Автор неизвестен - Поэзия трубадуров. Поэзия миннезингеров. Поэзия вагантов Страница 15

ГИРАУТ ДЕ БОРНЕЙЛЬ И ЛИНЬЯУРЕ 

— Сеньор Гираут, да как же так?Вы утверждали, слух идет,Что песням темный слог нейдет,—Тогда я вамВопрос задам:Ужель, избрав понятный слог,Себя я показать бы мог?

— Сеньор Линьяуре, я не врагЗатей словесных,— пусть поетЛюбой, как петь его влечет,—Но все же самХвалу воздамЛишь простоте певучих строк:Что всем понятно — в том и прок!

— Гираут, зачем тогда, чудак,Трудиться, зная наперед,Что труд усердный попадетНе к знатокам,А к простакам,И вдохновенных слов потокВ них только вызовет зевок!

— Линьяуре! Я из работяг,Мой стих не скороспелый плод,Лишенный смысла и красот.Вот и не дамСвоим трудамЛишь тешить узенький мирок.Нет, песни путь всегда широк!

— Гираут! А для меня — пустяк,Широко ль песня потечет.В стихе блестящем — мне почет.Мой труд упрям,И — буду прям —Я всем свой золотой песокНе сыплю, словно соль в мешок!

— Линьяуре! Верьте, много благСпор с добрым другом принесет,Коль бог от ссоры упасет.Что здесь и тамПо временамЯ допускал на вас намек,—Поставлю сам себе в упрек!

— Гираут! И мне понятен смакЗадорных шуток и острот.Нет! Вам их не поставлю в счет,Вес не придамТаким словам.В другом — тревог моих исток:Люблю я, сердцем изнемог!

— Линьяуре! Хоть отказа знакКрасавица нам подает,Но смысл его совсем не тот,И по глазамДано сердцамУзнать, что это все — предлогРаздуть любовный огонек!

— Гираут! Сочельник недалек,Зачем спешите за порог?

— Линьяуре! Вдаль я не ездок,Но сам король на пир увлек. 

АРНАУТ ДЕ МАРЕЙЛЬ 

Нежным ветерка дыханьемМне милы апрель и май!Соловьиным щекотаньямХоть всю ночь тогда внимай!А едва заря пожаромВстанет из ночных теней,Час наступит птичьим парамМиловаться меж ветвей.

Люб весной земным созданьямИх зазеленевший край.Люб и мне — напоминаньем,Что любовь для сердца — рай.И тревожит нас недаромДуновенье теплых дней:Я, подвластный вешним чарам,Рвусь к избраннице моей.

С Донною кудрей сияньемИ Елену не равняй.Донны голосок мечтаньемПолнит сердце через край!А блеснут нежданным даромЗубки, жемчуга ясней,Вижу — бог в сем мире старомНе хотел соперниц ей.

Где предел моим страданьям,Май цветущий, отвечай!Иль она, воздавши дань им,Поцелует невзначай?..Так, томим любовным жаром,Я брожу в мечтах о ней,С утренним впивая паромВешний аромат полей. 

Вас, Донна, встретил я — и вмигОгонь любви мне в грудь проник.С тех пор не проходило дня,Чтоб тот огонь не жег меня.Ему угаснуть не дано —Хоть воду лей, хоть пей вино!Все ярче, жарче пышет он,Все яростней во мне взметен.Меня разлука не спасет,В разлуке чувство лишь растет.Когда же встречу, Донна, вас,Уже не отвести мне глаз,Стою без памяти, без сил.Какой мудрец провозгласил,Что с глаз долой—из сердца вон?Он, значит, не бывал влюблен!Мне ж не преодолеть тоски,Когда от глаз вы далеки.

Хоть мы не видимся давно,Но и в разлуке, все равно,Придет ли день, падет ли мрак,—Мне не забыть про вас никак!Куда ни поведут пути,От вас мне, Донна, не уйти,И сердце вам служить готовоБез промедления, без зова.Я только к вам одной стремлюсь,А если чем и отвлекусь,Мое же сердце мне о васНапомнить поспешит тотчас

И примется изображатьМне светло-золотую прядь,И стан во всей красе своей,И переливный блеск очей,Лилейно-чистое чело,Где ни морщинки не легло,И ваш прямой, изящный нос,И щеки, что свежее роз,И рот, что ослепить готовВ улыбке блеском жемчугов,Упругой груди белоснежностьИ обнаженной шеи нежность,И кожу гладкую руки,И длинных пальцев ноготки,Очарование речей,Веселых, чистых, как ручей,Ответов ваших прямотуИ легких шуток остроту,И вашу ласковость ко мнеВ тот первый день, наедине...

И все для сердца моегоТаит такое волшебство,Что я бледнею и в бредуНеведомо куда бреду.И чувствую — последних силПорыв любви меня лишил.

Ночь не приносит облегченья,Еще сильней мои мученья.Когда смолкает шум людскойИ все уходят на покой,Тогда в постель и я ложусь,Но с бока на бок лишь верчусь.От горьких дум покоя нет,И я вздыхаю им в ответ.То одеяло подоткну,А то совсем с себя стяну.То вскинусь, то лежу опять,А то примусь подушку мять,Ту ль, эту ль руку подложу,—Покоя я не нахожу.И, изнурен в бессонной муке,Вот я совсем раскинул руки,

Глаза уставя в темноту,Чтобы страну увидеть ту,Где издалёка ищет васМоей любви печальный глас:«Ах, Донна милая, когда жНайдет поклонник верный вашПриют иль просто уголок,Где б свидеться он с вами мог,Чтоб этот нежный стан обнять,Чтоб вас ласкать и миловать,Вам целовать глаза и рот,Теряя поцелуям счет,Сливая все в одно лобзаньеИ радуясь до бессознанья.

Быть может, речь моя длинна,Но в ней ведь объединенаВся тысяча моих речей —Бессонных дум в тоске ночей...»

Всего я не договорил —Порыв любви меня сморил.Смежились веки, я вздохнулИ, обессиленный, заснул.

Но и во сне вы предо мнойЖеланной грезою ночной.Хоть день и ночь моя мечтаОдною вами занята,Но сон всего дороже мне:Над вами властен я во сне.Я милое сжимаю тело,И нет желаниям предела.Ту власть, что мне приносит сон,Не променял бы я на трон.Длись без конца, мой сон,— исправьНеутоленной страсти явь!

Миниатюра из рукописной хроники. XIII век 

БЕРТРАН ДЕ БОРН 

Мила мне радость вешних дней,И свежих листьев, и цветов,И в зелени густых ветвейЗвучанье чистых голосов,—Там птиц ютится стая.Милей — глазами по лугамСчитать шатры и здесь и тамИ, схватки ожидая,Скользить по рыцарским рядамИ по оседланным коням.

Мила разведка мне — и с нейСмятенье мирных очагов,И тяжкий топот лошадей,И рать несметная врагов.И весело всегда яСпешу на приступ к высотамИ к крепким замковым стенам,Верхом переплываяГлубокий ров,— как, горд и прям,Вознесся замок к облакам!

Лишь тот мне мил среди князей,Кто в битву ринуться готов,Чтоб пылкой доблестью своейБодрить сердца своих бойцов,Доспехами бряцая.Я ничего за тех не дам.Чей меч в бездействии упрям,Кто, в схватку попадая,Так ран боится, что и самНе бьет по вражеским бойцам.

Вот, под немолчный стук мечейО сталь щитов и шишаков,Бег обезумевших конейПо трупам павших седоков!А стычка удалаяВассалов! Любо их мечамГулять по грудям, по плечам,Удары раздавая!Здесь гибель ходит по иятам,Но лучше смерть, чем стыд и срам.

Мне пыл сражения милейВина и всех земных плодов.Вот слышен клич: «Вперед! Смелей!»И ржание, и стук подков.Вот, кровью истекая,Зовут своих: «На помощь! К нам!»Боец и вождь в провалы ямЛетят, траву хватая,С шипеньем кровь по головнямБежит, подобная ручьям...

На бой, бароны края!Скарб, замки — всё в заклад, а тамНедолго праздновать врагам! 

Наш век исполнен горя и тоски,Не сосчитать утрат и грозных бед.Но все они ничтожны и легкиПеред бедой, которой горше нет,—То гибель Молодого Короля.Скорбит душа у всех, кто юн и смел,И ясный день как будто потемнел,И мрачен мир, исполненный печали.

Нe одолеть бойцам своей тоски,Грустит о нем задумчивый поэт,Жонглер забыл веселые прыжки,—Узнала смерть победу из побед,Похитив Молодого Короля.Как щедр он был! Как обласкать умел!Нет, никогда столь тяжко не скорбелНаш бедный век, исполненный печали.

Так радуйся, виновница тоски,Ты, смерть несытая! Еще не видел светСтоль славной жертвы злой твоей руки,—Все доблести людские с юных летВенчали Молодого Короля.И жил бы он, когда б господь велел,—Живут же те, кто жалок и несмел,Кто предал храбрых гневу и печали.

Нам не избыть унынья и тоски,Ушла любовь — и радость ей вослед,И люди стали лживы и мелки,И каждый день наносит новый вред.И нет уж Молодого Короля...Неслыханной отвагой он горел,Но нет его — и мир осиротел,Вместилище страданья и печали

Кто ради нашей скорби и тоскиСошел с небес и, благостью одет,Сам смерть приял, чтоб, смерти вопреки,Нам вечной жизни положить завет,—Да снимет с Молодого КороляГрехи и вольных и невольных дел,Чтоб он с друзьями там покой обрел,Где нет ни воздыханья, ни печали!  

Люблю, чтобы под старость отдавалиИ власть свою, и дом свой молодым:В большой семье достойных нет едва ли,Чтобы отцам наследовать своим.Вот признаки, что больше говорят,Чем птиц прилет или цветущий сад:Красавицу, сеньора ли сменитьНе значит ли и жизнь омолодить?

Но наши донны юность потеряли,Коль рыцаря у них уж больше нет,Иль сразу двух они себе стяжали,Иль любят тех, кого любить не след,И честью замка мало дорожат,Иль о делах любовных ворожат.Что им жонглер? Ведь сами говоритьОхочи так, что не остановить!

И чтобы донну молодой считали,Достойных чтить ей подаю советИ отстранять все подлое подале —Не наносить своей же чести вред;Заботиться, чтоб тело и нарядНеряшеством не оскорбляли взгляд,И юношей молчаньем не томить,—Не то легко притворщицей прослыть.

А рыцарю стареть бы не давалиОтважный риск и вкус к делам большим,Пиры в его гостеприимном залеИ щедрость, чей порыв неудержим:Пусть на турнир иль боевой отрядСвое добро он тратит все подряд,В пылу игры умеет все спуститьИ знает, как красавицу прельстить.

Не молод тот, кто о вине и салеВелит забыть нахлебникам своимИ, чтоб быстрей запасы вырастали,Постится сам, корыстью одержим;Кого досуг или игра страшат —Вдруг денежек они его лишат,—Кто впроголодь коня готов кормить,Носить тряпье, чтоб платье сохранить.

Жонглер Арнаут! И старь и новь пестрятМой сирвентес,— пусть Ричарду внушатСтаринного богатства не щадить,Чтоб новое — а с ним и честь! — добыть. 

Я сирвентес сложить готовДля тех, кто слушать бы желал.Честь умерла. Ее враговЯ бы нещадно истреблял,В морях топил без дальних слов,—Но выйдут те из берегов.Огонь бы трупов не сожрал,Уж разве б Страшный суд настал.

Я не ворчун и не злослов,А наглецам бы не прощал.Господь, помимо всех даров,Рассудок человеку дал,Чтоб скромным быть. Но не таковЛюбой из золотых мешков:Из грязи в графы прет нахал,—Уже и замок отмахал!

Короны есть, но нет голов,Чтоб под короной ум блистал.О славе дедовских гербовМаркиз иль князь радеть не стал.А у баронов при дворахЯ бы от голода зачах:Хоть богатеет феодал,Пустеет пиршественный зал.

Пускай я много ездоковНа дорогих конях встречал,Но кто бы этих мозгляковК Ожье, к Берару приравнял?Мне жалок щеголь-вертопрах:Хоть разодет он в пух и прахИ зубки отполировал,А для любви он пуст и вял.

Где слава рыцарских дворов?Цвет рыцарства куда пропал?А замки! Там радушный зовВсех на недели собирал,Там друг, солдат или жонглерБыл милым гостем с давних пор.В тех замках нынче лишь развал,Я сам во всех перебывал.

Король французов не суров,Уж он-то щедрость показал!Жизор свой славный — вот каков!В удел он Ричарду отдал:Филиппа испугал раздор.Ну что ж, спасибо за Жизор!Но я б того к чертям послал,Кто ратный потерял запал!

В путь, Папиоль!Будь нынче скорЛьва — Ричарда почтить не вздор!Король Филипп ягненком стал —Утратит все, чем обладал. 

Донна! Право, без виныПокарали вы меня,Столь сурово отстраня,—Где ж моя опора?Мне не знатьСчастья прежнего опять!Сердце я лишь той отдам,Что красой подобна вам.Если ж не найду такую,То совсем я затоскую.

Но красавиц, что равныБыли б вам, весь мир пленяБлеском жизни и огня,Нет как нет! Коль скороВам под статьНи единой не сыскать,Я возьму и здесь и тамВсе у каждой по частям.И красавицу инуюОбрету я — составную.

Самбелида! Вы должныДать румянец ярче дня,Очи, что горят, маняСтрастной негой взора(Больше взятьМог бы — и не прогадать!).А красавицы устамРечь Элизы я придам,Чтоб, беспечно с ней толкуя,Разогнал свою тоску я.

Плечи будут ей даныИз Шале,— и на коняСяду вновь, его гоня,Чтобы к ряду, спороВсё собрать,В Рокакорт не опоздать.Пусть Изольдиным кудрямПредпочтенье дал Тристрам,Но, Изольдины минуя,У Агнесы их возьму я.

Аудиарда! ХолодныВы ко мне, но, сохраниСвойство миловать, казня,Хоть красу убораДайте взятьИ девиз: «Не изменять!»Лучше Всех! Похищу самШейку, милую очам,—Я так нежно расцелуюКрасоту ее нагую!

Зубки чудной белизны,Всех улыбкой осеня,Даст Файдида. БолтовняС ней мила, но скороВ путь опять!Донна Зеркальце мне датьСтан должна, столь милый нам,Смех свой, сладостный ушам,—Помню я пору былую,Шутки с ней напропалую.

Вы же, Донна, вы вольны.Всех собою заслони,Но восторгов не ценя,Дать приказ — без спораПерестатьВас любить, о вас мечтать.Нет! Хоть предан я скорбям,Сердце я лишь вам отдам!Как своей наименуюЭту донну составную? 

АРНАУТ ДАНИЕЛЬ