Мурасаки Сикибу - Повесть о Гэндзи (Гэндзи-моногатари). Приложение Страница 7

Воспитание Мурасаки получила такое, какое получала всякая девочка в подобной семье. Ее учили игре на кото (в чем она достигла, по свидетельству современников, большого мастерства), каллиграфии, стихосложению, умению одеваться и составлять ароматы. Единственное, чем ее воспитание отличалось от обычного, так это углубленным изучением китайской литературы. В «Дневнике» она пишет о том, что легко справлялась с заданиями, которые давались ее брату Нобунори. «Когда человек, которого теперь называют Сикибу-но дзё (Нобунори. – Т. С.-Д.), в детстве читал китайские книги, я всегда слушала и, если он медлил с толкованием или что-то забывал, на диво быстро отвечала за него, так что наш отец – большой знаток и любитель китайских книг – часто сетовал: «Ах, какая досада, какое несчастье, что она родилась девочкой!»

Семья Фудзивара Тамэтоки жила в большой усадьбе у Столичного предела на берегу реки Камо, принадлежавшей еще прадеду Мурасаки – Фудзивара Канэсукэ. Когда-то частыми гостями были здесь Ки-но Цураюки, Осикоти-но Мицунэ и другие поэты. Времена правления императора Дайго (900–927), наложницей которого была дочь Канэсукэ, совпали с высшим расцветом семейства, впоследствии никогда уже не поднимавшегося так высоко. Но литературные традиции всегда продолжали жить в этом доме. Их поддерживал сын Канэсукэ – Масатада и внуки – Тамэёри и Тамэтоки.

Детство Мурасаки совпадает с лучшими годами карьеры Тамэтоки, годами, когда его одаренность была признана по заслугам и помогла ему снискать уважение наследного принца (будущего императора Кадзан), человека, известного своей утонченностью и поэтическими талантами. В 984 г. семнадцатилетний принц стал императором, а Тамэтоки удостоился званий куродо и сикибу-но дзё. Более высоких званий у него никогда не было. Император Кадзан был большим ценителем поэзии, и во дворце часто устраивались поэтические вечера и турниры. К тому же он считался весьма одаренным живописцем, знатоком музыки, садового искусства, в годы его правления обстановка во дворце была самая изысканная, и отсвет этого утонченного благополучия не мог не падать на дом у Столичного предела.

Однако скоро этот счастливый период в жизни семьи закончился. Меньше чем через два года после принятия престола Кадзан под нажимом Фудзивара Мититака был вынужден отречься от него и постричься в монахи. После его отречения близкая ко двору группа ученых-конфуцианцев, к которой принадлежал и Тамэтоки, распалась. Сам Тамэтоки был лишен всех званий и отстранен от двора. Было же ему тогда около сорока лет. С того времени вплоть до 996 г., когда Тамэтоки получил наконец назначение в Этидзэн, семья вынуждена была влачить довольно жалкое существование.

В те годы столицу потрясали частые стихийные бедствия, то и дело вспыхивали пожары и эпидемии. В 996 г. во время одной из таких эпидемий умерла старшая сестра Мурасаки.

В стихах, созданных Мурасаки в годы юности, больше всего – о разлуке:

«Недавно после долгой разлуки я встретила ту, что была подругой моих детских лет, но, увы, слишком мимолетна была наша встреча, она сразу же уехала, словно соперничая с луной Десятой ночи Седьмого месяца…

Мелькнув перед взором,Так, что я и понять не успела:Была или нет?..Луна полуночная сноваСкрылась за темной тучей…»

«Она уехала в дальние края... Стояли последние дни осени и на рассвете печально звенели цикады...

У ограды в садуБессильно звенят цикады.Спешат и ониУходящую осень оплакать,Но разве удержишь ее?»

«У меня скончалась старшая сестра, а другая женщина потеряла свою младшую сестру, и вот однажды, повстречавшись в пути, мы условились заменить друг другу ушедших. Мы писали письма, называя одна другую “милая сестрица”, но скоро и она и я вынуждены были уехать в далекие края, и как-то, опечаленная разлукой, я сложила…

Дикие гусиВереницей на север тянутся.С ними письма мне шли.Пусть никогда не прерветсяЭтот путь в небесах…»

Осенью 996 г. Тамэтоки с дочерью уехал в Этидзэн, оставив в столице Нобунори, проходившего курс обучения.

Это было первое путешествие в жизни Мурасаки. Из столицы в Этидзэн путь лежал через заставу на горе Встреч, Аусака, по западному берегу озера Бива, по склонам горы Сиодзу. Около четырех дней были они в пути, дочь Тамэтоки любовалась непривычными пейзажами, с тоской вспоминала столицу. Путешествию в Этидзэн посвящен целый цикл стихов в ее домашней антологии:

«Увидав, как тянут сети в местечке под названием Мио-га саки у озера Оми (озеро Бива. – Т. С.-Д.), я сложила:

Море в Мио.Рыбаки бесконечные сетиТянут на берег…Бесконечно тянутся думыО столице, такой далекой…»

«Услыхав крики журавлей…

В скалах ИсоПлачет журавль, тоскуя,Так же как я.О ком печалишься ты?О ком теперь вспоминаешь?»

«Вот-вот польет дождь, небо потемнело, сверкнула молния…

Потемнело вокруг,Ливень хлынул, и вздыбились волны,Дико взревев.В них ладья одиноко качается,И сердце не знает покоя».

«Дорога через гору «Соленая бухта», Сиодзу, совсем заросла травой, и носильщики, облаченные в жалкие лохмотья, то и дело ворчали: «Вот уж и впрямь – солоно…» Услыхав их, я сказала:

Раз за разом свой путьВерша по горе Сиодзу,Поймешь без труда:Горька и терниста дорога,Ведущая нас по миру…»

«Сложила, тронутая прелестью бухты Детей, Варава-но ура, когда проезжали мимо мыса, которому название – «Остров стариков», Оицу-сима:

Видно, послушныеБогам, хранящим заботливоПокой стариков,Тихи и ласковы волныЗдесь, в бухте Детей…»

Провинциальная жизнь не пришлась по вкусу Мурасаки, она тосковала по столице. Глядя на покрытые первым снегом окрестные вершины, вспоминала родные места, гору Осио, которой часто любовалась в прежние дни:

На горе Хи-но ТакэСнег прикрыл криптомерий ветви,И подумалось мне:Уж не сосны ли там на вершине,Не гора ль Осио предо мной?

«Выпало так много снега, что невозможно было подойти к дому. Разгребая его, слуги сделали снежную гору. Дамы, забравшись на нее, стали звать: «Взгляните же, взгляните!»

Когда бы я знала,Что по этой горе пролегаетДорога в столицу,Я бы с радостью вышла взглянутьНа выпавший утром снег…»

В 998 г. Мурасаки одна вернулась в столицу и вскоре вступила в брачный союз с Фудзивара Нобутака.

Фудзивара Нобутака принадлежал к той же северной ветви рода Фудзивара, что и отец Мурасаки. Служил он в то время правителем Тикудзэн, а лет ему было около сорока пяти. У него уже было несколько жен и немало детей.

Нобутака давно был знаком с отцом Мурасаки и, видимо, еще до отъезда семьи в Этидзэн начал поговаривать о брачном союзе. Ответив, судя по всему, отказом, Мурасаки уехала в Этидзэн. Но на письма Нобутака она все-таки отвечала, как положено упрекая поклонника в непостоянстве и ветрености:

«Человек, который, как говорили, был увлечен дочерью правителя Оми, стал уверять меня в искренности своих чувств. В конце концов мне это надоело, и я сказала:

Коль над озером ОмиТы кружишь, призывая подругу,Птица морская,Почему бы тебе не найтиПристанища в бухте Ясо?»

«Вот что я ответила человеку, который, закапав бумагу киноварью, требовал, чтобы я обратила внимание на цвет его слез:

На алые слезы,Смотреть не могу без досады:Слишком ясно их цветГоворит о том, как изменчиво,Как неверно сердце твое…

У этого человека уже была жена».

Тем не менее Нобутака в конце концов удалось сломить сопротивление Мурасаки, и она дала согласие на этот брак, довольно поздний для того времени – Мурасаки было уже около 25 лет. 998 год был очень тяжелым для столицы. Страшная эпидемия оспы уносила людей одного за другим. В том году умер и дядя Мурасаки – Тамэёри. Летом разразился сильнейший ураган, сломавший многие служебные постройки дворца.

Нобутака был назначен правителем сначала Ямасиро, потом Уса (в 999 г.), куда и отправился, оставив Мурасаки с недавно родившейся дочерью в столице.

Вернувшись в начале 1000 г. из Уса, Нобутака довольно успешно служил во дворце, участвуя во всех празднествах и церемониях. Отношения между супругами не всегда были ровными, в стихах Мурасаки этого периода есть и такие:

«Узнав, что он показывает другим мои стихи, я передала ему на словах, что, если он не вернет все мои письма, я не буду ему больше отвечать. Он заявил, что вернет, и, не скрою, это очень расстроило меня. Был же тогда Десятый день Первой луны…