Инаятуллах Канбу - Книга о верных и неверных женах Страница 27

Израненная и разбитая женщина долго лежала там без сознания. Придя в себя, она открыла глаза, оглянулась и увидела, что находится на острове, одинокая и покинутая всеми, вся в крови. Поблизости не было ни друга, ни утешителя, ни коня, ни пищи. И все-таки она поблагодарила всевышнего Изеда, подняла каменья, которые послужили причиной стольких мук и тревог для нее, и двинулась, нагая и плачущая, куда глаза глядят. Она шла потихоньку, надеясь найти укромное местечко, где бы спрятаться от хищных зверей.

Бедная женщина прошла так около двух фарсахов. Золотая птица-солнце спряталась на западе, ночь подняла над горизонтами навес из темноты, и женщина, опасаясь за свою жизнь, решила переночевать в пещере. К этому времени она изнемогала от голода, от холода и ночной сырости, раны ее ныли, а страх одиночества довершал ее мучения. Всю ночь напролет она молилась, воздев руки к всевышнему судне, покровительствующему тем, кто просит его о помощи, моля спасти ее из этой пучины бедствий и гибели. Но ответа на ее молитвы не было.

Когда невеста востока выскользнула из объятий утра и набросила на мир покров из света, несчастная и раненая женщина вышла из пещеры и двинулась в том же направлении, в котором шла накануне, падая и вставая. В полдень, когда солнце стояло в зените, раны ее от дорожной пыли и июльского солнца стали мучительно ныть и терзать ее, так что ей стало невмоготу. Она не видела пути к спасению и примирилась с мыслью о гибели, всецело покорилась судьбе и шагала со слабой надеждой, ожидая наступления последних минут жизни. Наконец, она оказалась на берегу океана. Усталая, она присела у родника и вдруг увидела огромного зверя, настолько большого, что его невозможно было охватить взглядом. С черной шерстью, безобразный видом, он казался подобным горе. Если бы он не двигался, его и не отличить было от высокой горы на берегу моря. Женщина, уже распрощавшаяся с жизнью и ожидавшая лишь смертного часа, бесстрашно ухватилась за его хвост, надеясь переправиться на нем через море и попасть к людским поселениям. Животное благодаря своим огромным размерам не обращало на глубину моря никакого внимания, переправляясь с острова на остров. Женщина тихонько отпустила его хвост, и стала дожидаться другого случая, благодаря бога, который дарует бальзам истерзанным сердцам. Когда зверь отошел подальше, женщина снова двинулась в путь. Не прошла она и фарсаха, как очутилась на прекрасной цветущей лужайке, которая казалась райским уголком на земле. Повсюду текли ручьи, подобные райскому Салсабилу, росли целыми кущами прелестные цветы, развесистые плодовые деревья бросали густую тень, соловьи заливались трелями, утренний ветерок колыхал ковер свежей травы — словом, судьба, будто гостеприимный хозяин, разостлала скатерть с самыми изысканными яствами.

Женщина изнемогала от голода, она поела плодов, напилась из родника и легла поспать в тени дерева на траве, которая была мягче и нежнее бархатных и горностаевых подстилок. Отдохнув от тягот пути, она проснулась, села на лужайке и стала смотреть на розы и базилики, зеленые травы, цветы и ручейки.

Так она просидела с час, как вдруг на лужайку набежали со всех сторон обезьяны, рассыпались вокруг и стали карабкаться на деревья, срывая спелые и зеленые плоды. Увидев стаи обезьян, женщина испугалась за свою жизнь, из последних сил она быстро взобралась на дерево без плодов и спряталась там среди листвы, трепеща всем телом от страха. Случайно под тем деревом оказался вожак той проклятой стаи. Увидев на дереве женщину, он пустился в пляс от восторга и приказал одной обезьяне снять с дерева несчастную. Обезьяна схватила бедняжку за шиворот и стащила вниз, а вожак схватил ее в объятия и давай целовать. Женщина от ужаса словно окаменела, побелела. Вожак, видя ее испуг, стал обращаться с ней ласковей и повел в свое жилище. Стаю он тут же распустил, и обезьяны вмиг рассеялись. А тот вожак взял несчастную в жены, и она стала жить в его логове. Вожак приносил жене вкусные плоды, прикладывал травы к ее ранам, и они скоро зажили. Кожа сошла с тела женщины, как змеиная шкурка, и оно стало белым и нежным, как прежде. Однако хоть тело ее и излечилось от ран, но душа была ранена сожительством с обезьяной, и жизнь стала для нее темницей.

Тяжко страдает душа, если равных себе не находит.[92]

Вожак ни на минуту не отлучался от женщины и стерег зорко. Так прошло много времени, и наконец она забеременела от той обезьяны.

По прошествии положенного срока она разрешилась от бремени двойней. Телом дети походили на обезьяну, но умели говорить по-человечески. После этого вожак стал доверять женщине, полагая, что дети привяжут ее к нему и отвращение ее пройдет. Положившись во всем на жену, вожак предоставил жилище в ее полное распоряжение, а сам стал проводить большую часть времени в отлучке. Жена же выказывала ему приветливость и ласку, покоряясь его желаниям, но втайне ждала только удобного случая.

Так прошло еще некоторое время, и жена ничем не показывала, что хочет расстаться с обезьяной, все его подозрения и сомнения рассеялись, и однажды он отправился в дальние края, поручив жене заботы по дому и уход за детьми, она тотчас принялась изыскивать пути к спасению, бродить взад и вперед. Пройдя около двух фарсахов, она оказалась на берегу океана, где по всем приметам должна была быть стоянка кораблей. Она очень обрадовалась своему открытию и вернулась в жилище обезьяны, но с той поры частенько стала наведываться на берег, ожидая прибытия какого-нибудь судна. Она не теряла надежды на милосердие и помощь всевышнего, который избавляет от скорби и горестей всех страждущих.

И вот в один прекрасный день, полная радужных надежд, пришла она на берег океана и увидела вдали очертания корабля как раз в тот самый момент, когда матросы поднимали якорь, чтобы отплыть с попутным ветром. Задыхаясь, она добежала до берега и закричала:

— О набожные люди! Я — бедная женщина, перенесшая жестокие удары судьбы и лишившаяся рассудка от ударов чоугана небосвода. По воле своей злосчастной звезды я натерпелась мук, по велению судьбы я изведала много мучений. В этой пустыне меня захватил вожак стада обезьян. Сжальтесь надо мной, ради бога! Спасите меня из этой гибельной пропасти во имя человеколюбия и возьмите под сень своего покровительства.

Но матросы с корабля и не думали жалеть ее, они отвечали:

— Мы — торговцы, у нас с собой много товаров, а из-за твоего спасения подвергнутся опасности все, кто находится на корабле. Обезьяньи стаи могут напасть на корабль и разграбить все наши товары, а губить целый корабль с товаром и людьми ради спасения одного человека неразумно.

Выслушав такой ответ, женщина пришла в отчаяние, ударила головой о землю и вновь взмолилась:

— О благочестивые! Вожак еще не знает о том, что я покинула его, и вам нечего опасаться обезьян. Во имя Аллаха, не отвергайте мой просьбы, не пренебрегай добрым делом, которое зачтется вам на том свете и увеличит ваши блага на этом свете. Во имя надежд, которые вы возлагаете на чертог всевышнего бога, не лишайте надежды меня, а в благодарность примите от меня этот драгоценный изумруд.

Но владельцы корабля вновь ответили ей отрицательно:

— Неразумно ради какого-то камня рисковать нашими товарами, которые равны податям целого государства. Откажись от своего неразумного намерения и не осуждай нас за вынужденный отказ.

Но поскольку человек в своей корысти безумен, женщина так умоляла их, что и вообразить невозможно. Ведь время шло, и она страшилась, что вожак может вернуться и узнать о ее бегстве, и вот она сделала все возможное, чтобы ее взяли на корабль.

Наконец, капитан корабля, который был также старшим каравана купцов, сжалился над горестным состоянием бедняги (он загорелся также желанием завладеть изумрудом) и ответил:

— О пораженная судьбой женщина! Хотя сейчас помощь и покровительство тебе вредит нашей собственной безопасности, но в надежде заслужить благосклонность всевышнего мы окажем тебе помощь. Торопись, взойди на корабль, изумруд передай моим слугам, сама же спрячься в трюме корабля.

Как только женщина услышала радостные слова, желтое лицо ее от радости порозовело, а бутон ее сердца расцвел от ветерка приятной вести. Она извлекла из листьев, прикрывавших ее наготу, драгоценный изумруд и, ни на миг не задумываясь и без сожаления, отдала его матросам, а сама, словно пылинка, трепещущая в солнечных лучах, приплясывая, поднялась на палубу. Но капитан корабля, как только она отдала изумруд, велел гнать несчастную с корабля и тем самым закрыл для ее сердца путь к спасению. Когда она поняла, какой оборот принимает дело, пламя скорби вновь загорелось в ней, и она словно плакальщица, посыпала голову прахом, упала на землю, стала биться, словно раненная насмерть птица, и проливать кровавые слезы.