Сюэцинь Цао - Сон в красном тереме. Т. 1. Гл. I — XL. Страница 40

Сказав так, Фэнцзе распорядилась выдать чай, масло для светильников, метелки из куриных перьев для сметания пыли, метелки для подметания полов и еще многое другое; она велела принести скатерти, чехлы для стульев, матрацы для сидения, циновки, плевательницы, подставки для ног и тщательно записала, что кому выдано. Получив указания, каждый шел заниматься своим делом, не выпрашивая работу полегче. А ведь раньше, случись дело потруднее, никого не дозовешься. Теперь знали: пропадет что-нибудь — будешь отвечать, на суматоху не сошлешься, все равно накажут. Приемы гостей проходили спокойно, без всякой путаницы. Никто не отлынивал от работы, кражи прекратились.

Фэнцзе держалась достойно, с удовольствием распоряжалась и отдавала приказания.

Госпожа Ю все еще болела, Цзя Чжэнь никак не мог прийти в себя от горя, и оба они почти ничего не ели. Фэнцзе приносили горячие блюда и закуски во дворец Нинго из дома, хотя Цзя Чжэнь распорядился посылать ежедневно во флигель, где поселилась Фэнцзе, отборнейшие яства и деликатесы, специально для нее приготовленные.

Фэнцзе с усердием выполняла возложенные на нее обязанности, каждое утро собирала прислугу на перекличку и отдавала распоряжения. В своем флигеле Фэнцзе жила обособленно, с невестками и золовками из дворца Нинго не общалась, разве что по делу, и если они приходили, не встречала и не провожала их.

В пятый день пятой недели буддийские монахи приступили к обряду проводов души, молили Яньцзюня[143] обуздать злых демонов, а Дицзан-вана[144] — открыть золотой мост и с траурными флагами провести по нему душу покойницы. Даосские монахи, пав ниц, молились верховному божеству, обращались к трём высшим мирам[145], взывали к Яшмовому владыке[146]. Буддийские праведники возжигали благовония, насыщали огненные пасти демонов[147], каялись, совершая омовение. А в это время двенадцать молодых буддийских монахинь, одетых в расшитые узорами одеяния и обутых в красные туфли, бормотали «Прими и введи» и еще другие заклинания.

Зная, что в этот день ожидается множество гостей, Фэнцзе поднялась в пять утра, быстро оделась, умылась, причесалась. Ровно в половине шестого, едва Фэнцзе успела выпить несколько глотков молока, явилась жена Лай Вана, а с ней служанки и слуги.

Фэнцзе вышла из дому и села в коляску. Впереди шли две служанки с зажженными фонарями, на каждом крупными иероглифами надпись: «Дворец Жунго». А сколько фонарей горело у дворца Нинго! От них было светло как днем. Фонари висели на воротах, стояли по обе стороны от ворот на специальных подставках. На слугах — ослепительно белые траурные одежды. Когда коляска Фэнцзе подкатила к главным воротам, сопровождавшие ее слуги отошли в сторону, а служанки бросились поднимать полог на коляске.

Опираясь на руку Фэнъэр, Фэнцзе вышла из коляски и направилась во дворец. Две служанки освещали ей путь фонарями, остальные шли позади. Служанки из дворца Нинго встретили Фэнцзе, справились о здоровье.

Фэнцзе медленно прошла в сад Слияния ароматов и приблизилась к башне Восхождения к бессмертию. При виде гроба из глаз ее покатились слезы, словно жемчужинки с порванной нити.

В глубине двора собралось множество слуг, ожидая приказаний, — скоро должна была начаться церемония сожжения бумажных денег.

— Подавайте чай и сжигайте деньги, — распорядилась Фэнцзе.

Ударили в гонг, заиграла музыка. Фэнцзе опустилась на круглый стул перед гробом и зарыдала. Следом заголосили слуги.

По приказанию госпожи Ю и Цзя Чжэня несколько человек бросились утешать Фэнцзе, лишь после этого она вытерла слезы. Жена Лай Вана подала ей чай. Пить его Фэнцзе не стала, только прополоскала рот, простилась со всеми и удалилась во флигель.

Все слуги, которых Фэнцзе вызвала, уже собрались, не пришел лишь тот, кому было поручено принимать гостей. Фэнцзе тотчас же велела за ним послать и, когда перепуганный слуга явился, сказала, холодно усмехнувшись:

— Ты, видно, так возомнил о себе, что не считаешь нужным выполнять мои приказания?

— Я никогда не опаздывал, — стал оправдываться слуга, — первым являлся. Простите же меня, это больше не повторится.

В этот момент в дверь просунула голову жена Ван Сина, которая пришла из дворца Жунго.

— Тебе чего? — спросила Фэнцзе.

Жена Ван Сина вошла и сказала:

— Мне нужно получить шелковые нитки, чтобы связать сетки на коляски и паланкины.

С этими словами она протянула Фэнцзе лист бумаги. Фэнцзе приказала Цаймин прочесть.

— «Для двух больших, четырех малых паланкинов и четырех колясок столько-то больших и малых сеток. На каждую сетку столько-то цзиней ниток».

Фэнцзе велела Цаймин все записать и выдать жене Ван Сина верительный знак дворца Жунго на получение ниток. Жена Ван Сина поклонилась и вышла.

Следом пришли четыре управителя, тоже из дворца Жунго, и отдали Фэнцзе четыре письменных требования. Два из них Фэнцзе вернула, сказав:

— Подсчитано неправильно. Пересчитайте, тогда получите разрешение.

Вдруг Фэнцзе заметила жену Чжан Цая, спросила:

— А у тебя что за дело?

Женщина поспешно протянула ей счет, присовокупив:

— Да вот надобно заплатить за шитье пологов для колясок и паланкинов, тех самых, о которых только сейчас говорили.

Фэнцзе взяла счет, приказала Цаймин занести его в книгу, а жене Чжан Цая велела дождаться жену Ван Сина та удостоверит подпись посредника, после чего обе они пойдут получать деньги. Еще жена Чжан Цая попросила обои и клей для кабинета Баоюя, но прежде чем получить необходимые для обустройства кабинета вещи, жена Чжан Цая должна была отчитаться за то, что ей уже выдали. Наконец все ушли, остались только слуги, и Фэнцзе продолжила разговор о провинившемся слуге.

— Допустим, завтра он снова опоздает, послезавтра опоздаю я, а потом все перестанут приходить вовремя! Если я прощу его, то как потом буду взыскивать с других? Нет! Надо его проучить!

Фэнцзе опустила голову, подумала немного и приказала:

— Дать ему двадцать палок!

Проштрафившегося выволокли во двор, всыпали ему хорошенько, а когда доложили об этом Фэнцзе, она велела еще удержать с него месячное жалованье и сказала слугам:

— Можете идти!

Слуги стали расходиться. Позади всех, сгорая от стыда и глотая слезы, плелся слуга, которого Фэнцзе примерно наказала.

Поток посетителей из дворцов Жунго и Нинго не прекращался.

Теперь во дворце Нинго все узнали, до чего строга Фэнцзе. Возражений она не терпела. Чтобы увильнуть от работы, об этом и подумать никто не смел.

Баоюй, опасаясь, как бы Цинь Чжуна вдруг не обидели, вместе с ним отправился к Фэнцзе.

Фэнцзе как раз обедала.

— Ах, бездельники! — воскликнула она. — Ну, входите! Есть будете?

— Мы уже поели, — ответил Баоюй.

— Где — здесь или дома?

— Неужели здесь, с твоими глупцами! — шутливо произнес Баоюй. — Конечно же, дома, у старой госпожи!

Только Фэнцзе пообедала, как явилась служанка за верительным знаком на получение лампадок.

— Хорошо, что ты не забыла прийти! — усмехнулась Фэнцзе. — Не то с тебя же и взыскали бы!

— А ведь я только что вспомнила, — созналась женщина. — Еще немного — опоздала бы и ничего не получила!

Взяв у Фэнцзе верительный знак, служанка ушла. Ее просьба тотчас же была занесена в книгу.

— Дорогая сестрица, — промолвил Цинь Чжун, — а вдруг кто-нибудь подделает ваш верительный знак и получит по нему деньги?

— По-твоему выходит, у нас нет законов! — рассмеялась Фэнцзе.

— А из нашего дворца почему никто не приходит за верительным знаком? — удивился Баоюй.

— Приходят, только в это время ты еще спишь, — снова засмеялась Фэнцзе. — Но позволь тебя спросить, когда наконец ты будешь заниматься по вечерам?

— Могу хоть сегодня начать! — ответил Баоюй. — Только кабинет для меня до сих пор не готов.

— А меня почему не попросил? Все давно было бы в порядке, — заметила Фэнцзе.

— Бесполезно, — возразил Баоюй. — И так делают все, что возможно.

— Но все равно, — сказала Фэнцзе, — для обустройства кабинета понадобятся какие-то вещи, а их без верительного знака не получишь. Вот ведь в чем дело!

Баоюй бросился Фэнцзе на шею.

— Дорогая сестрица! Дай им верительный знак, пусть поскорее сделают для меня кабинет!

— Не тормоши меня! Я и так еле держусь на ногах от усталости! — воскликнула Фэнцзе. — Не беспокойся, сегодня же будут выданы клей и обои! Неужели я настолько глупа, чтобы дожидаться, пока твои служанки раскачаются?

Баоюю не верилось, что Фэнцзе говорит всерьез, и тогда Фэнцзе приказала Цаймин показать ему приходо-расходную книгу.

В это время вошел слуга и доложил:

— Возвратился Чжаоэр, сопровождавший второго господина в Сучжоу.

— А что случилось? — спросила Фэнцзе.

Тут появился сам Чжаоэр и объяснил:

— Второй господин Цзя Лянь послал меня сообщить вам, что отец барышни Линь Дайюй скончался утром третьего дня девятого месяца. Второй господин Цзя Лянь вместе с барышней Линь повезли гроб с телом покойного в Сучжоу и вернутся к концу года. Второй господин велел мне справиться о вашем здоровье, сказал, что ждет указаний старой госпожи, а также просил прислать ему теплый халат и еще кое-какие вещи.