Кабус-намэ - Кей-Кавус Страница 14

Надеюсь я на аллаха всевышнего, что эти жалобы от тебя услышат дети твоих детей. И по этому поводу есть у меня дубейт:

Ох, кому мне пожаловаться на старость.

Ведь от этой болезни нет у меня другого лекарства, кроме тебя.

Иди же, старик, пожалуюсь я хоть тебе,

Ибо юноши об этом ничего не ведают.

О том, что страдания старости никто не знает лучше стариков, [есть такой]

Рассказ. Был среди хаджибов[117] моего отца один хаджиб. Звали его хаджиб Камиль. Был он старик, переваливший за восемьдесят. Захотел он купить лошадь. Объездчик привел ему коня, жирного, хорошей масти, крепкого на ноги. Хаджиб посмотрел коня, одобрил и предложил даже цену, но посмотрел зубы, [видит] лошадь — старая и не купил. Купил кто-то другой. Я ему сказал: „О хаджиб, почему ты не купил этого коня, которого купил другой?“ Ответил: „Он человек молодой, про недуги старости ничего не знает, а лошадь на вид величава. Если он этим пленился, это понятно, но я о страданиях и бедах старости осведомлен, и о слабостях и горестях ее хорошо знаю. Меня нельзя было бы извинить, если бы я купил старого коня“.

Но, сынок, старайся в старости поселиться в одном месте, ибо путешествовать в старости — неразумно, особенно же человеку неимущему, ведь старость враг, да и нужда — враг. Потому не путешествуй с двумя врагами, этим ты удалишься от мудрости. Но если придется по случайности ли, или по необходимости пуститься в путь, если бог всевышний смилуется над тобой на чужбине и даст тебе добрый путь, лучше, чем было бы дома, то не тоскуй по своему дому и не стремись к родине. Там, где ты увидишь, дела твои идут хорошо, там же и оставайся и считай это место родиной, чтобы тебе было хорошо. Хоть и сказали: родина — вторая мать, но ты этим не увлекайся и следи за расцветом твоих дел, ибо сказано: счастливых само благо ищет, а несчастных — родина. И когда увидишь, что дела твои процветают и добился ты выгодного занятия, старайся упрочить это занятие свое и укрепить его, а когда в занятии упрочишься, большего не ищи, чтобы в погоне за умножением не оказаться в убытке. Ведь сказали: вещь, которую хорошо положили, лучше не клади, чтобы, погнавшись за невозможным, не попасть на худшее. Но не будь беспорядочным во времяпрепровождении. Если хочешь быть ценным в глазах друга и врага, нужно, чтобы происхождение и сан твой были явны для простого люда. Впустую не живи и соблюдай свой распорядок с умеренностью.

Глава десятая

О воздержанности и распорядке в пище и обычаях [приема] ее

Знай, о сын, что у простого люда в их занятиях распорядка и определенного времени нет, не смотрят они на то, время сейчас или не время. Но разумные мужи и вельможи для каждого дела своего знают определенное время. Двадцать четыре часа суток они распределяют для своих дел. Между всяким делом положен промежуток и предел и мера, чтобы дела их друг с другом не смешивались. И служителям их тоже известно, в какое время каким делом надлежит заниматься, чтобы все их занятия были упорядочены.

Но прежде всего речь насчет вкушения пищи. Знай, что у базарных людей такой обычай: есть пищу больше по вечерам, а это очень вредно, всегда у них [от этого] несварение желудка. У людей военных обычай[118] такой, что они не смотрят, время или не время, как получат, так и поедят, а это обычай домашнего скота, он тоже, как получит сена, так и поест. Люди же достойные и вельможи едят в сутки раз. Это путь воздержанности, но человек от этого слабеет и теряет силы. Поэтому надо устраивать так, чтобы уважаемый человек поутру [слегка закусывал] наедине, и уже затем выходил и занимался своими хозяйственными делами до первой молитвы[119], и когда настанет этот назначенный для пищи час, прикажи позвать тех, кто едят с тобой вместе, чтобы они поели с тобой.

Но, когда ешь, не торопись, будь медлительным. За столом беседуй с людьми, как это полагается в исламе, но голову наклоняй вперед и на кусок других не смотри.

Рассказ. Слыхал я, что как-то раз Сахиб-и-Аббад[120] ел вместе со своей родней и сотрапезниками. Кто-то достал кусок из касы[121], на котором был волос. Сахиб увидел и сказал: „Сними этот волос с куска“. Человек отложил кусок, встал и ушел. Сахиб приказал: „Верните его!“ Сахиб спросил: „О такой-то, почему ты встал, не поев?“ Тот ответил: „Не подобает мне есть хлеб того человека, который видит волосок на моем куске“. Сахиб сильно устыдился от таких слов.

Но займись собой и сначала помедли, вкушая чего-либо кислого. Затем уже, после этого, прикажи подать миску. У знатных людей обычай бывает двоякий: некоторые сначала приказывают подать свою миску, а потом уже для других, некоторые же сначала ставят миску других, а затем уже свою. Это — путь великодушия, а то путь политики.

И миски приказывают ставить разные: одну кислую и одну сладкую. Устрой так, чтобы когда из-за стола встанут, и едящие много и едящие мало все были сыты. А если у тебя пищи еще останется, а у других ее не будет, от себя пошли другим. За едой не делай кислого лица и со стольником понапрасну не пререкайся, что то, мол, блюдо хорошо, а это плохо. Эти слова надо говорить в другое время.

Когда выяснен распорядок еды, узнай распорядок питья вина, ибо и здесь тоже есть особые обычаи и правила, чтобы и это дело было упорядочено.

Глава одиннадцатая

О распорядке питья вина и необходимых для этого условиях

Насчет питья вина не скажу я — не пей, но не скажу и — пей. Ведь юноши по совету других все равно от юношеских поступков не откажутся. Мне тоже часто говорили, да я не слушал, а вот после пятидесяти лет оказал мне господь всевышний милость и пожаловал отказ от вина.

Если не будешь пить, будет тебе выгода в обоих мирах и доволен будет тобой господь, великий и славный, от упреков людских избавишься и от нравов и обычаев людей неразумных и от нехороших дел избавишься и в хозяйстве большой прибыток получишь. И вот по этим-то причинам очень мне