Низами Гянджеви - Искандер-наме Страница 4

ИСКЕНДЕР ГОТОВИТ ВОЙСКО ДЛЯ ВОЙНЫ С ДАРИЕМ

Кравчий, дух мой взнеси! Животворно вино!Оживлюсь, если выпито будет оно,А поглотит меня его пламя живое, —Плоть недужную примет вино огневое.

Нам дороже всего нужных сведений свет,В мире трудно ступать, если знания нет.Тот высокого в мире достигнет удела,Кто разумно взирает на каждое дело,Кто с расчетом свои измеряет путиИ умеет поклажу от вора спасти.Он того не отбросит от клади дорожной,Что послужит в скитаниях службы надежной.Полустертую шкуру, — и ту сохрани:Ведь она пригодится в холодные дни.В ледниках некий смертный сомкнул свои вежды,Ибо теплой с собою не взял он одежды.

Говоривший о шахе, исполненном сил,Так ответил тому, кто его вопросил:Лишь в Армению ввел войско страшное Дарий,Судный день наступил; все дымилось в пожаре.Но не знал Искендер, что армяне в пленуИ что полчища Дарий повел на войну.Толпы скорбных росли, все стонали от горяИ вопили: «Иранцы у самого моря!»Каждый путь, каждый горный грохочущий скатПочернел от пришельцев, одетых в булат.«Близок враг, — Искендеру сказал соглядатай, —Но в пути опьянен он добычей богатой.Если б царь захотел, то набегом ночнымОн сумел бы мгновенно разделаться с ним».Царь ответил. Его изреченье гласило:«Побеждает не тайно дневное светило.Воровского пути не должно быть следа,Если царственный вождь натянул повода».И лазутчик второй так промолвил: «По странамСтолько ратей собрал тот, кто правит Ираном,Что недаром знакомые с делом войны,Сосчитать их желая, весьма смущены».И реченье владыки опять прозвучало:«Тот же нож ста быков не кромсает ли сало?!И когда лютый волк разъярится вконец,Не один ли он ринется в стадо овец?»Смелым словом он вновь утвердил свою славу,И ответ его войску пришелся по нраву.Царь внимал возраставшим тревогам. ДраконНа румийской земле. К Руму движется он.И когда сумрак тучи наполнился громомИ мечи в нем сверкнули сверканьем знакомым, —Царь к дворцовым вратам созывать повелелВсех владевших мечом, всех носителей стрел.Из Египта, Руси и от франкской границыВслед румийцам отрядов текли вереницы.И когда для их счета уж не было мер,О храбрейших узнать пожелал Искендер.Их шестьсот было тысяч, — мечтавших о боеВ одиночку и знавших оружье любое.И когда общий сбор завершили сполна,Царь собранье созвал без певцов и вина.Собрались мудрецы из придворных и знати,Чтоб на воск воспринять знаки царской печати.И о Дарии речь и о деле войныНачал дивный воитель среди тишины.«Мощный царь, — он сказал, — столь достойный служенья,Сжал в руке свой меч и возжаждал сраженья.Что нам должно свершить? Примириться ли с нимИль сразиться? Ведь мы перед схваткой стоим.Если смело свой меч мы не вынем из ножен,Тотчас будет конец нашей славе положен.Если ж я с венценосного скину венец,Может быть, правосудью настанет конец.Как из царства мне гнать порождение Кеев?Мне ль желать, чтоб свершилось падение Кеев?За такую заносчивость ждать я могу,Что судьбою победа вручится врагу.В чем решенье? Какою ступая дорогой,Мы не будем судьбою наказаны строгой?

Вы, на мудрость простершие ваши права,Дайте нужный ответ мне на эти слова». :Те, чье знанье весь мир было взвесить готово,Со вниманьем прослушали царское слово,И когда для ответа настала пора,Властелину земли пожелали добра:«Да цветет это царское древо, чья силаВелика и о мощи своей возгласила!Пусть держава твоя будет вечно жива,Пусть врага твоего упадет голова!Все слова твои — свет. Весь исполнен ты света,Для чего тебе светоч людского совета?Но коль нам на совет повелел ты прийти,Мы пришли. Ослушанье у нас не в чести.Вот что в мысли приходит носителям знаньяИ мужам хитроумным, достойным признанья:Если ненависть жжет злое сердце врагаИ ему только гибель твоя дорога,Злость и ты разожги! К неизменным удачамНа коне нашей злости мы яростно скачем.Юный ты кипарис, ива старая — он.Кипарис ведь не может быть с ивой сравнен!Сад зарос, и садовнику ведь не впервыеПодрубать в старых зарослях ветви кривые.В шелк прекрасного царства, как блещущий деньМир — благую невесту — о светлый, одень!Враг — насильник. Низвергнуть насильника злого, —Нет у подданных Дария в сердце иного!Что страшиться врага, если враг твой таковЧто и в доме своем он имеет врагов!Зачеркни ты каламом правление злое,Чтоб народ позабыл все насилье былое.Коль пресытилось царство врагом твоим, — в бойВыходи, и да будет он сброшен тобой!Печь готова, сажай в нее противни с хлебом.Мчать коня на врага тебе велено небом.Мы к стопам твоим мысли сложили. Меж нас;Несогласия нет. Наш ты выслушал глас.Кто к желанью царя здесь не сделал бы шага?В чьем бы сердце сыскалась такая отвага?»Но сказали мужи, все решив меж собой,Что владыке нельзя первым ринуться в бой.Должно вызова ждать, уваженье имеяК достославному трону великого Кея.И тогда, руководствуясь мудростью словМногодумных наставников и мудрецов,Царь, в согласии с ними свой замысел строя,Порешил выйти с войском, готовясь для боя.В некий день, от крутящихся в небе временПолучив предвещанье счастливое, он,Под знаменами встав, своим царским указомПовелел всем войскам своим выступить разом.И воссел на коня всеми славимый шах,Неизменной победой владевший в боях.Этот лев был с мечом… не с ключом ли, которымОн весь мир отмыкал своим натиском скорым?Все войска были — пчелы с их множеством жал.Столько пчел все же в ульях никто не держал,Создавая свой знак, чтоб явить свое пламя,Вспомнил он Феридуна победное знамя.И когда звездный ход открывается нам,В час, когда небосвод ласков к верным сынам,Выше Кеева стяга, прельщавшие око,Волны синей парчи укрепил он высоко.Пятьдесят было в древке аришей; оноИз сосны было стругано?: сотворено.И дракон был на стяге сапфировом вышит,И казалось взиравшим: он пламенем пышет.Выше — черные кисти, как грозную тьму,Опускали по древку свою бахрому.За фарсанги могли видеть все без усилья:Черный реет орел, вскинув яркие крылья.Вел войска полыхавший в отваге дракон.Пред войсками вздымался на стяге дракон.Клубы пыли сей смуты весь мир затемнили.Что принудило к распре? Лишь пригоршня пыли!Но на землю — на серую кошку — праваНе возьмешь ни по-волчьи, ни с храбростью льва.Мир — неверная снедь: есть в ней сладость, но рядомВкусишь печени горечь, столь схожую с ядом.Свод простерт над землей, нам погибель суля.Небосвод — чаша с кровью, а с прахом — земля.Гибель шлют они всем, тело смертное руша,Ведь на них запеклась даже кровь Сиавуша.Коль земля все, что скрыла, явила бы вновь,—Все просторы земли затопила бы кровь.Ты — беспомощен; области смертные — строги:В их предел для помощника нету дороги.Но коль помощь не внидет в сей замкнутый край,Что напрасно взывать? Примирись. Не взывай.Сделай угол свой крепостью. Помощь другаяЛишь в молчанье. Молчи, сам себе помогая.

БОИ ДАРИЯ С ИСКАНДЕРОМ ПРИ МОСУЛЕ

Подойди, виночерпий! Вино ты подашьИ отмеришь сегодня мне несколько чаш!Я возжаждал вина наилучшего, чтобыХоть на час избежать этой жалкой трущобы.

И лазурный, над нами крутящийся свод,И небесных светил предназначенный ход, —Не пустая игра. Сей завесы узорыНе затем, чтобы тешить беспечные взоры.В ней с премудрым значением каждая нить,Но откуда они, — кто б помог разъяснить?Как нам ведать, на что вскинем завтра мы веки?Кто от наших очей удалится навеки?Кто на кладбище из дому будет снесен?Кто увидит, что светлый сбывается сон?

О добре и о зле повествующий сноваО великих царях начал мерное слово:Когда принял фагфур день пришедший, а ночь,Взяв динар, жемчуга свои бросила прочь, —Оба войска сошлись и, как два полукруга,Словно Кафский хребет, встали друг против друга.И железных шипов на ристалище злаРазбросали для конных врагов без числа.Крик начальников слышался. ПередовыеПродвигались ряды. Все сердца боевыеПозабыли покой. Так столпились войска.Что у сжатых бойцов затрещали бока.И примолкли два войска, отряды построяНе пустив еще в бой ни единого строя, —Верно, думали все: будет мир заключен.И мечи не покинут спокойных ножон.Но кичливы и молоды недруги были.Пламень с влагой сошлись и о мире забыли.Был нарушен покой, и возникла беда,И жестокому бою пришла череда:Устремляясь на зла огневую дорогу,Не стремились цари к миролюбья порогу.Барабаны забили. Литавры в устаСтало небо лобзать. И небес высотаЗвоном сотен зеркал огласилась; в их звонеСвирепел каждый слон, несший их на попоне.С воплем тем, что вздымал тюркский воющий най,Вопли тюркских бойцов огласили весь край.Стали рыканьем львов пробужденные трубы,Зовы звонких рогов в мозг вонзались, как зубы.Непрестанно свистел звук змеистых плетей,Возлетавший в пределы небесных полей.Кто слыхал о неистовстве столь же великом?Горячили друг друга все воины криком.Будто рушились горы, и сам Исрафил,Страшный суд возвещая, в трубу затрубил.Пыль объяла весь воздух. Весь мир в этой буре,Потеряв повода, позабыл о лазури.Чепраки и шеломы окутывал прах.Высь была на земле, а земля в небесах.Мгла над смертными стонами руки простерла,И арканы сжимали хрипящие горла.Подымал испаренья дыхания жар.От мечей, как от молний, рождался пожар.Так чихали мечи от крутящейся пыли,Что несчастные души над полем поплыли.Полководец иранский поставил с утраВсе войска в должный строй. Начиналась игра.И о правом крыле он подумал: уронаНе могла понести эта лапа дракона.Вслед за этим он левое создал крыло.Словно море железа в порядок пришло.Так стремился он к мощному их единенью,Что свет солнца не справился с плотною тенью.Сердцевины рядов. Всех спасла бы онаВ миг смятенья, булатная эта стена.Но и царь Искендер, словно воск уминая,Создал пальму из войск. Он от края до краяПодготовил свои подкрепленья. Потом,Дав мечи и кольчуги просившим о том,Роздал шлемы бойцам, — так вот щедрые грозыЛьют сверкающий деждь на румяные розы.Все ряды его войск были, словно скала.Середина рядов неприступна была.Мерный строй всех бойцов увидав, не дивитесьЧто в рядах не один жаждал подвига витязь.И внезапная смерть черный взвихрила прах,И у светлых небес свет померкнул в очах.Всюду кровь потекла, — где ей сыщется мера!Запылала земля, словно красная сера.Из засад крепких луков, и гибель и стоныПородив, друг за другом летели драконы.Вился в кольцах аркан, словно алчный дракон,Пожирать вражий клад стал с поспешностью он.Так свирепо рычали слоны боевые,Что все львы пригибали от ужаса выи.И бойцы поднимать не жалели чела:Меч над каждым сверкал, полон гнева и зла.Состраданье пропало. Тут ждал бы удараДаже сын от отца. Битва сделалась яра.И от мира далек был спасенья шатер,И по древкам знамен плыл кровавый узор.Столько стрел прорвалось сквозь пробитые брониЧто горячих стрелков покраснели ладони.Так огнем ратоборства весь край был покрыт,Что взлетали огни из-под конских копыт.Посреди своих войск, в этом яром пожаре,Черным львом всем казался озлобленный Дарий.В жажде недруга стиснуть и к праху пригнутьОн расправил свою многомощную грудь.Там, где руку вздымал он в свирепом запале,Сотни вражьих голов возле ног его пали.Налетев на врага, — он лишал его сил,Ударяя, — он голову вражью сносил.И покрыл всю окрестность в бою своем страстномОн атласом румийским разодранным, красным.Но и царь Искендер, не жалея себя,Начал страшный свой суд, нападавших рубя.Тотчас руки в сраженье пустил он умело,И в руках у него два меча заблестело.И мечам, чьи лучи так сверкали в пыли,Отказать в своей жизни враги не могли.Если в череп слона бил он жалом кинжала,Миг — и туша слона черным прахом лежала.Если б в реку он бросил свой пламенный гнев,То зажег бы и реку палящий посев.В гневе был он, что лев, разъяренный в погоне,И от этого льва мчались в ужасе кони.И смутившийся Дарий услышал слова:«Наши львы устрашились румийского льва.Да минует его, о владыка, пощада!Даже нашим слонам с ним бы не было слада.Прикажи всему войску — скорее, скорей! —На царя Искендера направить коней!»Тотчас Дарий велел, с мощным недругом споря,Устремиться войскам, словно бурное море,Всею силой, всем прошлым боям не в пример,К тем рядам, пред которыми сам Искендер.В битву мигом иранцев помчались отряды.Каждый скачущий всадник, не зная пощады.Крепко в обе руки взял сверкающий меч,Чтобы встречному недругу шею рассечь.Искендер, увидав страшный натиск и зная,Что грозит ему смертью напасть эта злая,Дал приказ, чтоб немедленно ринулись в бойВсе войска, чтоб отряды ценою любойПуть врагу пресекли, чтоб властитель ИранаВмиг постиг: в его сердце смертельная рана.И, сомкнувшись, все воины, как саранча,В мире подняли бой, мир в сраженье топчаВновь посыпались дроты. Мечи заблестели.Муравью между стрелами не было щели:Словно пчелы гилянские, тысячью жалРой неистовых стрел черный прах поражал.К Искендеру враги все теснились упорней,Но стоял он, как ствол, чьи незыблемы корни.Некий мощный иранец, свой выпрямив стан,Налетел на царя, словно сам Ариман.Молодой кипарис покачнулся. УдаромПотрясен был он быстрым: соперником ярымБыл разрублен кафтан и кольчуга былаПрорвана. Так булат ощутила скала.Уцелела рука повелителя света,Хоть была она все же булатом задета, —И хоть раны глубокой избег он едва,Но была у врага снесена голова.Искендер устрашен был врагом этим смелымИ победу свою счел он тягостным делом.И в нежданном смущении он захотелДать груди своей отдых от вражеских стрел.Но, на счастье свое в неизменной надежде,Вновь стоять он решил так же твердо, как прежде.И узрев свой победный, сверкающий стягИ постигнув: падет им настигнутый враг, —Вновь сверкнул он мечами своими, и сноваЕго мощная грудь к новой схватке готова.И бойцы проливали без устали кровь,Никли наземь, вставали и падали вновь.Утомленных румийцев тесня понемному,Им повсюду иранцы закрыли дорогу, —И когда меж румийцев послышался стон,Смертный час захотел взять их тотчас в полон.Но румийцы, внезапно воспрянувши снова,Отразили напор, их сжимавший сурово,И вкруг яркого стяга сомкнули свой круг,И не стал он добычею вражеских рук.Зиндж каменья собрал, чтоб венец сделать новый,А фагфур бросил трон свой из кости слоновой.И, себя украшая, лазурная мглаВместо зеркала в небо луну подняла.Все бойцы возвратились к стоянкам устало,Прекратили вражду. Время дремы настало.Смыли кровь с жарких тел. Пыль омыли с лица.Но покоем неполным дышали сердца.Не промедлят созвездья на своде высоком.День взойдет. Что назавтра задумано роком?

Засверкал апельсин, будто из-за углаПродавец его поднял. Растаяла мгла.Все войска поднялись. Их ряды заблистали.Львы опять на охоту готовиться стали.И мечом, и копьем, и тугой тетивойМир явил много силы своей боевой.Всюду стон поднялся. Повод выпал у многих.Из стремян выскользали наездников ноги.Были два полководца у Дария. ЖивБыл в них жар услуженья, но был он и лжив.Эти двое измучились гнетом царевым, —Он не раз оскорблял их несдержанным словом.И взалкали они его крови, свой гневУтолить пожелали, его одолев.К Искендеру явясь, злому замыслу рады,У румийца они попросили пощады:«Мы у Дария служим, встречаемся с ним,Он доступнее нам, чем вельможам иным.Всех он жалит неправдою и поношеньем.И вонзить в него меч стало нашим решеньем.Мы намерены завтра пролить его кровь,Чтоб великий Иран сделать праведным вновь.Продержись этот вечер на этом же месте,Завтра враг твой падет, он узнает о мести.Водрузит он свой стяг, но не сможет пресечьОн удара. Готов наш отточенный меч.А за помощь великую, — слуг своих верныхНаградишь ты ключом от сокровищ безмерных.Мы богатства хотим. Нам богатства вручишь.Золотое деянье ты златом почтишь».Обещал Искендер их исполнить желанье;Руку дал он предателям в знак обещанья,Хоть не верил им царь, — как же статься могло,Что проникло в их ум столь ужасное зло!Но ведь каждый любое предпринял бы дело,Лишь бы только несчастье врагов одолело.Правосудием стала расправа, — и царьВспомнил мудрость пословицы, сложенной встарь:«Зайца в каждом краю — это ведает всякий —Только этого края поймают собаки».И когда молвил тот, чей рассудок велик,Тем, в чьем разуме умысел черный возник,Что вручит он им ключ от сокровищ, что можетИх порыв оценить, что их делу поможет, —И для низких ничем стали верности дни,И к убийству готовиться стали они.В час, когда жаркий лал взял безвестный грабительИ желали дознаться, кто сей похититель, —Заподозрив луну и узрев ее свет,Все сказали: «Все ясно, сомнения нет».Два враждебные войска, уставши от боя,И в тиши распоясавшись, ждали покоя.Но уж много неробких во мгле голубойНачинали назавтра готовиться в бой.

ПОБЕДА ИСКАНДЕРА НАД ДАРИЕМ И СМЕРТЬ ДАРИЯ