Коллектив авторов - Европейские поэты Возрождения Страница 19

Неизвестный итальянский гравер начала XVI в. Фортуна. Резец

В досужий день, когда себя трудамиОбременять не подобает нам,Меня увидеть можно в божьем храме —На этот раз в числе нарядных дам.Пленен моими нежными красами,Ты их природы не постигнешь сам.Не мучайся, душа непосвященная:Из одного с Венерой вышла лона я.

Однако под уклон уже скользятКолеса солнца, тени удлиняя,Уже звенит мелодия цикад,Уже крестьяне, поле покидая,Бредут в село, а женщины спешатСобрать на стол, кормильцев ожидая.Не огорчайся, я должна идти,А ты к своим коня повороти».

И небеса над нею просветлелиПри новом свете благостных очес,Когда она пошла на самом делеЧерез поляну под шатер древес.И птицы хором жалобным запели,И застонал объятый скорбью лес,А мурава под легкою стопоюПунцовой стала, белой, голубою.

Что делать? Юлий за своей звездойПоследовать готов, но не решается.Кровь из горячей стала ледяной,И лютый холод к сердцу подбирается.И ей, что отняла его покой,Он смотрит вслед и втайне восхищаетсяНебесной поступью, которой в ладШуршит, колеблясь, ангельский наряд.

Амур воздал несчастному сторицей.Как бьется сердце! Юлий оглушен,И, как поля в росе перед денницей,В слезах печали предается он.Еще недавно был он вольной птицей.Не может быть! Ужели он влюблен?Амур последовать за нею манит,Но Робость прочь неумолимо тянет.

О Юлий, где язвительная страсть,С какой, удары нанося умело,Над любящими ты глумился всласть?Ты больше не охотишься? В чем дело?Ты над желаньями своими властьУтратил — сердцем дама завладела.Амур врасплох несчастного застал:Смотри, каким ты был, каким ты стал.

Ты был охотой поглощен, доколеТы сам не оказался в западне,Ты был свободен — и лишился воли,Прекрасной сердце уступив жене.Ты обречен Амуром новой доле,Еще не осознав того вполне:Какие мы ему ни ставь препоны,Судьбе диктует он свои законы.

Отрывок

Пастух (возвещает Орфею о смерти Евридики)

Жестокой вестью встречу я Орфея,Что нимфа та прекрасная скончалась.Она бежала прочь от Аристея,И в миг, когда к потоку приближаласьВ пяту впилась ей жалом, не жалея,Змея, которая в цветах скрывалась.И сильно так и остро было жало,Что сразу жизнь и бег ее прервало.

Орфей(сокрушается о смерти Евридики)

О, безутешная, заплачем, лира!Иную песнь теперь нам петь приспело.Кружитесь, небеса, вкруг оси мира,Услышав нас, замолкни, Филомела!О, небо! О, земля! Ужели сироВ тоске влачить измученное тело?Краса моя, о жизнь, о Евридика,Как жить мне, твоего не видя лика?К воротам Тартара моя дорога:Узнать, туда проникло ль сожаленье?Судьбу смягчат ли у его порогаИ слезные стихи, и струн моленья?Быть может, смерть преклонит слух не строго.Ведь пеньем я уже сдвигал каменья.Олень и тигр, внимая мне, сближались,И шли леса, и реки обращались.

Орфей (с пением подходит к Аиду)

Увы! Увы! О, пожалейте в гореЛюбовника, юдолей адских тени!Вождя единого я зрел в Аморе,И он меня домчал до сих селений.О Цербер, укроти свой гнев! Ты вскореМои услышишь жалобы и пени,И не один, услышав, надо мноюЗаплачешь ты, — но с адскою толпою.О Фурии, напрасно вы рычали,Напрасно змеи корчились лихие.Когда б вы знали все мои печали,Вы разделили б жалобы глухие.Несчастного задержите ль вначале,Кому враги и небо и стихии?Иду просить я милости у смерти.Откройте двери. Страннику поверьте.

Плутон(полный удивленья, говорит так)

Откуда звук столь сладостного звона?Кто ад смутил кифарой изощренной?Вот: колесо недвижно Иксиона,Сизиф сидит, на камень свой склоненный,И к Танталу не льнут струи затона,Белиды стали с урною бездонной,Внимателен и Цербер трехголовый,И Фурии смягчили гнев суровый.

Минос к Плутону

Тот, кто идет, противен воле Рока:Не место здесь телам, не знавшим тленья.Быть может, умысел тая глубоко,Твоей он власти ищет низверженья.Все, кто сюда, Плутон, входил до срока,Как этот, — в темные твои владенья,Встречали здесь возмездье роковое.Будь осторожен: он замыслил злое.

Орфей (коленопреклоненный, говорит)

О всемогущий тех краев властитель,Что лишены навек земного света,Куда спускается вселенной жительИ все, что солнцем на земле согрето,—Сказать тоски причину разрешите ль?Вослед Амору шла дорога эта.Не цепью Цербера вязать железной,—Я только шел вослед своей любезной.

Змея, рожденная между цветами,Меня и милой и души лишила.Я дни влачу, подавленный скорбями,Сразить тоску моя не может сила.Но коль любви прославленной меж вамиВоспоминанье время не затмило,Коль прежний жар еще в душе храните, —Мне Евридику милую верните!

Пред вами вещи разнствуют в немногом,И в ваш предел все смертные стекутся,Всё, что луна своим обходит рогом,Предметы все во мрак вага повлекутся.Кто доле ходит по земным дорогам,Кто менее, — но все сюда сойдутся,В предел последний жизни быстротечной,И нами впредь владычествуйте вечно.

Так, будет нимфа пусть моя меж вами,Когда ей смерть сама пошлет природа.Иль сочный грозд под нежными листамиОбрежет серп жестокий садовода?О, кто поля усеет семенамиИ ждать не станет позднего их всхода?С души моей тоски сложите бремя.О, возвращенье будет лишь на время!

Во имя вод, которыми покрылосьСтигийское болото Ахеронта,И хаоса, откуда все родилось,И бурности звенящей Флегетонта,И яблока, которым ты пленилась,Как нашего лишилась горизонта!Коль мне откажешь ты, к земной отчизнеНе возвращусь я, здесь лишусь я жизни.

Прозерпина (Плутону говорит так)

О сладостный супруг мой, я не знала,Что жалость проникает к сей равнине.Но вот наш двор она завоевала,Мое лишь ею сердце полно ныне.Со страждущими вместе застоналаИ Смерть сама о горестной кончине.Изменят пусть суровые законыЛюбовь, и песнь, и праведные стоны.

Плутон (отвечает Орфею и говорит так)

Тебе верну ее, но по условьюВослед тебе выходит пусть из Ада.А ты до выхода, горя любовью,Не обращай па Евридику взгляда.Итак, Орфей, предайся хладнокровью,Чтоб не исчезла вновь твоя награда,—Все ж счастлив я, что сладостная лираСмягчила скиптр отверженного мира.

Во времена былые мореходИз-за сирен не доплывал до суши.Ипполита не хуже их поет,Влюбленные воспламеняя души.Когда, завороженный с первых нот,Я внемлю ей, печаль моя все глуше:Я песней ранен, песней исцелен,От песни пал и песней воскрешен.

Раз, утром, девушки, я шла, гуляя,Роскошным садом, в середине мая.Фиалок, лилий много на полянахЦвело, да и других цветов немало,Лазурных, бледных, снежных и багряных.Я, руку протянув, срывать их стала.Для золотых волос убор сплетала —Прядь вольную сдержать венком желая.Раз, утром, девушки, я шла, гуляя,Роскошным садом, в середине мая.Уже успела много их нарвать я,Но увидала разных роз собраньеИ побежала к ним — наполнить платье.Так сладко было их благоуханье,Что в сердце вкралось новое желанье,Страсть нежная и радость неземная.Раз, утром, девушки, я шла, гуляя,Роскошным садом, в середине мая.Разобрала их все поодиночке,—Не скажешь словом, как прекрасны были:Те вылупились только что из почки,Те блекли, те цветы едва раскрыли.Амор сказал: срывай их в полной силе,Пока еще не сникли, увядая.Раз, утром, девушки, я шла, гуляя,Роскошным садом, в середине мая.Едва лишь роза лепестки раскроет,Пока она прекрасна и приятна,Ее ввивать нам в плетеницы стоит —Не то краса исчезнет безвозвратно.Так, девушки: доколе ароматна,Прекрасную срывайте розу мая.Раз, утром, девушки, я шла, гуляя,Роскошным садом, в середине мая.

Нежных фиалок цветы, возлюбленной милый подарокВы несказанной любви сладкий таите залог!Где, о, где вы взошли? Каким небесным нектаромБлагоуханные вам кудри Зефир окропил?Иль на священных лугах вас растила златая Венера?Иль в Идалийских лесах пестовал вас Купидон?Верю: кифары свои украшают такими цветамиМузы в краю, где Пермесс воды струит среди роз,Ими пряди волос амвросических Оры венчают,Юная Грация в них прячет упругую грудь,Их плетеницею свив, чело убирает Аврора,С вешнего неба лия розовый утренний свет,Блещут в садах Гесперид фиалок таких самоцветы,Ими же травы пестрят в рощах, где ветры царят,Или в лугах, где сонм ликует праведных теней,Иль на полях, где растит Флора весенний покров.Счастливы вы! Ведь та же рука, которой похищенБыл я сам у себя, вас, о фиалки, рвала,Тонкие вас подносили персты к прекрасному лику,Где притаился Амур, мечущий стрелы в меня.Может быть, лик госпожи, преисполненный гордой красою,Щедро вам уделил прелести долю своей.Глянь: фиалка одна пленяет бледностью млечной,Глянь: алеет багрец на лепестках у другой.От госпожи этот цвет: таким же нежным багрянцемКрасит ей сладостный стыд млечную щек белизну.Как далеко аромат дыханье уст разливает!Тонкий тот аромат венчики ваши хранят.Счастливы вы! Для меня вы теперь и жизнь и отрада,Ветер попутный душе, тихая пристань ее,К вам хоть дозволено мне припадать с поцелуем желанным,К вам, о фиалки, не раз жадной рукой прикоснусь.Досыта вас напою слезами печали, — они жеЛьются живою рекой, щеки и грудь оросив.Пейте же слезы мои, которыми томное пламяЗлобный питает Амур, их исторгая из глаз.Вечно живите, цветы, пусть вас никогда не погубитЛетом — солнце и зной, едкая стужа — зимой.Вечно живите, цветы, любви утешенье несчастной,Ибо несете душе вы благодатный покой.Будете вы неизменно со мной, любимы дотоле,Бедного будет доколь мучить краса госпожи,Будет снедаема грудь доколе огнем КупидонаИ неразлучны со мной слезы пребудут и скорбь.

Ты прислал мне вина — но вина своего мне хватает.Ежели мне угодить хочешь, то жажду пришли!

ЯКОПО САННАДЗАРО