Народное творчество - Нюргун Боотур Стремительный Страница 16

АЙЫНГА СИЭР ТОЙОН

Если так решилиВладыки судьбы,Посмеем ли мыПротивиться им?Мой сын – исполинНюргун БоотурРано был взят у меня…Разве я не жалел его?Разве искоса я поглядел на него?Разве я обидел его хоть раз?А младшая дочь моя —Милая Айталыын КуоС восьмисаженной косой,Маленькая дочурка моя,Не она ли – самая главная частьСердца могучего моего?Мне расстаться с ней,Как расстаться с печенью черной моей!Боюсь я одну посылатьБедняжку – младшую дочь мою —В Средний, объятый смутою мир!Тяжело мне,Тревожно мне…Норовом буенНюргун Боотур;С первых младенческих летОн привык вверх ногами ходить,Он привык в недетские игры играть,Он как воин воспитан был;Копья, рогатины снятся ему…Разве на месте он усидит,Разве на битву не полетит,Разве онРебенка, сестру, сохранит?

Коль отдавать,Так все отдавать!Пусть исполнится воля судьбы,Пусть я сразу двоих любимцев лишусь!К Нюргун БоотуруВ Средний мир,Вместе с сестрой Айталыын Куо,Пошлю я младшего брата его —Летающего высокоНа Мотыльково-белом конеЮрюнг Уолана-богатыря!Их двоих посылаю на землю я;Они – зеницы двух моих глаз,Десны моих зубов…

У поселенного на земле,Как повелел Одун Хаан,Нюргун Боотура-богатыря, —Неломающийся костяк,Непроливающаяся кровь.Твердое тело егоРазрубить нельзя,Толстую кожу егоРаспороть нельзя;Нрав у него крутой,Рвется он в драку, в бой;Голова в вискахУ него узка,Он бесстрашен и прям душой.По́верху, по́низу онКопьем пролетит,По́ пояс по крови пройдет,По клокочущим кровавым потокам,Где потонет высокая ель,Ринется в Нижний мир,Подымется на вершину небес…Он возьмется врагов разитьВосьмизубою острогой;Равного в трех мирахРатоборца не встретит он.По ошибке он может бед натворить,Поневоле – грех совершить…Пусть тогда не падет на него вина!Пусть племена айыыВступятся за него!Весь улус небесных богатырейПусть обороняет его! —Такие слова говорил,Такие заветные речи сказал,Горюя, бедный старик.

Девять юношей —Девять журавлейПровожать пришли.Восемь девушек —Восемь лебедейОдевать, украшать пришлиБедную Айталыын Куо —Красавицу с восьмисаженной косой.

Старуха Айыы Нуоралдьын ХотунБегала, хлопотала вокруг,Поворачивала дочку свою,Прикидывала – что бы надеть…

Будто белоснежного олененка,Украсили, наконец,Красавицу Айталыын Куо.Праздничное убранство ееЗазвякало серебром,Золотое убранство ееЗаиграло желтым огнем;Чеканная тусахта,Как солнце, на лбу горит,Пуговицы, как звезды, блестят.Прекрасная Айталыын Куо,Белая, как горностай,В одеянии драгоценном своемЗасверкала огнем девяти лучей.Улыбаются алые губы ее,Белеют зубы ее,Брови, как дваКамчатских бобра,Изгибаются темной дугой;Черные играют глаза,Пламенеют живым огнем;Румянец у нейЗемляники нежнейНа золотых щеках.О таких красавицах в старинуПели, бывало, певцы:– Сквозь меха драгоценных одеждНесравненные очертанья видныНежного тела ее;Светятся сквозь нежную плотьСтройные кости ее;Видно сквозь тонкие кости ее,Как из сустава в суставПереливается мозг… —Так прославляли ее красотуДревние олонхосуты-певцыВ солнечных трех мирах.

Летающего высокоНа Мотыльково-белом конеЮрюнг Уолана-богатыряТой поройВ дорогу старик обряжал —Словно радугу,Он украсил его,Придал вид емуТрехжалой стрелы,Оперенной триждыЛетящей стрелыИ, напутствуя, говорил:– Смотри – будь примером людям во всем,Будь прямым, как стрелаО трех остриях!Будь прославленным, смелым бойцом,Как острога о восьми остриях!

Что еще оставалось им?Увы, предстояло имПрощание навсегдаС чадами дорогими своими…Час настал —Отправить их навсегдаВ обитаемый Средний мир,Где раздоры свили гнездо.По трехсводному небуВо все концыБыстроногие скороходы-гонцыПобежали скликатьНа прощальный пирОгромную всю родню,Родичей кровных рода айыы,Лучших небесных людей,Солнечных богатырей.

Пир кумысный устроили для гостей,Чэчир из тонких березПоставили на небесном лугу.Чашу первую старикам поднесли,Благословение произнесли,Обняли на прощанье детей,Шестикратно поцеловали ихВ нижнюю губу,Троекратно обнюхали у нихВерхнюю губу,Так что из нижних губПросочилось шесть ложек крови у них,Так что из верхних губПросочилось три ложки крови у них.

Прославленный доблестями богатырь,Все пространствоТрехъярусных белых небесОхраняющий исполин,Одаренный неколебимой судьбой,Брат их старший —Могучий Мюльдюн БёгёРуку длинную вдаль протянул,Тучу проплывающую ухватил,Притянул ее, подтащил;На тучу, огромную, как гора,Парня и девушку посадил,Сам с ними рядом сел,ОттолкнулсяИ плавно поплыл, полетелВ Средний обитаемый мир,В заповедный земной предел…

Громом напутственные словаПо́ небу прокатились вослед:– Уруй-айхал!Нарын-наскыл!Да будет зелень!Да будет мир!Радость и счастье – вам!Пусть неугасимо горитСвященный огонь у вас в очаге,Пусть наполнится ваш изобильный домНеистощимым добром,Пусть триста лет богатство растет,Пусть четыреста лет изобилье цветет,Пусть девять веков ваше счастье стоит,Пусть не пройдет оно никогда!Утвердите богатый дом,Разведите молочный скот,Породите отважный род,Пусть потомство вашеВечно живет!Пусть от ВерхнегоУраганного мираБуря на вас не дохнет!Пусть из бездны Нижнего мираСтужа на вас не пахнет!Пусть вашего счастья цветНе облетает вовек!Слава! Счастье!Уруй-айхал!Пусть отрадою одаряет васБлагодатная Иэйэхсит!Пусть радуется, глядя на вас,Щедрая Айыысыт!На долгие, долгие годыПрощайте!Уруй-уруй! —Так говорили айыы,Жители белых небес —И, брызжа кумысною пеной густойДетям улетевшим вослед,Девять дней продолжали пир.

Там, где солнце встает по утрамИз-за горы золотой,Где деревья редеют, шумяПадающей листвой,На обитаемой щедрой земле,На бескрайнем просторе ее,В блистающем средоточии ее,На высоком, крутом холме,За тучами дыма и мглыМогучий Баалтааны-кузнецВ кузнице исполинской своейМолотом неустанно бьет,День и ночь грохочет, кует,Железом скрежещет,Сталью звенит.Там кузнец Куэттээни,Двигая дюжей, черной рукойГлубоко вздыхающие мехиИз сорока жеребячьих шкур,Раздувает в горнеЖаркий огонь,Там такая работа идет,Что за три дня верховой ездыСолнца белого не видать;От кузни такой поднимается дым,Что за шесть дней верховой ездыВся земля окутана мглой,За девять дней путиГрохот слышен,Скрежет и звон.В горне грозно пышет огонь,Громко молот огромный стучит,Сталь о стальНеустанно гремит,Окалина трещит, шипит,Во все стороны жарко летит.А под горой,В чащобе леснойСтучит тяжелый топор,Рушатся вековые стволы,Слышен звон широкой пилы,Тешет доски тесло́,Долото долбит,Неустанная работа кипит.Что же совершается там,Что же созидается там,Под покровом дыма,За темной мглой,Посреди равнины земной?Созидается там гнездо,Воздвигается прочный домНа долгие времена.Основа счастья земного здесьУстанавливается на века.

Посреди долины Кыладыкы,Где доныне не жил никто,Где ветер кружил, поднимая песок,Едва разлетелся кузнечный дымИ рассеялась непроглядная мгла,Виден стал во всей своей красотеПостроенный неустанным трудом,Огромный, богатый дом,Сверкающий золотом и серебром.Толстый дым от его очага —От гудящего его камелькаЗа восемь дней верховой ездыЗанавесил землю окрестБелым туманом густым,За шесть дней верховой ездыРасплылся черною мглой;На расстоянии трех дней путиВидно, как поднимается дым,Расширяясь кверху грибом.

Перед домом тем,На широком дворе,В ожидании дальних гостей,Когда прискачут они,Первый белый снежок примяв,Девять гор высоких перевалив,Восемь перевалов преодолев,Когда приедут из дальних краевОтважные, как львы, удальцы,Величайшие богатыриТуманных безвестных стран,Самые кряжистые богатыриИз мглистых неведомых стран,Услыхавшие про эти края,Воспевавшие в песнях эти края, —В ожидании, когда приедут они,Перед домом поставил кузнецВосьмигранные,Красной медиКоновязи-столбы.Здесь приезжие развяжут ремниДорожных своих мешков,Здесь привяжут своих коней,Здесь они со своих торбасовОтряхнут косматый снежок.

На первом, самом высоком столбе,Где по меди – чеканный узор,Сидит волшебная птица БарКурлыкает, клекочет она.На среднем медном столбе,По которому вьется узор,Где знаки читаются и письмена,Сидит огромный орел,Крылья распахивая порой,Пронзительно крича,Грозно клекоча…На третьей коновязи, на ееМедном, узорном столбеВещая кукушка сидит…

Если эти три птицыЖелали добраПриезжающему издали,Если сами чуяли в нем добро,То за три перехода дневныхГостя радовали ониВосклицаньем:– Три жизни живи! —А если чуяли зло,А если желали бедыВрагу, подходившему к ним,Так они заклинали его:– Дерево мертвое обними!В дупло войди!Сгинь, пропади! —

Трех этих вещих птицСтроитель на коновязи посадил,Чтобы дом охраняли они,Чтобы недруга узнавали они.

Если дом огромныйКругом обойдем,Посмотрим зоркоСо всех сторон —Мы увидим глубокийДверной проемИ тяжелую, несокрушимую дверь,Которую семьдесят семь человек,Напирая плечами семь дней и ночей,Растопырив ноги, кряхтя,Не смогли бы приотворить.

Чтобы белого солнца светВ глубину жилья проникал,Девяносто девять окон большихБыло пробито в стене,А в окнах блестит золотой переплет,Прозрачным затянутый пузырем.Чтобы с бурного небаХолодный вихрьСтужи в просторный дом не надул,На кровле егоУстроен накатВ три вековых бревна толщиной.Чтобы снизу, со стороныПодземных бездн ледяных,Мороз жилище не прохватил,Уложены в основанье егоПлиты гранитные в шесть слоев.Чтобы с боков,С четырех сторонБурями обуянной землиВетер не просквозил —Вековые лиственницы вокругПоставлены в девять рядов.Чтобы не покривился дом,Чтоб не садился вовек,Ни одним не кренился углом,Под основание дома всегоБыли забиты в земную глубьМудрым строителем-кузнецомДевяносто девять самых большихЛиственничных стволов.

Если в дом войдем,Поглядим,Как устроен он изнутри,Чем такой богатый дом снаряжен, —Первое, что увидим мы,Главное, что удивило бы нас —Это, словно шкуры трехлетка-коня,Большие блюда вдоль стен,Которые сами собойВертясь, подлетают к столу;Золотые трехзубые вилки тамДля трапез были припасены;Когда надо, сами ониПрыгали, сверкая, на стол;Пузатые миски тамСами двигались вперевалку, бочком,Сами варили снедь,Сами на стол несли;Стройные кубки в узорной резьбе,В которые наливают кумыс,Сами шествовали навстречу гостям.Деревянные кади там,В которых масло, кумыс и каймак,Сами двигались важно к столу,Едва посмотришь на них.Здесь топор был,Который сам прибегал,Сам колол, рубил и тесал;Рядом с вилками блестели ножи,Сами резали мясо они;Из сплава чудесного тридцатиМеталлов выковал ихКузнец Куэттээни.Средь покоя трапезногоСтол стоялС таежное озеро величиной;Этот круглый стол-сандалы́Сам, куда ему скажут, шагалНа шести высоких ножках своих.

Здесь не былоПестрых, красивых вещей,Здесь не былоНежных и хрупких вещей;Здесь так обставляли дом,Чтобы все было прочно в нем,Чтобы в убранстве дома тогоНе ломалось,Не трескалось ничего.Посуда былаНа диво прочна,Чтобы долго людям служила она;Ведь снаряжался весь этот домДля могучих богатырей…Много было посуды в нем, —Чаши берестяные, в рядПоставленные, чистотою блестят;Деревянные кубки и черпаки,Кожаные турсукиБыли там в изобилии припасены,На любую пору годны…Первыми в этот прекрасный домВступили старший брат и сестра —Богатырь небесный Мюльдюн БёгёИ заклинательница небес,Шаманка Айыы Умсуур.Сперва приветствовали ониГромадную печь-камелекО тридцати стальных обручах;Будто цельную каменную скалуПоставили вместо печи сюда,Так огромен былПросторный очаг.

Могучий Мюльдюн БёгёСухостоя костерВ лесу наломал,Гору лиственниц нарубил,Вековыми стволами набил камелек.Радостно загудел, запылалДевятиголовый огонь;Не поленья горели в печи,А деревья пылали, треща.Шумно воя, взвивалсяСвященный огонь,Пламя красное высоко поднялось,Искры посыпались к облакам.Заклубился, раскручиваясь в высоте,Потянулся по небу дымСквозь широкую каменную трубу…

Так священный огоньВ очаге разложив,Озарив, обогрев жильеДля младших братьев своих и сестры,Устроив гнездо для детей,Айыы УмсуурИ Мюльдюн БёгёПопрощаться с ними были должны.К младшим братьям своим и сестре,Словно к детям, они подошлиС солнечной стороныИ вдвоем пропели они,Стройно два голоса согласовав,Благословенье свое.

АЙЫЫ УМСУУР И МЮЛЬДЮН БЁГЁ