История Армении - Киракос Гандзакеци Страница 17

[в Армению], чтобы истребить народ армянский, восставший против мусульман. Доехав до Харрана, [владыка Саак] заболел чем-то и тут же умер. И покуда еще Махмет не доехал до Харрана, он написал ему письмо, полное мольбы, дескать: «Я ехал навстречу тебе, бить челом тебе за народ мой, но не успел я повидаться с тобой, ибо меня призвал тот, в чьих руках нити жизней всех. Так вот клянусь тебе заповедями божьими Аврааму и Измаилу, отцу вашему, что народ мой ничего плохого не сделает вам и станет вашим данником. Вели внемлешь мольбе моей — да снизойдут на тебя благословения мои; а если не внемлешь — /64/ проклятия настигнут тебя и господь да отвратит сердца воинов твоих от тебя, и не исполнят они твоей воли. Прими одно из двух».

Когда Махмет прибыл в Харран, рассказали ему все и передали письмо католикоса. Прочитав письмо, он спросил: «Где могила его?» Показали ему место, ибо он только что умер и даже не был похоронен. И он немедленно пошел [туда] и, по обычаю своего народа, приветствовал умершего, как живого. И говорят, якобы мертвец ответил и принял приветствие, как живой. И сказал Махмет: «По письму твоему я узнал тебя, человек божий. Я сделаю, я исполню все повеления твои». И тотчас же прекратил вражду и послал востиканов армянских обложить их податями, а сам вернулся к себе в страну.

После Саака католикосский сан получил владыка Егия[249].

А после Ираклия корону получил сын его Константин. В дни его было нашествие измаильтян на все страны[250]. А после него [императором] стал сын его, который носил его имя[251]. Власть у измаильтян после Абубекра, Отмана и Омара перешла к Моавии[252].

/65/ А марзпанство в Армении после Нерсеха получил на три года Ашот[253], который был убит мусульманами. И после него — Нерсех Камсаракан[254] — на три года. После него — Смбат Багратуни Бюратян[255] — на двадцать лет. Он сражался с войском иноплеменников у местечка Варданакерт и храбростью своей одержал победу в Багревандском гаваре. На тринадцатом году его правления Махмет выпустил воду из Гегамского моря и захватил Севан[256], на шестнадцатом году эмир Касм[257] перебил васпураканских ишханов[258].

После императора Константина воцарился Юстиниан[259]. На него напали его нахарары и отрубили ему нос. Он убежал в Хазагрию и, женившись там, собрал большое войско, вернулся и снова сел на престол. После него корону получил Леонтий, а после него — Апсимар[260], потом — Юстиниан, после него — Филикос Вардан[261], затем — Феодосии, а после него — Лев[262].

Власть у измаильтян после Моавии перешла к Йезиду, после него — к Мервану, а затем — к Абдулмелику[263]. Это тот, что сжег князей армянских в церкви нахичеванской[264]. Затем [власть перешла] к сыну его Велиду, а потом — к Сулейману. Этот захватил Дербент и приказал разрушить стену [городскую]. И когда разрушали [стену], нашли камень, на котором было написано: «Я, император Манквон[265], построил сию городскую башню /66/ на свои деньги. Впоследствии она будет разрушена сынами Измаила и [снова] построена на их деньги». Увидев этот камень, они перестали разрушать и снова начали закладку [стен][266].

После Сулеймана власть перешла к Омару. Он написал императору Льву, желая получить сведения о христианском учении. И император написал ответ, исполненный мудрости и жестокой насмешки над их верой[267]. Омара, прочитавшего [это письмо], объял стыд великий, и он стал выбрасывать из религии своей мерзости и, хотя все [мерзости] уничтожить не решился, однако же исправил неисправности и впредь относился доброжелательно ко всем христианам, и особенно к народу армянскому. Он приказал вернуть пленников в Армению, и тогда же был освобожден владетель Гохтана Ваган[268], который умер мученической смертью в дни [правления] в Шаме Хишама, ибо после Омара власть перешла к Йезиду, затем — к Хишаму[269], затем — в Валиду, а после него — к Мервану[270].

/67/ А после владыки Егии католикосский престол перешел к владыке Иоанну Одзнеци[271]. Это был муж, любящий мудрость и святой, прекрасного роста и сложения, с душою еще более прекрасной. Его пригласил ко двору своему Хишам. Из-за прекрасного облика его он оказал ему большие почести, ибо [католикос] растер золото и обсыпал им бороду свою и так явился к нему. Хишам, увидев [владыку], изумился его красоте и мягко сказал ему: «О Христе вашем говорят, что он был чрезвычайно кроток и смирен и особенно любил бедность. Это видно и из законов христианских, ибо духовные предводители их (христиан) бедность и нищету уважают больше, чем богатство и великолепие. Так почему же ты так нарядился?»

И сказал ему святой: «У тебя по сравнению со слугой твоим нет никаких преимуществ, кроме венца твоего и облачения царского, и именно из-за них боятся и почитают тебя. Прежние отцы нашей [церкви] творили чудеса и вели удивительный образ жизни, и за это их боялись подвластные им [люди] и с трепетом исполняли веления их. А мы вовсе не такие, поэтому и украшаем свою одежду и внешний облик, дабы не пренебрегали /68/ приказами нашими». И, обнажив грудь свою, он показал ему власяницу, которую носил под верхней одеждой, и сказал: «Вот это — моя одежда».

Удивился государь, похвалил веру христианскую и говорит святому: «Проси, я сделаю для тебя все, что ты пожелаешь!» Отвечает святой: «Три просьбы у меня к тебе, и тебе легко их исполнить. Во-первых, никого из христиан не принуждай отступаться от веры своей, предоставь каждого его воле; во-вторых, не облагай церковь податью и не взыскивай ничего с иереев и дьяконов; и в-третьих, [позволь] христианам смело исповедовать свою веру, где бы они ни жили в государстве твоем. Вот это пожалуй нам письменной грамотой, и весь народ мой будет служить тебе».

И [Хишам] немедля приказал написать грамоту, как он просил, пожаловал ему богатые дары, созвал большое войско для сопровождения его и отправил с почестями великими в Армению. И он (католикос Иоанн), вернувшись, начал преследовать всех греков, живших в Армении, — как правителей, так и [простых] воинов. И те стали бежать, да так поспешно, что даже не успевали сокровища свои захватывать с собой, а оставляли их захороненными здесь, в нашей стране, и брали с собой