Чжуан-цзы - Чжуан-цзы Страница 45

куда бы ни направилась, не знала бы предела, уходила бы, возвращалась и не знала бы, где остановиться. И я бы уходил и возвращался, не ведая, где она закончится, бродил бы по необъятным пространствам, вступил бы в [область] великого познания и не ведал бы, [как] его исчерпать. Вещество в вещах не отграничено от вещей, но вещи обладают пределом, так называемой границей вещи. Предел же беспредельного – это бесконечность конечного. [Мы] говорим о наполненном и пустом, об увядании и смерти. Для пути же наполненное не наполнено, пустое не пусто. Начало и конец для него не начало и конец; скопление и распад для него не скопление и не распад.

Нерешительный [по прозванию] Сладость Лотоса и Священный Земледелец вместе учились у Старого Дракона Счастливого. [Как-то] днем Священный Земледелец затворил двери и, опершись о столик, задремал. А в полдень, распахнув двери, [к нему] вошел Нерешительный и сказал:

– Старый Дракон скончался!

Священный Земледелец со сна схватился за посох и вскочил, но вдруг отпустил посох и, улыбнувшись, сказал:

– [О] Небо! [Он] знал, как я невежествен, груб и распущен, поэтому бросил меня и умер. Увы! Учитель умер, не открыв мне [своих] безумных слов[306].

Его речь услышал Закрывающий Курган[307], который высказал свое соболезнование и заметил:

– К воплотившему путь прибегают со всей Поднебесной благородные мужи. Ныне и тот, кто обрел лишь волосок осенней паутины, меньше чем одну из десяти тысяч долей [пути], понял, что умерший унес с собой свои безумные речи, а тем более [понимают это] те, что воплотили путь. Смотрят на него – бесформенный; слушают его – беззвучный. Люди, о нем рассуждающие, называют его – темный-темный. Но так судить о пути – значит отрицать путь.

Великая Чистота[308] спросила у Бесконечности:

– Знаешь ли ты, [что такое] путь?

– Я не знаю, – ответила Бесконечность. [Великая Чистота] спросила о том же у Недеяния:

– Я знаю, – ответило Недеяние.

– [Если] ты знаешь путь, [то скажи] владеет ли [он] судьбами?

– Владеет.

– Какие же у него судьбы?

– Из тех, что я знаю, могут быть благородные, могут быть презренные, могут быть соединенные, могут быть разделенные. Вот судьбы пути, которые мне известны.

Об этих словах Великая Чистота спросила у Безначального:

– Кто же из них прав, а кто неправ? Бесконечность ли со своим незнанием, или Недеяние со своим знанием?

– Незнание глубже, а знание мельче, – ответило Безначальное. – Незнание внутреннее, а знание – внешнее.

И тут Великая Чистота со вздохом сказала:

– Тогда незнание – это знание? А знание – незнание? Но кто же познает знание незнания?

– Путь неслышим, – ответило Безначальное, – [если] слышим, [значит], не [путь]. Путь невидим: [если] видим, [значит], не [путь]. Путь не выразить в словах; [если] выражен, [значит], не [путь]. [Кто] познал формирующее формы бесформенное, [понимает, что] путь нельзя назвать.

– Те, кто спрашивают о пути и отвечают о нем, не знают пути, – продолжило Безначальное. – Пусть даже спрашивающий о пути еще не слышал о нем. О пути нельзя спрашивать, на вопросы [о нем] нет ответа. Спрашивающий о том, о чем нельзя спросить, заходит в тупик. Отвечающий на то, на что нельзя ответить, не обладает внутренним [знанием]. Тот, кто, не обладая внутренним [знанием], ожидает вопросов, заводящих в тупик, во внешнем не наблюдает вселенную[309], во внутреннем не знает первоначала. Вот почему таким не взойти на [гору] Союз Старших Братьев, не странствовать в великой пустоте.

Свет спросил у Небытия:

– [Вы], учитель, существуете или не существуете? – Но не получил ответа. Вгляделся пристально в его облик: темное, пустое. Целый день смотри на него – не увидишь, слушай его – не услышишь, трогай его – не дотронешься.

– Совершенство! – воскликнул Свет. – Кто мог бы [еще] достичь такого совершенства! Я способен быть [или] не быть, но не способен абсолютно не быть. А Небытие, как [оно] этого достигло?

Кующему крюки для поясов[310] [на службе] у старшего военачальника было лет восемьдесят, а [мастерства он] ни на волос не утратил.

– Как ты искусен! Обладаешь ли учением? – спросил старший военачальник.

– [Я, Ваш] слуга], [им] обладаю и [его] храню, – ответил Кующий крюки. – [Мне, Вашему] слуге, было лет двадцать, [когда мне] понравилось ковать. Ни на что другое не смотрел, ничего, кроме крюков, не изучал. Поэтому, занимаюсь [своим делом] – будто ничем не занимаюсь и за долгий [срок] им овладел. Насколько же [сильнее] тот, кто ничем не занимается! Кто только из него не черпает!

Жань Цю[311] спросил Конфуция:

– Можно ли узнать, что было прежде неба и земли?

– Можно, – ответил Конфуций. – В древности [было] то же, что и ныне.

Потеряв [нить] разговора, Жань Цю ушел.

На другой день снова явился [к учителю] и сказал:

– Вчера я спросил: «Можно ли узнать, что было прежде неба и земли?» Учитель ответил: «Можно. В древности [было] то же, что и ныне». Осмелюсь ли задать вопрос, почему вчера мне [это] было ясно, а сегодня – нет?

– Вчера было ясно, – ответил Конфуций, – [ибо ты] духовно заранее [подготовился] к восприятию [ответа]. Сегодня неясно, [ибо ты] ищешь [ответа] не для духовного. Нет ни древности, ни современности, нет ни начала, ни конца. А могли быть сыновья и внуки до того, как появились сыновья и внуки?

Жань Цю не [успел] ответить, как Конфуций продолжил:

– Постой! Не отвечай! Умирают не оттого, что рождаются живые; живут не оттого, что умирают мертвые. И смерть и жизнь от [чего-то] зависят; у них обеих есть единое общее. Разве было вещью то, что родилось прежде неба и земли? Вещество в вещах, это не вещь. Вещи не могли появиться прежде вещей. Совершенно так же были вещи, совершенно так же появлялись вещи – без конца. Подражая этому, и мудрец также всегда бесконечен в любви к людям.

* * *

Янь Юань спросил Конфуция:

– Дозвольте задать вопрос, почему учитель прежде говорил: «никого не провожать, никого не встречать»?

– Люди в древности, – ответил Конфуций, – изменялись внешне, но не изменялись внутренне. Ныне люди изменяются внутренне, но не изменяются внешне. Тот, кто один не изменяется, развивается вместе со [всеми] вещами. Спокойно [переносит] изменения, спокойно [переносит] и отсутствие изменений, спокойно [переносит] и согласованные взаимно [изменения] вместе с другими. Конечно, тех, кто вместе с ним, немного. [Так было] в парке рода Кабаньей Шкуры, на стрельбище у Желтого Предка, во дворце рода Владеющих Тигром, в домах Испытующего и Воинственного. Благородные мужи, подобные учителям конфуцианцев и моистов,