Хроника - Закарий Канакерци Страница 9

муж: “Будет хорошо”. Говорит шах: “Действительно хорошо будет, кават. И если дать тебе коня с седлом, хорошо будет?” Отвечает муж: “Это будет хорошо”. Говорит шах: “Да, хорошо будет, кават. А если дам тебе шатер с кухнею, будет хорошо?” Отвечает муж: “Хорошо”. Говорит шах: “Действительно хорошо будет, кават. А что будет, если дам тебе ханство города Сисес, то есть Шираза?” “Это лучше, чем все остальное”, — отвечает человек. И приказал тогда шах дать [ему] все, что сказал. И написал грамоту-указ и дал ему ханство Ширазское.

Это тот /25а/ Аллаверди, которого упоминает историк Аракел в [повествовании о] войне Арцке и Вана[67]. И все [случилось] точно так, как мы написали. Услышали мы это от одного человека по имени Мурад-хан, а кое-что и от матери моей. Ибо, когда шах Аббас дважды угнал [людей наших] в страну Персидскую[68], мать моя с отцом и матерью своими поселились в Гулпекане. А позже мелик Давуд Канакерци, что был областным старостой Котайка, поселил их в своем селе Арцни. Бабка моя, Хосров, была свояченицей мелик Давуда, которого называли мелик Туркча-Билмаз[69], а мать мою, Ханагу, выдала замуж за писца /25б/ его, Мкртича, от которых родился я. И историю эту рассказала моя мать.

Глава XII

ОБ УДАЧАХ ЦАРСТВОВАНИЯ ШАХА АББАСА

Когда воссел на [трон] хитроумный и прозорливый царь шах Аббас, дела его пошли успешно, ибо он мужественно вернул все земли, что были отобраны у страны персов во времена отца его или иные времена, а именно: Джочанет, то есть Гилян, Кандахар, Хурмуз, Ре и другие. А затем восторжествовал над османами. Ибо, как повествует историк Аракел, увеличились в числе разбойники, то есть джалалии, имена коих написаны, и они распространились от Константинополя и до Еревана. /26а/ Посему шах набрался мужества и, собрав войско свое, двинулся [на них] и вернул всю страну, что отобрали османы у персов. [Страны], о коих мы рассказали здесь, это: Тавриз, Нахчеван, Ереван, Тифлис, Гори, Кахети, Гандзак, Шамаха, Багдад и другие со всеми их областями.

Затем собрались с духом османы, сговорились и послали против шаха Аббаса сардара Джигал-оглы Синан-пашу[70]. О поражении его рассказывает Аракел, прочитайте о том в его Истории, мы же не будем растягивать [наше повествование].

До прихода Джигал-оглы угнал шах Аббас простолюдинов и крестьян всей земли [нашей] в страну персов. Угнал в страну персов всех: как тех, коих он сам покорил, так и тех, /26б/ коих пригнали ханы из другой страны. Посему мы сочли важным перечислить здесь страны, которые он опустошил, поименно, но не по порядку, а ты примечай, беря начало с пределов Нахчевана, — Ехегнадзор, Гехам, Лори, Хамзачиман, Ниг, Шарапхана, Ширак, Заришат, села Карса и ущелье Кагзувана, Алашкерт, Маку, Албак, Салмаст, Хой, Урми, пределы Тавриза, Араратская долина, город Ереван, область Котайк, Цахкунацдзор, Гарнудзор, Урнадзор и области Карина и Басена, Хнус и Маназкерт, /27а/ Арцке и Арчеш, Беркри и все области Вана. И все другие места полонил он и опустошил; предал огню и сжег все жилища, чтобы не осталось ни одного обитаемого места. [Жителей] всех этих [областей], о которых мы написали, угнал и расселил по всем областям Персии. А места, в коих он поселил их, следующие: Ардебиль, Ахар, Апахр, Казвин, Хамадан, Шираз, Гулпекан, Керман, Исфахан, Хунсар, Силахор, Париа, Пуавари, Гентуман, Лнчан, Алинджан, Хойикан, Шехшебан и другие области Персии[71], имен которых я не знаю. [А те], что ушли [туда], остаются там и поныне. Но раньше, чем их, угнал он в Фахрабад, Ашраф и Кушан /27б/ [жителей] стран Кахети и Картли. И так поселил он их на земле Иракской и многолюдной сделал всю страну Персидскую. А обо всех других его деяниях написал вардапет Аракел.

Глава XIII

О ТОМ, КАК ПОШЕЛ ШАХ АББАС В ДОМ К ИЕРЕЮ ДАВИДУ

Изменил по своему обычаю государь шах Аббас свой вид, переоделся коробейником, то есть хурдафрушем[72], и пошел бродить среди простолюдинов, спрашивать и осведомляться. И так бродя там и тут, пришел в селение одно, что зовется Лнчан, и вошел в дом одного иерея — вдовца по имени Давид; он был писцом и переписывал Айсмавурк. И войдя в дом, спросил шах: “Поторгуем мелочью?” Говорит иерей. “Есть ли у тебя хороший перочинный нож?” Отвечает торговец: “Да, есть /28а/ хороший нож”. “Покажи, посмотрю”, — говорит иерей. А он разложил перед ним свой товар, и взял иерей маленький перочинный нож и дал цену его — 13 пулов.

Начали они беседовать о многих вещах. Говорит лжеторговец: “Довольны вы, святой отец, шахом или имеете жалобы?” “Не знаем мы пока о шахе ни хорошего, ни плохого, но не подобает говорить о нем плохо, ибо он государь”, — отвечает иерей. И после многих речей спрашивает торговец: “Что это за книга, что ты переписываешь?” Отвечает иерей: “На нашем языке зовется Айсмавурк, а на вашем языке — Шеит кетаби”. Говорит шах: “Ради Бога, ежели любишь шаха, расскажи о шеитах, [о том], как они стали шеитами”.

И вот, раскрыв книгу, нашел иерей житие Святого мученика Акопа и принялся читать и подробно рассказывать по-турецки, /28б/как рассекли все тело Святого. А шах слушал внимательно и запоминал. Говорит шах: “Кто был в то время царем, совершившим это?” Отвечает иерей: “Имя его было Иездигерт”. Говорит шах: “Какой веры был он?” “Был он персом, однако огнепоклонником, но не мусульманином”, — отвечает иерей. Говорит шах: “И ныне есть в Исфахане огнепоклонники, и зовут [их] гебры”. Говорит иерей: “Да, в те времена царями были они”. И после многих речей поднялся шах и говорит: “Молись [за меня]”. И отправился восвояси; историю же, рассказанную иереем, он запомнил.

Однажды призвал шах главных [в делах] их религии, коих зовут садр, или наваб, и эхтимал-довлата, /29а/ то есть везира, по имени евнух Сарутаги, и других вельмож и говорит им: “Видел я этой ночью сон дивный, и вот дрожит сердце мое”. Говорят они: “Расскажи сон твой, дабы наваб разгадал [его]”. Говорит шах: “Сон сей нельзя разгадать, надо исполнить делом”. И все, что слышал от иерея, приписал себе, будто он [это] совершил. И затем сказал: “И когда исполнилось повеление мое, снизошел на него с неба свет [столь] яркий и страшный, что затмил он свет солнца. И вот говорю я вам: Напишите в книгах ваших закон, закрепленный проклятием: ежели христиане