Ральф Сойер - У-Цзин: Семь военных канонов Древнего Китая Страница 2

В отдельных главах произведений знаменитых философов периода «Борющихся Царств» (403–221 гг. до н. э.), таких, как Шан Ян[1], также рассматриваются военные вопросы, причем часто весьма основательно. Многие мыслители, включая Сюнь-цзы и Хань Фэй-цзы[2], размышляли над важнейшими проблемами государственного управления и военной организации, мотивации и обучения воинов, природы мужественности и политической деятельности ради благосостояния государства. «Цзо чжуань»[3] и другие исторические сочинения просто фиксируют слова различных министров и дают общее представление о самых знаменитых стратегиях, избегая подробного описания сражений.

Некоторые сочинения по стратегии и тактике древности обрели особенную известность, и ученые сунской эпохи (около 1078 г.) собрали, исправили и отредактировали шесть важнейших сохранившихся текстов, дополнив их одним произведением династии Тан; так возникли «Семь военных канонов». Составленный компендиум стал текстуальным основанием для государственных военных экзаменов и одновременно источником всевозможных тактических и стратегических концепций.

Несмотря на непрерывные набеги варваров и прочие внешние угрозы, в императорском Китае мало склонялись к военным методам противостояния агрессии — исключения составляют болезненная экспансионистская политика периода Ранней Хань и правления молодых энергичных императоров, таких как танский Тай-цзун, приходившихся на первые годы царствования династии. Правители и министры предпочитали верить в миф о культурной привлекательности, посредством которого явно превосходящая китайская цивилизация, основанная на добродетели[4] и обладающая очевидными преимуществами в материальной жизни, просто подавит враждебную настроенность нецивилизованных народов. Богатые дары — произведения искуснейших мастеров вкупе с музыкой и женщинами— все это, верилось, сможет смутить и ослабить самых воинственных. Если их нельзя подчинить или смягчить, против них можно использовать другие племена кочевников, по освященной веками традиции «руками варваров подавлять варваров»[5].

В соответствии с конфуцианской доктриной, ставшей ортодоксальной философией и государственной идеологией при династии Хань, правитель должен лишь культивировать свою добродетель, пребывать в гармонии с временами года и быть милосердным, чтобы преуспеть в получении благодатной помощи Неба и поддержании порядка. Естественно, имели место и другие взгляды, и даже Мэн-цзы (371–289 г. до н. э.), самый великий конфуцианец после Конфуция, поддерживал карательные походы для наказания плохого правителя и освобождения людей от страданий. И все же, за исключением некоторых императоров, подобных Янь-ди из династии Суй (605–617), который хотел установить китайский сюзеренитет над огромными территориями, но в итоге довел страну до разорения, а народ — до нищеты, военными делами занимались неохотно. Большая часть чиновничьей бюрократии свысока смотрела на все, связанное с ратным делом и войной.

Эволюция военных конфликтов в Китае

Шан

В течение веков китайская военная мысль, формируя стратегию и шлифуя правила ведения боя, отражала эволюцию оружия, экономических условий и политической власти. Тактика, применявшаяся в начале исторической эпохи при Шан, менялась вслед за возрастанием численности войска, большей скоростью и мобильностью, появлением новых видов колющего и стрелкового оружия. Тем не менее, теоретические моменты, касающиеся организации, дисциплины, оценки целей и фундаментальных принципов, сохраняли свое значение и применялись вплоть до того времени, когда династия Цинь объединила империю, положив конец периоду «Борющихся Царств».

Шанская династия управляла теократическим государством; власть ее покоилась на военном мастерстве родовой аристократии, а также на религиозных верованиях и соответствующих институтах. Население делилось на четыре класса: правящие семьи; члены родового клана, выполнявшие чиновничьи обязанности, и прочая аристократия; простолюдины, то есть зависимые крестьяне, и рабы. Правитель обладал огромной властью на территории домена и требовал верности от князей окрестных земель. Аристократия, образованная и обладавшая определенным уровнем культуры, жила в больших городах, где были дворцы и храмы. Простой народ обитал в землянках, занимался большую часть года сельским хозяйством или различными ремеслами, а сверх того должен был нести воинскую повинность и участвовать в военных кампаниях.

Технология литья бронзы быстро развивалась на протяжении всего периода с момента официального начала правления Шан (традиционно датируется 1766 г. до н. э., когда Тан И одержал победу над Ся и вплоть до падения ее под ударами Чжоу около 1045 г. до н. э.) Искусно выделанные ритуальные сосуды — свидетельство высокой значимости культа предков, на котором зиждилась власть правителя — показывают уровень технических достижений, а также то, что Шан эффективно управляла государством и обладала монополией на природные ресурсы. Если оружие знати было обычно бронзовым, то материалом для сельскохозяйственных орудий и вооружения простолюдинов служили камни, дерево и кости животных. Просо и, позднее, пшеница были основными культурами, после уборки урожая их хранили в центральных амбарах. О рисе знали, но он оставался дорогой роскошью даже для правителя, так как выращивался преимущественно на юге. Уровень материальной культуры, основанной на организованном сельском хозяйстве и охоте, позволял снабжать крупные города. Некоторые животные— овцы, рогатый скот, свиньи и собаки— уже были приручены, производились также шелк и пенька. Домашнюю утварь с немалым мастерством делали из глины.

До шанской династии военные столкновения сводились преимущественно к набегам и стычкам между поселениями, хотя отдельные вожди, очевидно, устанавливали какие-то основы власти, и появлялись местные лидеры родовых союзов, подобные основателям династии Ся. С подъемом же Шан и утверждением центральной власти (хотя и не администрации) была создана постоянная гвардия численностью около тысячи человек. Количество воинов могло быть увеличено в случае необходимости: тогда главы родов и владетельные князья обязаны были снаряжать дополнительные армии. Хотя обычно войском командовал сам правитель, уже существовали зачатки военной бюрократии. Военная кампания против приграничных врагов могла востребовать от 3 до 5 тысяч человек, а поход против бросившего вызов государства — до 13 тысяч; исход битвы чаще всего решался в одном столкновении, но известны случаи, когда сражения длились несколько дней. Войско разделялось на три части — левый фланг, правый фланг и центр[6] — и состояло из двух подразделений: плохо организованной пехоты, выполнявшей вспомогательные функции, и колесниц, управляемых воинами из знати, несших военную службу и являвшихся опорой государства.

Войны, которые вела шанская династия, имели следующие цели: установление или укрепление сюзеренитета, массовый захват пленных и сокровищ. Контроль за территориями, находящимися за пределами главного домена, осуществлялся скорее через систему вассалов, чем через централизованное управление. Награбленная добыча увеличивала богатство правящего дома и позволяла вознаградить за службу. Некоторых пленников делали рабами и использовали на полевых работах или в доме, но большинство их приносилось в жертву, что было частью шанских религиозных обрядов.

За несколько сот лет правления династии Шан оружие из бронзы получил каждый воин. Излюбленным оружием была «гэ», алебарда, потом копьё и лук. Стрелы с бронзовыми наконечниками и луки, сила натяжения которых могла доходить до 160 фунтов, позволяли стрелять на значительное расстояние. Кинжалы и топорики использовались в ближнем бою; кожаные доспехи и щиты — последние часто применялись в коллективных боевых действиях— служили весьма неплохой защитой против колющего и метательного оружия. Бронзовые шлемы должны были отражать стрелы и скользящие удары, а на доспехах и щитах дополнительно укреплялись тонкие бронзовые пластины. В соответствии с представлениями периода «Борющихся Царств», вооружение должно было быть преимущественно смешанного типа и давать возможность как нападать, так и обороняться в ближнем и дальнем бою. Тем не менее, меч эволюционировал медленно, «вырастая» из кинжала, а, быть может, и алебарды, и настоящие мечи получили распространение лишь к середине периода «Борющихся Царств». Колесница оставалась важнейшей боевой единицей в конце Шан, в периоды Западной Чжоу и «Вёсен и Осеней» (722–481 гг. до н. э.); ее применение в бою не исчерпало себя и при «Борющихся Царствах» (403–221 гг. до н. э.), когда ее постепенно вытесняла все более многочисленная пехота, а в III в. до н. э. и конница. Китайская традиция утверждает, что Шан использовала 70 колесниц в борьбе с утратившей добродетель династией Ся. Однако, археологические находки двадцатого века, подкрепленные текстологическими исследованиями, показывают, что колесница, скорее всего, не была создана в Китае и не могла прийти в Китай из Центральной Азии раньше, чем в середине правления династии Ш ан— приблизительно между 1300 и 1200 гг. до н. э. Вначале колесницы использовались в церемониях и для доставки грузов, и только впоследствии их стали применять на охоте и в боевых действиях. Эпиграфические материалы подтверждают, что шанцы продолжали опираться на соединения пехоты даже после того, как колесницы уже превратились в боевую единицу. В действительности, на протяжении правления Шан колесницы, скорее всего, продолжали оставаться неким престижным символом. Во время сражения они скорее обеспечивали быстроту передвижения и служили командным пунктом, чем участвовали в бою.