Путешествие в Россию - Якоб Ульфельдт Страница 12

II

В то время как мы стояли во Пскове, мы говорили с одним ливонским дворянином, находившимся на службе у герцога Магнуса; как раз в то время слуги герцога Магнуса были казнены вследствие насилия и тирании великого князя; в то же время великий князь повелел казнить двух советников герцога Магнуса, которые были старыми людьми, по имени Иорген Вильд и Фольмср Платтенбург, у него на глазах; и они были подвергнуты жестоким мучениям; сначала их безжалостно высекли; потом он повелел поджарить их живьем на огне, пока они довольно хорошо не поджарились; потом снова он повелел вынуть их из огня, и повелел заново сечь их; затем он повелел привязать их к двум медведям, которые должны были бежать с ними, пока те не умерли; потом он приказал посолить их; Всемогущий Боже, сохрани меня и всех верных христиан от таких кровожадных тиранов, которые так жестоко поступают со своими несчастными ближними из-за ничтожной причины; Да судит его Господь по заслугам, когда наступит час.

III

В то время как мы стояли в Новгороде, туда пришла целая толпа бедных ливонцев, которые были приведены как пленные из области герцога Магнуса Оберпален. Тех же бедных пленников, среди которых были мужчины, женщины и дети, [привели] для продажи и передачи московитам за небольшую цену; тех же, которых они не могли продать, тех вели с собой в Татарию и Казань, чтобы там погубить; Всемогущий Боже, яви милость к бедным людям, которые живут так плохо, ибо никто не знает об их несчастьях кроме тех, кто это видел.

В то время как мы отправились из Слободы, нам встретилось множество пленных, среди которых было много красивых женщин и девиц; Вечный Боже, дай им всем утешение.

О, Дания, Дания, насколько ты и твои жители могли бы чувствовать себя счастливыми, если бы они только знали, [насколько] несчастны другие.

О тех несчастьях, поразивших этих бедных ливонцев, никакой человек не сможет написать по-настоящему или рассказать о них, если только сам этого не видел.

Не удивительно, что он поступает так тиранически по отношению к своим врагам, ибо он не выказывает никакой добросердечности к тем, которые являются его наследственными подданными.

IV

За несколько лет до того жители того же Новгорода впали в немилость у великого князя со многими другими в округе, которые туда были высланы великим князем; когда они пришли в Новгород, их было много, около тысячи; великий князь повелел им подготовить странный прием, который им не слишком понравился; в то время, когда они пришли к нему, они не ведали, что он хочет от них, однако ожидали от него всякого зла, каковое им и выпало в дальнейшем; когда они пришли, он повелел собрать их и связать по двое, и так связанными вместе привели их на мосту через реку; и повелел бить их дубинами по голове, и приказал бросать их в реку, и было выброшено так много, что большая река была запружена мертвыми телами[99].

О русском образе жизни великого князя, каким он должен быть, но каковым не является.

Также, когда он едет куда-либо, то он везет с собой двадцать женщин, как замужних женщин, так и девиц, как из бедных пленных ливонцев, так и русских. С этими женщинами и девицами великий князь и оба его сына, а также часть его высших советников развлекаются плотски; что касается этих прелюбодеяний и развратной жизни, то как только кто-то из этих женских особ забеременеет, он повелевает отослать их в монастырь, где они имеют содержание для жизни; когда какая-либо из них тем или другим способом отвергается, сразу же взамен ее оказывается прислана другая, так что количество женщин всегда постоянно.

В. А. Антонов, А. Л. Хорошкевич

Якоб Ульфельдт и его записки о России

И наполни чюжие грады рускими людьми, а свои пусты сотвори[100].

Псковский летописец

Среди тех, кто посещал Россию в XVI в. и оставил записки о путешествии в эту страну, народах, ее населяющих, нравах и обычаях, были и профессиональные дипломаты (в серии дипломатических отчетов послов первое место по праву занимают имперские — Франческо да Колло[101], Сигизмунд Герберштейн[102], Кобенцель, Даниил Принц, Никлас фон Варкоч[103], и купцы (Ян Соваж[104], Мартин Груневег[105], и воины[106], и религиозные деятели (Антонио Поссевино[107]. Они происходили из разных стран Европы — Священной Римской империи германской нации, Великого княжества Литовского и Королевства Польского, Англии, Италии, Франции, скандинавских стран. Сочинения иностранцев (путевые заметки, дневники, описания России), которые в XIX в. стали именовать “сказаниями (или записками) иностранцев”, написаны с разной степенью полноты и объективности, авторы их имели весьма различные цели.

Записки о России датского дипломата Якоба Ульфельдта занимают особое место среди аналогичных памятников XVI столетия, и в особенности второй его половины, времени правления Ивана Грозного. Казалось бы, они входят в вышеназванную серию дипломатических отчетов, однако и цели (личное оправдание в неудаче), и стиль сочинения (не просто краткий, но даже лаконичный) отличают их от других произведений этого жанра. Но дело не только в этом.

Ко времени его поездки в Европе изменилась ситуация в области информации о России. Произведения, созданные за пределами Руси, в начале и первой половине XVI в., в том числе переложения рассказов русских послов, выполненные итальянцами и австрийцами[108], призваны были поднять завесу таинственности над этой страной, в ту пору еще плохо известной за пределами Центральной и Северной Европы. Однако задача всестороннего описания России была по плечу далеко не каждому иноземцу. Чтобы дать его, автору самому нужно было быть энциклопедистом, иметь интерес и к экономике, и к политике, религии и быту, нужно было быть открытым к восприятию и пониманию чужой культуры и терпимым к ее носителям, гуманистом не только в теории, но и на практике. Большинство же иноземцев, которые по воле случая, распоряжению своего государя или в поисках легкой наживы посещали Россию, подобных качеств были лишены. В зависимости от целей пребывания в России,