Ли Юй - Счастье, в беде обретенное Страница 5

Как известно, серебро, которое Шилян взял взаймы, он сразу же разделил на две части, из коих одну часть схоронил в тайнике, что произошло, почитай, уже две луны тому назад. Когда он вырыл оставшуюся часть денег, он раскрывать серебро не стал, убежденный в том, что его никто не трогал. Понятно, вспомнить точную сумму он не мог.

– Серебро долгое время было спрятано, – стал объяснять он. – Я помню лишь общее число брусочков, а точную цифру сказать не смогу. Просто не помню!

– Очень странно! – промолвил хозяин. – Дело вовсе не в том, сколько времени вы его прятали… Впрочем, мы проверим, сходится ли количество с цифрой, которую назвал господин Шифан. Вот тогда все станет ясно! – Хозяин развернул пакет с серебром и принялся считать. Серебра оказалось ровно столько, сколько назвал Шифан, ни больше, ни меньше.

– Стоит ли что-то еще доказывать? – хозяин передал серебро Цинь Шифану. Тот внимательно его осмотрел: количество то же, цвет металла как будто одинаковый, а вот бумага, в которую завернуто серебро, совершенно другая. Да и знаки не те.

– Нет, кажется мне, что-то здесь не так!

– Ну и глупец, – вскричал хозяин. – Что же вы думаете, раз он украл ваши деньги, он не переменил обертку? Не нашлепал он своих собственных знаков?! Я нашел ваше серебро, а признавать его или нет – это уж ваша забота! Только нечего возводить хулу на моих челядинов! – С этими словами он удалился во внутренние комнаты дома.

Цинь Шилян кипел от возмущения. Он открыл было рот, собираясь что-то объяснить, но слова замерли у него на устах. Он словно онемел.

– Почтенный брат! – обратился к нему Шифан. – Я нахожусь в замешательстве. Если мои деньги не найдутся («ведь эти как будто не мои) тогда мне конец! Судьба моей семьи обречена!.. С другой стороны, если деньги я признаю своими, я нанесу тебе обиду. Есть лишь один выход, который, возможно, устроит нас обоих, правда, он вызовет недовольство как у тебя, так и у меня. Вот, что я предлагаю: разделим деньги поровну, каждый из нас возьмет ровно половину. Ну как, по рукам?

– Какая глупость! – воскликнул Шилян. – Если деньги мои, ты их признавать не можешь. Если же серебро твое, то я не посмею прикоснуться к нему даже пальцем! Во всех делах следует поступать по справедливости. Так почему же нам не решить дело по-честному? Если ты настолько великодушен, что уступаешь серебро мне, – значит, ты ставишь себя в положение благородного цзюньцзи. Я же, отдавая деньги тебе, по собственной своей воле становлюсь полным ничтожеством. Разве не так?

– Но тогда, что нам делать? – вскричал Шифан. – Полагаю, что нам надо дать клятву перед духами! Если ты поклянешься, что эти деньги, точно, твои, я отдаю их тебе – вот этими руками, отдаю их без промедления! Если же поклянусь я (деньги – мол, мои!), тогда любезный брат, придется тебе возвращаться с пустыми руками, а мне придется перед тобой извиниться!

– К чему подобное упрямство? – воскликнул Шилян – Вспомним Гуань Чжуна[22] – мудреца далекой древности. В свое время он отдал все свои богатства Бао Шуя,[23] что, впрочем, было довольно глупо. Бао, узнав нищенской доле Гуаня, также проявил неосмотрительность, он находился словно в тумане, но стоит ли его корить? Лучше послушай, что я тебе скажу: давай разделим серебро поровну и сделаем это сейчас же, перед ликом святых духов. Дело это слишком серьезное, вовсе не детская забава!

Они продолжали спорить и пререкаться. Вокруг быстро собралась толпа соседей – торговцев. Снова появился хозяин. Все, кто находился в комнате, стояли на стороне Шифана и советовали ему не уступать.

– Всё совершенно ясно, серебро ваше! С какой стати вам с ним делиться?! – сказал кто-то из купцов, а хозяин крикнул Цинь Шиляну:

– Ты бандит! Расплачивайся за еду и постой и убирайся вон! Не желаю у себя в доме держать жуликов! Никто из нас не потерпит мошенника в торговых рядах!

Будучи человеком обидчивым, Цинь Шилян не стал слушать грубые и оскорбительные речи. Он тут же покинул место своего пристанища и направился в храм Хранителя Города Чэнхуана,[24] дабы помолиться богу Гуаню.[25] Он принес два бумажных изображения лошади и опустился на колени, чтобы вознести молитвы Небу. «Если я и вправду украл деньги, скажи, о, Боже, что мне теперь делать? Научи меня! Выскажи свою волю, чтобы мне не пришлось вновь никого винить!» Помолившись, он вернулся обратно, чтобы расплатиться с хозяином, после чего взял свой скарб и, не медля, ушел. Цинь Шифан упрашивал его остаться, однако Шилян не внял его уговорам. Шифан пошел было за ним следом, пытался отдать ему половину денег – сто лянов, но Шилян этих денег не взял. Он настоял на своем. Они распрощались и Цинь Шилян вернулся в родной Наньхай, Здесь он снова пошел к Миллионщику Яну. Со слезами на глазах он принялся рассказывать о своих злоключениях и повинился, что не смог оправдать доверия доброго кредитора. Молодой человек испытывал чувство большого стыда. Весь вид его говорил о большом волнении юноши. Миллионщик пытался утешить гостя, но, увы, безуспешно. Тогда он стал совать ему деньги, но Шилян от денег наотрез отказался.

Через некоторое время Цинь Шилян решил набрать несколько учеников, чтобы научить грамоте. Учительство давало ему небольшие средства к существованию. Соседи скоро узнали о его перипетиях и поскольку Ян предсказал ему быть богачам, дали юноше кличку Богатея. Кличка к Цинь пристала. Теперь Циня называли ни по фамилии и не по имени, а величали просто – Богатей. Разумеется, в ней таилась насмешка, но не только над ним, поскольку он не оправдал надежд физиогномиста Миллионщика, но и над самим Яном, который сел в лужу со своим предсказанием. Глаза, мол, на месте, а поди-ка – вон как опростоволосился!

После того, как Цинь Шифан попрощался с Шиляном, он решил немедленно пустить серебро в оборот – купить на него риса. Однако из-за проводов названого брата он пропустил полный день. Сейчас оказалось, что весь рис скупили другие торговцы, осталась сущая малость – несколько сотен даней, причем, к тому же риса необрушенного. Хозяин дома, в котором остановился Шифан, посоветовал:

– Если не купите сейчас, вам придется прождать еще несколько дней, пока не придет новая партия зерна. Советую купить зерно нынче и тотчас обмолотить – получится как надо! Через какое-то время вы его непременно продадите, но, понятно, надо заранее зерно упаковать. А, главное, не упустите время!

– Это верно, – согласился Цинь Шифан. На все двести лянов он купил зерна, однако, поскольку его судно должно было вот-вот отплыть в Гуанчжоу, он рис очищать не стал, а сразу погрузил его в трюм, надеясь, что успеет обработать зерно по приезде, после чего и продаст.

Надо сказать, что в тот самый год в обеих областях Хуайяна разразился необычайный голод и многие семьи, чуть ли не каждая, употребляли в пищу даже рис, предназначенный для посева: немного обмолотят и тут же его едят Не удивительно, когда наступила пора посадки, ни у кого в закромах не оказалось даже малого зернышка, поэтому посевной рис оказался в цене – он продавался по пяти лянов за один дань.[26] Как только Цинь Шифан появился с товаром, на него набросились толпы нуждающихся. Цена риса резко подскочила – он стал стоить чуть ли не дороже драгоценного жемчуга. Меньше чем за полмесяца Шифан получил десятикратную прибыль: двести лянов вернулись к нему двумя тысячами.

Вскоре в Янчжоу Цинь Шифан закупил партию чая, который он намеревался сбыть в столице, где жители привыкли к сунлосскому чаю,[27] но никогда до этого не пробовали чая цзешаньского. Так случилось, что во многих местах разразилась эпидемия. Люди, страдающие от недуга, находясь в сильном жару, то и дело просили пить, и их жажду лучше всего утолял чай с гор Цзешань. Чай, который привез с собой Шифан, сейчас слыл как самое чудодейственное зелье. Через несколько месяцев Шифан получил за него тоже десятикратную прибыль. Воистину, можно сказать, что Шифан с «равнинной земли вознесся в эмпиреи бессмертных». Вот тут-то он снова вспомнил слова Миллионщика Яна, которые оказались собачьей брехней. Эх, если бы были у него сейчас крылья, полетел бы он к этому ворожею и воздал бы ему должное за лживые предсказания! Он нанял в столице судно и загрузил его столичными товарами из северных краев, которые он надеялся сбыть в Янчжоу. На этот раз прибыль оказалась пожиже, чем в прежний раз, но все же и нынче она была четырех– или пятикратная. Одним словом, вместе с первоначальным капиталом состояние Шифана сейчас составляло не меньше тридцати тысяч лянов серебром. С этими деньгами он отправился в Сучжоу, чтобы закупить шелк, который он собирался продать у себя в Гуандуне.

В один прекрасный день он подъехал к вратам своего дома (товар он оставил на судне) и, переступив порог, тут же столкнулся с женой. Супруга, как видно, сильно удивилась его приезду.

– Где ты пропадал? Чем занимался? – посыпались ее вопросы.