История против язычников. Книги I-III - Орозий Павел Страница 12

17.1. За четыреста же тридцать лет до основания Города, как указывают, совершилось похищение Елены, союз греков и прибытие тысяч кораблей [к Илиону], далее десятилетняя осада и, наконец, знаменитое падение Трои. 3142. Какие племена и какое количество народов в той кровопролитнейшей войне, длившейся в течение десяти лет, участвовали и были поражены тем смятением, изложил в превосходнейшей поэме славный среди первых поэтов Гомер, 315поэтому нам не стоит пересказывать теперь все по порядку, так как дело это долгое, а событие всем, по-видимому, известное. 3. Все же те, кто изучали [197] длительность той осады, жестокость штурма, резню и захват пленных, понимают, справедливо ли некоторые поражаются приснопамятным происшествием настоящего времени, в то время как те враги 316могли бы вооруженной массой пройти с войной по всей земле, они, по скрытому милосердию Бога, ради мира, получив заложников, держат путь по морю; а чтобы случайно не показалось, что они-де это делают из-за любви к мирной жизни, они предлагают себя и опыт свой против других народов ради мира римлян.

18.1. Какие войска спустя несколько лет после случившегося поколебало прибытие в Италию Энея, 317бежавшего из-под Трои, какие оно в течение трех лет вызвало войны, какие народы опутало ненавистью и привело к гибели, все это запечатлено в нашей памяти, а также изучается в начальных школах. 3182. Кроме того на те времена приходятся изгнание и кораблекрушение греков, поражение сломленных пелопоннесцев, когда был убит Кодр, 319неведомые фракийцы, поднявшиеся на новые войны, и общее в то время сотрясение по всей Азии и Греции. [198]

19.1. За 64 года до основания Города ассирийцами правил последний царь Сарданапал, 320муж более развратный, чем женщина: он, шествующий среди толпы развратников в пурпуре, подогнанном под женское одеяние, был замечен своим префектом Арбатом, 321который тогда управлял индийцами, и осыпан проклятьями; вскоре после этого, когда прибыли индийцы, он, подстрекаемый к войне и побежденный, взошел на пылающий костер. После этого власть ассирийцев перешла к мидийцам.

2. Затем, в ходе многочисленных битв, бушевавших повсюду, которые, как представляется, вовсе не нужно детально рассматривать, в результате различных обстоятельств [199] власть переходила к скифам, халдеям и вновь возвратилась к мидийцам. 3. В этом сжатом рассказе следует оценить, сколь велики были бедствия и несчастья народов, сколь страшны были войны, когда настолько часто сменяли друг друга столь многочисленные и столь значительные царства.

4. После этого мидийцами предводительствовал Фраорт, 322который двадцать два года своего царствования провел в беспрерывных войнах с персами и ассирийцами. 5. Вслед за ним правил Диокл, 323муж искушеннейший в военном искусстве и постоянно воевавший; умирая, он передал империю, раздвинувшую свои границы, Астиагу. 324[200]

6. Астиаг, не имея отпрыска мужского пола, имел внука Кира, 325рожденного у персов; однако, как только Кир возмужал, он, соединив силы персов, объявил войну деду. 7. В свою очередь Астиаг, забывший собственное злодеяние, которое он прежде совершил в отношении Гарпала, 326когда убил его единственного и совсем маленького сына и подал его на стол в качестве пищи, и чтобы счастливое неведение не скрыло несчастнейшую утрату, он не скрыл постыдные яства, протягивая отцу руки с головой; 8. так вот, забывший об этом поступке, он возлагает главное командование на Гарпала, который полученное войско тотчас передает Киру. 327Узнав об этом, Астиаг, взяв с собой войска, сам отправляется в Персию и возобновляет жестокое сражение, объявив своим, угрожая, что если кто бросится бежать с поля боя, то будет встречен мечом. 9. Поскольку индийцы, принужденные подобным образом, сражаются страстно, армия персов [201] вновь терпит поражение; когда персидские воины обращаются в бегство, матери и жены их спешат им навстречу, просят вернуться на поле брани; женщины, сняв одежды, демонстрируют поколебавшимся мужчинам непристойности своих тел, вопрошая, неужели те хотят бежать в материнские чрева или к женам. 10. Пристыженные этим деянием воины возвращаются на поле битвы и, предприняв атаку, заставляют обратиться в бегство тех, от кого бежали. Тогда там попадает в плен Астиаг; Кир, не совершив против него ничего, лишил его только власти и поставил во главе великого народа гирканов, сам же отказался возвращаться к индийцам. Таков был конец империи мидийцев. 11. Однако города, подданные индийцам, отпали от Кира: это послужило Киру причиной и началом многочисленных войн. 328[202]

20.1. В те же времена 329Фаларис Сицилийский, 330установив тиранию, лишал жизни агригентян; 2. он, кровожадный в мыслях, но более кровожадный в деяниях, вершил всякий раз преступления в отношении безвинных, но однажды этот несправедливый человек отыскал того, кого он наказал по справедливости. 3. Так, некий Перилл, мастер медных дел, стремясь заручиться дружбой тирана, решив преподнести дар, соответствующий его жестокости, сделал медного быка, в боку которого он искусно расположил вход, который бы позволил вталкивать осужденных внутрь, чтобы, когда запертый там поджаривался на разведенном костре, вместилище медной полости усиливало [203] звук вырывающегося наружу крика, и под дикими муками несчастный исторгал рев, соответствующий статуе, и во время ужасного зрелища [вопли] казались мычанием зверя, но не стоном человека. 4. Однако Фаларис, принявший изделие, предав проклятью творца, дал выход жажде мести и ожесточенности, ибо самого создателя покарал его изобретением.

5. Был также несколько ранее у латинян царем Аремул, 331который на протяжении восемнадцати лет преуспевал в свершении гнусных проступков и бесчестий; он, убитый в конце концов молнией, неожиданной смертью отменил ожидаемые казни.

6. Пусть теперь латиняне и сицилийцы выберут, если угодно, предпочли ли бы они жить во времена Аремула и Фалариса, наполнявших жизнь невинных людей мучениями, или во времена христианские, когда римские императоры, возведенные до положения первых [лиц] самой религией, после сокрушения тираний во благо государства вовсе не совершают преступлений тиранов.

21.1. За 30 лет до основания Города началась великая война исполненных силой и решимостью пелопоннесцев и афинян; в ходе нее противники настолько сливались [друг с другом] во время сражений, что, словно побежденные, они вырывались друг от друга и бежали с войны. 33[204]

2. Тогда же внезапное вторжение племени амазонок и киммерийцев в Азию в течение долгого времени производило огромное опустошение и разорение. 333

3. За 20 лет до основания Города лакедемоняне, 334ведя на протяжении двадцати лет войну против мессенцев 335из-за обид, нанесенных их девам во время торжественного жертвоприношения мессенцев, вовлекли в свои бедствия все силы Греции. 336

4. Лакедемоняне, когда дали великую клятву и обязались под присягой, что ни за что они не возвратятся домой, пока не будет захвачена Мессена, и в течение десяти лет изнуренные длительной осадой, так и не приблизившиеся хоть сколько-нибудь к победе, движимые, с одной стороны, жалобами своих жен по поводу долгого отсутствия, а с другой — опасностью оставить бесплодными умоляющих жен, стали думать о возвращении; 5. после проведения совещания испугавшиеся, как бы не пришла к ним погибель не от мессенцев, а скорее от опасности прекращения потомства, лакедемоняне, отобрав из войска тех, кто прибыл в качестве пополнения после принесения [205] клятвы, посылают их в Спарту и поручают им совокупиться со всеми женщинами пусть и с постыдной, но все же полезной свободой.

6. Сами же, следуя замыслу, с помощью коварства захватывают мессенцев и обращают побежденных в рабство. Но те, сносившие долгое время среди плетей и оков кровожадное владычество, сбрасывают иго, берут оружие и возобновляют войну. 3377. Лакедемоняне назначают военным вождем Тиррея, афинского поэта; 338они, разбитые в трех сражениях, пополнили обескровленное войско отрядом рабов, пообещав им свободу. 8. И вот, когда они уже думали прекратить войну из-за боязни погибнуть, вновь воспламененные песней, сложенной поэтом и вождем Тирреем, и прочитанной вслух вместо речи, они тотчас бросаются в битву; сражение же завязалось такой силы, что вряд ли когда-либо разгоралась более ожесточенная битва; в конце концов победа оказалась у лакедемонян.