Хроника событий, свершившихся в Чехии в бурный 1547 год - Сикст из Оттерсдорфа Страница 17

В пятницу, в день св. Яна Крестителя [24 июня], послы, возвращавшиеся домой без ответа от императора (король хорошо постарался, чтобы им не было дано никакого ответа), по предшествующему королевскому распоряжению заехали сначала в Литомержице, а оттуда уже отправились домой, чуть-чуть, было, не вернувшись вместе с королем. Это и есть та искренность господ христианских, которой они выучились у императоров турецких, кои послов держат при себе до тех пор, пока все не сделают по-своему.

Послы пражан, которые были направлены к королю в Литомержице, через несколько недель получили следующий ответ, написанный на простой бумаге (ибо король вообще не хотел передавать им послания):

«Его Королевская Милость соизволил ознакомиться с посланием всех трех городов пражских, которое было передано Е. К. М. их послами. Поскольку Е. К. М., если Бог даст, в ближайшие дни намерен прибыть в Пражский Град, как в Е. К. М. резиденцию, то Е. К. М. по счастливом прибытии своем, если сочтет нужным, соизволит дать ответ пражанам в следующую субботу. Что касается служилого народа, который Е. К. М. изволит иметь при себе для своих нужд и служб, то ему приказано так себя вести, чтобы не чинить людям ущерба. Однако Его Милость приказывает, чтобы этому служилому народу подвозились и за приличествующую цену продавались провиант, фураж и другие необходимые вещи.

Дано в Литомержице, в четверг после святых Петра и Павла, апостолов Божьих, [30 июня] лета XLVII. Генрих, бургграф Майссенский; верховный канцлер королевства Богемии Георгиус Жиабка».

До того как вышеуказанные послы от сословий Чешского королевства, отправленные к императору и королю, а также другие, специально посланные пражанами к королю в Литомержице, вернулись домой с вышеприведенными ответами, в пятницу после святых Петра и Павла [1 июля] около полуночи Кашпар из Гранова, сын скорняка Якуба с Целетной улицы, нашего горожанина, провел в пражский замок по мосту из Новой Оборы (он сам перед некоторыми хвастался этим) значительное количество конного и пешего люда. Поначалу о случившемся никто ничего не знал и только утром горожане, поехавшие по своим делам в замок, увидели, что все башни заняты наемниками и немцами и что наемники не хотят никого пускать в замок, особенно горожан. Народ немало удивлялся происходящему (в мирной-то стране), ибо до того, как император и король дали ответ и послы еще не вернулись домой, замок и Пражский Град уже был занят чужеземцами. Многие никак не хотели верить рассказам, но, пойдя в замок, увидели собственными глазами оборванных висельников и вшивцев этих, немецких солдат, которые везде и даже во дворце валялись словно голодные псы. В тот день они, нарушая старинные чешские обычаи и порядки, что очень удивило чехов, варили и жарили мясо в замке, который является твердыней папской веры, и свободно, никого не стесняясь, они жрали его, пока находились на Малой Стране, Градчанах и в упомянутом пражском замке[163]. Никто из пражан не мог предугадать и не предполагал тогда, какие беды обрушатся вскоре на людей, а ведь недавно, всего несколько дней назад, людям были даны никогда доселе неслыханные пророчества и грозные знаменья.

Точно известно, что в субботу, в день святого Барнабаша [11 июня], в деревне, называемой Грушованы, лежащей за городом Жатцем, по дороге к Хомутову, одна крестьянка, взяв топор, убила шестерых своих детей, отрубив каждому голову, двум мальчикам и четырем девочкам. Когда она это сделала, то, положив убитых одного подле другого, позвала своего мужа, сказав ему, чтобы он подошел и посмотрел, как она хорошо позаботилась о детях. Муж, увидя жену в крови (старший сын, который был повзрослее, пытался сопротивляться и запачкал ее кровью) и не понимая того, что она говорит, пошел в указанное ею место и обнаружил убитых и обезглавленных детей. Грозное знаменье и воистину никогда невиданное и неслыханное дело! Всемогущий Господи Боже, ради неизмеримой доброты своей обрати ее на путь истинный!

В этот же день, то есть в пятницу после св. Петра и Павла, рано утром вернулись домой послы пражан, принесшие вместе с послами из других городов приводившиеся выше ответы. Король с князем Фердинандом, сыном своим, с князем Августом, с князем Вацлавом Тешинским, с тремя епископами — оломоуцким, вратиславским и эгерским из Венгрии, с мораванами, силезцами и лужичанами, которых за несколько дней перед тем вызвал к себе в Литомержице, выехал из этого города под звуки труб и литавр с превеликой помпой и направился в местечко Вельвары, где и заночевал, тайно выслав вперед к Праге конницу и пехоту. Когда назавтра, в субботу [2 июля], он должен был приблизиться с оставшейся конницей и пехотой к Праге, верховный пражский бургграф[164] около 14 часов [10 час.] послал к пражанам своего слугу, требуя, чтобы по приказу Е. К. М. к нему были посланы несколько лиц из всех трех пражских городов. По прибытии их он, держа в руке королевскую грамоту, сказал: король из Вельвар послал мне грамоту, приказав сообщить пражанам следующее:

Во-первых, если вы хотите приветствовать короля по стародавнему обычаю, то не делайте этого, ибо очень жарко и королю не хотелось бы задерживаться на дороге. Во-вторых, войску, которое уже пришло и еще, наверное, придет, не чинить никаких препятствий и не противиться тому, какое место укажут гетманы для расположения войск. Надобно прилежно позаботиться о том, чтобы от войска никому не было никаких бед, а для этого следует везти пиво, хлеб, мясо, овес и другие припасы на Малую Страну, Градчаны и в замок, за все каждому будет сполна заплачено. И наконец, староместским горожанам, имеющим надзор за всеми малостранскими башнями и воротами, приказано отдать ключи от них, а также от башен Саксонского дома[165], находящегося на Малой Стране, в руки Е. К. М., когда он соизволит приехать, ибо Е. К. М. лично позаботится о том, чтобы служилый люд не выходил ночью в сады и виноградники и не чинил вреда людям. И делается все это для блага пражских городов.

Хотя указанные артикулы вызвали всеобщее удивление, пражане, чтобы не давать королю и господину своему никакого повода, сообщив об этом другим, ответили, что при въезде Е. К. М. они поступят так, как требуется.

В то же время, чтобы рассеять в народе нехорошие подозрения, был пущен слух, что