбок плещется в волнах,Закатного светила песнь долга,А к хижине ведет меня луна.

732 г.

Наньян: при Танах — округ на территории сегодняшнего г. Наньян в пров. Хэнань. Белая речка: течет на востоке округа Наньян. Камень посреди стремнины: достопримечательность местного ландшафта в Наньян.

Бреду вдоль наньянского родника Цинлэн

Мне дорого закатное светилоИ сей родник холодной чистоты.Закат дрожит в течении воды.Так трепетной душе все это мило!Пою восходу облачной луны…Но смолк — и слышу: вечен глас сосны.

732 г.

Родник Цинлэн («Чистый и холодный»): находится на горе Фэншань в 30 ли к северо-востоку от г. Наньян, пров. Хэнань.

Ранняя осень в Тайюани

Тускнеют дни, слабеют ароматы,Звезда Огня спустилась на закат,Поля под утро инеем прижаты,К реке приносят осень облака.Луна над этим приграничным градомВлечет мой сон в родимые края,Вслед за Фэньшуй домой вернуться рада,За днями дни плывя, душа моя.

735 г., ранняя осень

На 5 луну, летом, Ли Бо вместе с другом Юань Янем приехал в далекий северный город Тайюань (на территории совр. пров. Шаньси), в танские времена бывший пограничной окраиной империи, и прожил там несколько месяцев, наблюдая, как осенняя Звезда Огня (в древней астрономии одна из 3 звезд созвездия Сердца, или иначе созвездия Драконова Огня — в современной астрономии это созвездие Скорпиона) опускается к западу, предвещая наступление осенней прохлады; о каких родимых краях он думал, у комментаторов нет единого мнения — либо «родные края, дом, где живет семья» (Юй Сяньхао), либо «столица Чанъань» (Ань Ци), и то, и другое находилось юго-западнее, но протекающая через Тайюань река Фэньшуй дальше, на юго-западе, впадает в Хуанхэ и через систему каналов как бы соединяется с водами в Аньлу (совр. пров. Хубэй), где в то время был дом Ли Бо.