Средневековая литература - Тиль Уленшпигель Страница 19

Все тут плюнули и сказали: «Это непристойная просьба». Уленшпигель сказал: «Я считаю почтенный магистрат города Любека столь честным, что он сдержит обещание, на чем мне подали руку и поручились устно».

Они стали советоваться, как им тут поступить, и было решено из милосердия и по другим привходящим соображениям отпустить его с миром. Итак, Уленшпигель уехал оттуда в Хельмштет и его больше не видели в Любеке.

58 История рассказывает, как Уленшпигель заказал Хельмштете большую сумку

Новое озорство выкинул Уленшпигель с сумкой в Хельмштете, где жил мастер сумочник. Уленшпигель пришел к нему и спросил, не сделает ли он ему большую красивую сумку. Сумочник сказал: «Сумею. Как велика она должна быть?». Уленшпигель сказал, чтобы он ее сделал побольше, гак как в то время носили большие сумки. Сумочник сделал Уленшпигелю большую сумку. Когда тот за ней пришел и увидел сумку, то сказал: «Сумка не достаточно велика. Это сумочка, не сумка. Ты сделай мне сумку, чтоб она большая была, я хорошо за нее заплачу». Сумочник сделал ему сумку из целой коровьей шкуры, настолько большую, что можно туда годовалого теленка запихать, какого взрослый человек в состоянии поднять. Но когда Уленшпигель пришел, сумка опять ему не понравилась и он сказал, что сумка все еще не достаточно велика. Если мастер сделает такую сумку, что она подойдет по размерам, Уленшпигель за нее заплатит два гульдена. Сумочник взял два гульдена и сделал ему сумку. Для этого он взял три бычьих шкуры, так что все вместе их можно было унести на носилках, а в каждую всыпать четверик зерна. Когда Уленшпигель пришел, он сказал: «Мастер, эта сумка довольно большая, но эта не та большущая, о которой я мечтал. Эту тоже не хочу. Она для меня еще маловата. Если бы мне сделали такую большую сумку, чтобы я мог взять из нее один пфенниг, а в ней всегда оставалось бы еще два, так что я никогда бы не жил без денег и никогда бы не мог разориться, вот ту я бы у вас купил и за нее заплатил. Эти сумки, которые вы мне сделали, – порожние сумки, они мне ни к чему. Мне нужна полная сумка, без нее я не могу на люди показаться».

И Уленшпигель ушел и оставил ему сумки, сказав: «Ты хорошую совершил сделку, можешь все сумки у себя удержать». И он оставил ему два гульдена, а сумочник изрезал кожи почитай на все десять.

Уленшпигель не мог расстаться со своим плутовством, и, когда он пришел в Эрфурт, студенты и горожане скоро его узнали.

Однажды он проходил по мясному ряду, где мясо на столах продают. Тут один мясник и говорит, чтобы он купил что-нибудь, что можно с собой домой взять. Уленшпигель у него спросил: «А что я могу с собой взять?». Мясник ответил: «Вырезку на жаркое». Уленшпигель сказал: «Хорошо», взял кусок вырезки за край и пошел с ней прочь. Мясник побежал вслед и говорит ему: «Нет, так не пойдет, ты должен за мясо заплатить». Уленшпигель сказал: «О деньгах вы мне ничего не сказали, вы только сказали, не возьму ли я что-нибудь, и потом указали на вырезку, – мол, это можно взять домой. Это могут и ваши соседи подтвердить как свидетели».

Другие мясники подошли к ним и по злобе сказали, что так дело и было. Они потому на соседа зло держали, что, как только покупатель подходил к их прилавку, этот мясник зазывал его к себе и у них отбивал. Вот почему они сейчас так подстроили, чтобы мясо досталось Уленшпигелю. Пока огорченный торговец бранился, Уленшпигель спрятал мясо под куртку и с ним ушел, оставив мясников улаживать свою ссору, как сумеют.

60 История рассказывает, как Уленшпигель в Эрфурте еще раз обманул мясника на кусок вырезки[92]

Через восемь дней Уленшпигель снова пришел в мясной ряд. Тот же самый мясник сказал Уленшпигелю в насмешку: «Поди сюда и возьми кусок вырезки». Уленшпигель сказал: «Хорошо» – и хотел ухватить кусок. Но мясник оказался проворным и живо пододвинул мясо к себе. Уленшпигель сказал: «Подождите, положите кусок на место, я за нега заплачу». Мясник опять выложил вырезку на прилавок. Уленшпигель тогда ему сказал: «Давайте договоримся так: если тебе мои слова по душе придутся, тогда вырезка будет моя». Мясник сказал: «Ты, может, скажешь слова, от которых мне никакого проку не будет. Ну уж если скажешь такие слова, что мне понравятся, можешь вырезку забрать себе». Уленшпигель сказал: «Я мяса пальцем не трону, если мои слова тебе не по вкусу будут». И продолжал: «Я вот что тебе скажу: „Будь здоров, брат кошелек, и давай плати людям". Как тебе это нравится? Это тебе по вкусу?». Мясник на это сказал: «Такие слова мне нравятся, они мне по вкусу». Уленшпигель сказал окружающим: «Дорогие друзья, вы хорошо это слышали, мясо, стало быть, мое!».

Итак, Уленшпигель взял мясо и пошел с ним прочь, сказав мяснику с насмешкой: «Вот я снова вырезку получил, как ты мне обещал».

61 История рассказывает, как Уленшпигель в Дрездене был подмастерьем у столяра и заслужил мало благодарности

Вскоре Уленшпигель подался из земли Гессен в Дрезден, что близ Богемского леса на Эльбе,[93] и представился подмастерьем столяра. Тут его нанял один столяр, который нуждался в работниках, так как его подмастерья отслужили свой срок и отправились странствовать. В городе как раз была свадьба, на которую мастер был приглашен. Он сказал Уленшпигелю: «Милый слуга, я должен идти на свадьбу, до конца дня не вернусь. Ты на свободе поработай усердно и точнехонько сложи эти четыре доски и закрепи клеем». Уленшпигель сказал: «Хорошо. А какие доски нужно склеить?». Мастер положил все нужные доски одну на другую и пошел вместе со своей женой на свадьбу.

А Уленшпигель, послушный слуга, который всегда старался выполнить работу не так, как положено, а шиворот-навыворот, начал с того, что пробуравил в трех или в четырех местах красивые, наборной работы, доски, предназначенные для стола или шкафа, которые его хозяин сложил в стопку, поставил их в козлы и заклинил вместе, сварил клей в большом котле и сунул туда доски. Потом отнес доски на чердак и выставил их в окно – чтобы клей пообсох на солнце – и спозаранку окончил работать.

Вечером мастер вернулся домой изрядно выпив и спросил Уленшпигеля, что он за день наработал. Уленшпигель сказал: «Мастер, я те четыре доски точнехокько вместе сложил и склеил, вот рано и зашабашил». Это понравилось мастеру, и он сказал своей жене: «Вот это настоящий работник, будь поласковее с ним. Я хочу его у себя надолго оставить» – и пошел спать.

Только утром мастер велел Уленшпигелю принести стол, который он собрал и склеил, и Уленшпигель принес с чердака свою работу. Когда мастер увидел, что плут испортил ему доски, он сказал: «Парень, ты учился ли столярному ремеслу?». Уленшпигель ответил: «Почему ты так спрашиваешь?» – «Я спрашиваю потому, что ты мне хорошие доски совсем испортил». Уленшпигель сказал: «Милый мастер, я сделал все, как вы мне велели. Если доски испорчены, то это ваша вина». Мастер рассердился и сказал: «Озорник ты, шут проклятый, а потому убирайся из моей мастерской, не нужна мне твоя работа».

Итак, Уленшпигель ушел оттуда, заслужив мало благодарности за то, что делал все так, как ему приказывали.

62 История рассказывает, как Уленшпигель стал мастерить очки и ни в одной стране не мог получить работы

Во вражде и в раздоре были курфюрсты друг с другом, так как не было над ними римского императора или князя.

Тут случилось, что граф фон Супленбург[94] большинством курфюрстов был избран римским императором. Тогда было много таких, кто думали силой вторгнуться в государство. И тут этому вновь избранному императору пришлось шесть месяцев стоять перед Франкфуртом и выжидать, кто его отсюда попробует выбить. Поскольку с ним было так много и пешего и конного народу, Уленшпигель стал раздумывать, чем бы ему тут поживиться. «Сюда много понаехало чужих господ, они не оставят меня без милости. Если даже кто-нибудь из них не возьмет меня к себе на службу, так я обойдусь прекрасно». И он собрался в дорогу, куда направились господа из всех стран.

Случилось так, что по дороге во Франкфурт, в Веттерау близ Фридбурга, повстречался с Уленшпигелем трирский епископ,[95] едущий со своими людьми.

Так как Уленшпигель был чудно одет, епископ спросил его, кто он таков. Уленшпигель ответил и сказал: «Милостивейший государь, я мастерю очки и иду из Брабанта, там мне нечего было делать, вот я и странствую в поисках работы. С нашим ремеслом ничего не выручишь. Епископ сказал: «Я думаю, что твое ремесло день ото дня будет прибыльнее, так как люди день ото дня становятся все болезненней и теряют зоркость, а поэтому многие нуждаются в очках». Уленшпигель отвечал епископу и сказал так: «Да, милостивейший государь, ваша милость верно говорит, но есть одно, что наносит ущерб нашему ремеслу». Епископ сказал: «Что же это такое?». Уленшпигель ответил: «Если я вам должен это сказать, пусть ваша милость на меня за это не гневается». – «Нет, кет, – сказал епископ, – мы привычны все слышать от тебя и тебе подобных, говори свободно и не бойся». «Милостивейший государь, вот что подрывает наше ремесло и внушает опасение, совсем его угробить, это то, что вы и другие высокие господа, папы, кардиналы, епископы, император, короли, князья, советники, правители, судьи во всех городах и весях (спаси их господь!), в нынешнее время смотрят сквозь пальцы на то, что законно или незаконно, и это порой зависит от денежных даяний. А вот о прежних временах пишут, что господа и князья, сколько их было, все имели обыкновение изучать право и читать юридические книги, вот почему з ту пору и не случалось никакого беззакония, и для этой цели у них было много очков, и наше ремесло процветало. Также и священники в те времена учились больше, чем в нынешнее, поэтому очки теперь у них выводятся. Ныне почерпнули они столько учености из книжек, которые покупают, что уже знают все наизусть, когда и что им в какое время надо делать, По этой причине и книги-то свои раскрывают не чаще, чем раз в месяц. Вот почему наше ремесло пришло в упадок и я рыскаю из одной страны в другую и нигде не могу сыскать себе работы. Эта вредная привычка, о которой я говорил, распространилась настолько, что крестьяне в деревне теперь ее переняли и смотрят сквозь пальцы».