Джеффри Чосер - Кентерберийские рассказы Страница 19

На мерина его кой-как взвалил,

И Алан, прихвативши меч и щит,

За ним бегом на мельницу спешит.

У насыпа они зерно сгрузили.

«Здорово, Симон. Нас тут попросили, -

Так начал Алан, – этот вот мешок

К тебе свезти. Ну, как живешь, дружок?»

«А, здравствуй. Алан! – мельник закричал. -

И Джон с тобой? Давненько не видал

Я вас, друзья. Как будто бы с весны?

Что, разве слуги тоже все больны?»

«Да, знаешь, Симон, голод ведь не тетка,

А у птенцов прожорливая глотка.

И учат нас, что, если нет слуги,

Ты сам себе посильно помоги.

Наш эконом уже в преддверье ада,

Чему мы все в колледже очень рады.

Но нам-то надо что-нибудь жевать.

Ну, и взялись мы с Аланом слетать

К тебе на мельницу с мешком вот этим.

Мели скорей, чтоб засветло согреть им

Пустые животы наш пекарь смог».

«Ах, бедные, чтоб я да не помог?

Ссыпай зерно. Я жернов загружу».

«Давай-ка, Симон, я здесь погляжу,

Как насып наполняешь ты зерном.

Ведь, говорят, он ходит ходуном.

Мне это трудно даже и представить».

Второй сказал: «Ты будешь при поставе?

Тогда внизу я постою пока

И погляжу, как сыплется мука.

Когда еще на мельнице случится

Нам мельничному делу подучиться?

В нем нет у нас покуда что сноровки».

Но мельник мигом понял их уловки.

«Вам хочется, птенцы, меня словить, -

Подумал он, – так нет, тому не быть.

Напрасно лезете, глупцы, из кожи,

Премудрость ваша делу не поможет:

Пущу в глаза со всех поставов пыль,

В мешки подсыплю вам труху и гниль -

И угостит вас эконом ваш новый

Крупитчатою булкой из половы.

На опыте поймете, наконец,

Что «грамотей не то же, что мудрец».

Ведь с волка спеси половину сбыло,

Когда его лягнула в лоб кобыла». [101]

Удобную минуту улучив,

Когда от пыли Джона пронял чих,

Он выскользнул украдкою из двери,

Пошел туда, где ждал студентов мерин,

Уздечку потихоньку отвязал,

И конь на луг тотчас же поскакал

С внезапно вспыхнувшим, но тщетным пылом

Сквозь заросли, к резвившимся кобылам.

А мельник воротился к жерновам,

Откуда он покрикивал друзьям.

И не стихал его скрипучий голос,

Пока зерно на славу не смололось.

Когда мешок увязан крепко был,

Джон вышел в дверь и вдруг заголосил:

«На помощь! Чертова скотина! Эй!

Скорее, друг! Беги сюда скорей!

Ах, черт! ушел-таки треклятый мерин.

Что делать нам, коль будет он потерян?»

И Алан, позабыв о всем на свете,

Мешок оставил в мельниковой клети.

Спешит, крича: «Держи его, держи!

И к изгороди крепче привяжи».

Он с мельничихой в воротах столкнулся.

Она ему: «Ваш конь в табун метнулся.

Теперь его и в сутки не разыщешь,

Пока болот и рощ всех не обрыщешь.

Должно быть, укусил лошадку овод.

Вязать покрепче надо было повод».

А Джон кричит: «Брось там и щит и меч,

Ему дорогу надо пересечь,

Пока еще он не ушел за речку.

Ты что ж, дурак, не закрепил уздечку?

В конюшню надо бы замкнуть одра:

Там простоял бы он хоть до утра».

И вот они спешат не чуя ног

К мосту на перекрестке трех дорог.

Лишь только скрыл студентов сумрак серый,

Отсыпал мельник из мешка полмеры,

Взамен муки прибавил отрубей

И хлеб жене велел испечь скорей

Из краденой муки в укромном месте.

«Молокосос! Меня хотел провесть он.

Да я сто раз такому ротозею

И волосы и бороду обрею,

Пока меня хоть раз обманет он.

Задаст теперь учитель им трезвон!

Со мной тягаться захотел, дурак.

Пускай теперь поскачет до утра».

А бедные студенты по болоту

Набегалися до седьмого поту.

«Лови!» – «Постой!» – «Да слушай, богаради!

Его пугну, а ты останься сзади».

Стемнело, а потом спустилась ночь,

Они ж беде все не могли помочь:

От них коварный мерин уходил,

Пока в потемках в ров не угодил.

Студенты, словно под дождем коровы,

Запарились. А меринок соловый

Послушно плелся, и заохал Джон:

«Так никогда я не был посрамлен.

Все потому, что поступили наспех.

Мешок хоть брось. Ведь нас подымут на смех

Декан и клерки все. Вот чертов мельник!

Поддел он нас и осрамил, бездельник».

Он всю дорогу шел и причитал,

А взнузданный Баярд за ним шагал.

У очага сидел, их поджидая,

Ворюга Симкин, радость не скрывая.

Уж поздно было в Кембридж ворочаться:

На мельнице пришлося им остаться

И со слезами Симкина просить

Хоть где-нибудь их на ночь приютить

И просушить намокнувшее платье, -

За угощенье, мол, сполна заплатят.

«Да было б чем, а угощать я рад,

Особенно коль гость мой тороват.

Мой скуден стол, и дом мой очень тесен,

Но разум ваш на выдумки чудесен.

Пустите в ход ученые приемы [102]

И обратите клеть мою в хоромы.

Так как же мы – в клетушке потеснимся

Иль к вашим заклинаньям обратимся?»

«Шутник ты, Симон! Будет с нас и чарки,

А голод, что искуснее кухарки,

Нам сдобрит снедь. Ведь надо по присловью,

Чтоб всяк вкушал на доброе здоровье

Одно из двух: что на столе нашел

Иль то, с чем в дом к хозяину пришел.

Так вот, прошу, добудь еды, питанья нам

И позабавь. Хоть ты слывешь смутьяном,

Но шутника такого не сыскать.

За все наличными с нас можешь брать,

И серебра кошель с тобой размелем».

Тут мельник дочь послал за хлебом, элем,

Зажарил гуся, лошадь напоил

И до утра в конюшне затворил.

В своей каморке постелил постели,

Где дочь спала и где у колыбели

Он сам с женой в одной кровати спал.

И вправду дом его был очень мал,

Чуланами наполовину занят,

И всякому теперь понятно станет,

Что иначе не мог двоих гостей

Он уложить на мельнице своей.

Поужинали плотно, пошутили,

Бочонок элю впятером распили,

И в полночь завалились на покой

Юнцы и мельник с дочкой и с женой.

А мельник здорово в тот раз упился

И на кровать свою, как сноп, свалился.

Он бледен был, ворочался, икал

И вслух свои проделки вспоминал.

С ним улеглася вскоре и жена.

Хлебнула элю также и она

И, весела, болтлива, словно сойка,

С гостями перешучивалась бойко,

А колыбель поставила в ногах,

Чтоб ей дитя не уронить впотьмах,

Коль ночью грудь ему придется дать

Или спросонья зыбку покачать.

Когда на дне не видно стало элю,

Тогда лишь улеглись в свои постели

Дочь мельника и Алан с Джоном тож.

Студентам слушать стало невтерпеж,

Как спящий мельник храпом оглашал

Всю комнату и ветры испускал.

Жена ему подсвистывала тонко,

На четверть мили слышен храп был звонкий,

И дочь храпела с ней «pour compagnie».

Студентов сон нарушили они,

И Алан, в бок толкнув свирепо Джона,

Сказал ему: «Не слышишь ты трезвона?

Давно звонят они втроем к вечерне.

Чтоб им погрязнуть всем в греховной скверне!

Геенны пламя пусть их всех пожрет!

Не спать теперь всю ночь мне напролет.

Переварить не может он добычи.

Клянусь, он горе на себя накличет.

Разодолжу я Симкина-милягу

И к дочери его сейчас прилягу.

И почему бы нет? Ведь есть закон,

Что, если кто обидой ущемлен,

Искать обиде может возмещенья.

Украл муку, в том нет для нас сомненья,

И целый день украл, старик отвратный,

Зерно и время сгибли безвозвратно.

Теперь он ночью не дает нам спать.

Ну можно ли его не наказать?

Он сам учил, как олухов дурачить.

Так я и сделаю, а не иначе».

А Джон ему: «Смотри, будь осторожней

И не сложи башки пустопорожней.

Ведь если только мельника разбудишь,

Злодеем Симкиным зарезан будешь».

Присвистнул Алан: слышал, мол, и знаю.

И откатился к дальнему он краю,

Где на спине дочь мельника спала,

И овладел ей так, что не смогла

Она ни вскрикнуть, ни позвать подмогу.

Так Алан Джону указал дорогу.

А тот с минуту пролежал спокойно,

К возне прислушиваясь непристойней.

Но вот лежать ему не стало сил

И про себя он горько возопил:

«Опередил меня, наглец негодный,

За огорчения и за невзгоды

Получит он с полтины четвертак,

Мне ж ничего. Лежи тут, как дурак!

Он утешает Мельникову дочку,

Уже он снял, должно быть, и сорочку,

А я один здесь, словно куль мякины,

И некому утешить дурачину.

Да то ли будет! Завтра изведут

Товарищи, разиней назовут;

И Алан первый станет издеваться:

Нет счастья трусу. Надо отыграться».

И, ухватясь за ножку колыбели,

Он потянул дитя к своей постели.

От рези мельничиха пробудилась,

Прошла во двор и вскоре воротилась.

Постельки сына не найдя на месте,

Зашарила во тьме, куда же лезть ей.

«Уж не студента ль здесь стоит кровать?

Да сохранит меня святая мать.

Вот было б скверно! – шепчет, ковыляя. -

Да где ж он? Фу-ты, темнота какая».

Вот колыбель она с трудом нашла,