Алишер Навои - Лейли и Меджнун Страница 7

ГЛАВА XIII

О том, как Науфаль потребовал от отца Лейли, чтобы тот выдал свою дочь за Меджнуна, а когда получил отказ, то решил пойти войной на племя Лейли

Кто много трудных странствий совершил,Слова в таком убранстве разложил:

Когда два редких существа землиВ дом Науфаля радостно вошли,

Потребовал хозяин поскорейСвоих красноречивейших людей,

Чей опыт, знания помочь могли, —Велел им ехать к племени Лейли.

Казны, подарков дорогих — не жаль!И приказал посланцам Науфаль:

«Отцу скажите: «Ты, кому верны,Кому покорны счастья скакуны, —

Послушай: Кайс, чье слово, как резец,Кто всех народных качеств образец,

Любовью чистой воспылал к Лейли.Но крайний стыд и робость привели

К тому, что изъясниться он не мог.И вот переступил он свой порог,

Отца и мать покинул и родныхИ начал жить среди зверей степных.

Он так любовью очарован был,Он так любовью околдован был,

Так обезумел от своей Лейли,Что все его Меджнуном нарекли.

Постиг науки всей вселенной он,И в смысл проникнул сокровенный он,

В твоем народе знанья добывалИ не забыл еще твоих похвал.

Что думает отец и что творит,Узнав, что сын в огне любви горит?

Хоть не был сыном он тебе родным,Ты поступить, как с сыном, мог бы с ним.

Но очевидцев ты слова отверг,Ты боль живого существа отверг!

Его ты сделал пленником скорбей.Влачил он жребий свой в глуши степей.

Пусть это канет в вечность наконец!О, где же человечность наконец?

Но поздно каяться. Таков наш путь:Прошедшее не в силах мы вернуть.

Участье принял я в его судьбе,В степи нашел его, привел к себе.

Мне сыном стал теперь и другом он,Простился со своим недугом он.

Тебя прошу, к тебе взываю так:Да будет заключен скорее брак!

Добро любое Кайсу дать я рад,Как нам велит обычай и обряд:

Блестит жемчужиной своей венец,Рубины рядом — и светлей венец.

Ты должен просьбу выполнить мою,Не то — страшись: обиды не таю!..»

Вручив подарки и сказав слова,Мужей послал он с целью сватовства.

Отец Лейли, безжалостный отец, —Собранием, приятным для сердец,

Почтил высокое посольство все,Чтобы видели его довольство все.

Людей с вестями принял, как гостей,И новость он узнал среди вестей.

Враждебно эту новость встретил он,Послам — не вовремя! — ответил он:

«Так было суждено, так хочет мир,Чтобы Фархара месяц и кумир,

Краса, что расцвела в саду моем —Будь розою она или шипом —

Досталась мужу славному в удел,Чтоб ею любящий другой владел.

То приказанье — небом нам дано.Но даже было бы другим оно,

Не вижу я причин — свой сан забыть,У Науфаля в подчиненье быть,

Так поступить, как замышляет он, —Его желанья превратить в закон!

И речь его, к тому же, в двух частях:Надежда — в первой, а в последней — страх.

Обрадовал надеждой Науфаль,Но страхом усмирит меня едва ль…

Той, что у многих отняла покой,Предназначается жених другой.

Раскается ваш вождь в письме своем, —Он — там, мы — здесь без горя заживем,

А если дела не поправит он,Пусть ненависть иль милость явит он.

Проявит милость он — мы здесь сидим,Покажет ненависть — мы здесь стоим.

Он к нам пойдет — и мы к нему пойдем.Войну начнет — и мы войну начнем».

И так закончил, отпустив послов:«Идите. Я других не знаю слов!»

И с тем ушли смущенные послы,Отказом огорченные послы.

И Науфаль, ответ узнав такой,Стал озабоченным, забыл покой,

И голос чистой совести не молк:«Исполнить обещанье — вот мой долг!»

Собрал он войско племени всего.Война! Война! — решенье таково.

Меджнуну повелел вступить он в бой,Его поставил рядом он с собой,

Помощником назначил, дал коня,Что создан был из вихря и огня,

Одежду благовоньем напиталИ голову тюрбаном обмотал.

Меджнун то слезы льет, а то вздохнет:Не замечает, что б ни делал тот.

Конь скачет, — ничего не скажет он,Конь станет, — мчаться не прикажет он…

И вот готово племя для войны,Все воины по смелости равны,

И чтоб Меджнуна храбрецы спасли,Повел их вождь к становищу Лейли.

В становище пришли в расстройство все,Но сразу обрели геройство все:

Всех воинов собрать заставил враг!И ненависти затянув кушак

И видя приближение беды,Пошли навстречу, выровняв ряды.

И небо, их восторг уразумев,И храбрость, и благословенный гнев,

Свои дела творило хорошо,И часто говорило: «Хорошо!»

И Науфаля воины, твердыИ яростны, построились в ряды,

И плотный пар среди равнин степных,Как от верблюдов пьяных, шел от них.

Так встретились два смелых войска там,Чтоб славой подышать геройской там,

Чтоб кровь пролить, чтоб ужас возбудить,Погибнуть с честью или победить.

И конский вихрь селенья закрывалИ жалости растенья вырывал.

Степь задрожала, недрами гудя,И стали стрелы струями дождя.

И звери заметались, видя смерть,Напоминая смерч и водоверть.

Как змеи скручиваются в траве,Когда ударить их по голове,

Свернулись копья — буквы «даль» кривей,Они — подобья ивовых ветвей.

Двуострый меч могучим в битве был.В цирюльне той подобен бритве был,

Но сразу гнев его обуревал:Не волосы, а головы сбривал!

Как птица горя — каждая стрела,И вот она расправила крыла,

И вот уже взлетела, и летит…Тут сразу жизнь из тела улетит!

Взлетают стрелы в воздух наконец,И вот все небо в звездах наконец!

Те звезды — несчастливые всегда…Но вот копье — падучая звезда —

Проходит сквозь кольчугу: так иглаПройти бы легкий шелк насквозь могла!

Кинжал единый миг в крови лежал, —И стал кровавым языком кинжал.

Когда копье ломалось о копье,Друг друга брали воины в дубье,

И в чашу головы, в пылу войны,Дубина пряталась, как бы в ножны!

Войска напоминали стаи туч,И меч — как молния: блестящ, летуч,

Степные звери — вихрь, издалекаГоняющий густые облака,

И кровь подобна дождевой воде.И тонет мир в неслыханной беде!

Зигзаги молнии при свете дня, —Как ноги богатырского коня!

Убийством дышит в день войны ездок,Как богатырь отважен и жесток!

Сыны арабов ревностны в бою:Зажгли, как пламя, ненависть свою.

Два племени, две рати, две толпы, —Стоят над ними пламени столпы.

Рать Науфаля — больше и сильней,И ярче ярость разгорелась в ней,

Когда увидел это пламя враг,Он оробел, закрался в сердце страх,

Отец Лейли свою заставил ратьПуть робкой осторожности избрать,

И видя: гибелью враги грозят, —Помчались воины его назад.

Вечерняя настала тишина.Победа славная предрешена!

И возвратился облаченный в стальДовольный и веселый Науфаль,

И выбрал он для сна удобный лог,И стан воинственный на отдых лег,

И войско звезд, когда народ заснул,Несло ночной порою караул.

Китайский хан покинул свой престол,И на него Хосров тогда взошел.[11]

Короче: закатился шумный день,Упала на поля ночная тень.

Решили оба стана боевыхОтрядов несколько сторожевых

Расставить на долине, на горе…Но что судьба готовит на заре?..

О ты, боец любви! Подай вина!Печалью мне объявлена война.

Хмелея и смелея, — в правый бойПомчусь я с обнаженной головой!

ГЛАВА XIV