Иоаннида, или О Ливийской войне - Флавий Кресконий Корипп Страница 2

Перевод поэмы был осуществлен летом 2021 г. с английского издания. Разумеется, «перевод с перевода» уступает переводу непосредственно с оригинала: известна итальянская игра слов – «traduttore – traditore», то есть «переводчик – предатель», ибо, по-любому, переводчик вольно или невольно искажает мысли автора, не в силах передать различные их оттенки, намеки и двусмысленности, игру слов и т.д.; в данном же случае ваш покорный слуга выступает «двойным предателем», «корежа» и без того уже «искореженного» английским переводчиком Джорджем Ши Кориппа – и только отсутствие хотя бы такого русского перевода заставило его совершить этот труд. Впрочем, такая практика существовала и ранее – например, первые переводы трудов Иосифа Флавия тоже осуществлялись не с древнегреческого, а с латинского и даже немецкого, да и Василий Андреевич Жуковский, чей образцовый перевод «Одиссеи» доныне не превзойден, не знал древнегреческого вовсе, а пользовался немецким подстрочником. Впрочем, подобная деятельность успешно продолжается и поныне, свидетельством чему – перевод с английского фрагментов «Золотой легенды» архиепископа Иакова Ворагинского (три сборника 2017—2018 гг. – «Апостолы», «Святые мужи» и «Святые жены», «опередившие» полный перевод с латыни, подготовленный братьями-францисканцами), а также перевод с английского французской книги Ж.Ш. и К. Пикар «Карфаген. Летопись легендарного города-государства с основания до гибели» (2019 г.). Кроме того, насколько мы заметили, в последнее время даже при переводах с греческого и латинского указывается, что осуществляется сверка с уже осуществленными переводами на другие языки (например, перевод «Стратегикона» Маврикия с греческого, осуществленный В.В. Кучмой, сверялся с переводами на английский, немецкий, румынский, русский, болгарский, сербохорватский языки; до этого, кстати, много лет пользовались переводом М.А. Цыбышева с латыни). Представляемый читателю русский перевод «Иоанниды» – не стихотворный, а прозаический, как и послуживший «исходником» английский текст, поскольку автор перевода стремился не блеснуть доморощенным виршетворчеством, но более точно передать смысл, чтобы ввести «Иоанниду» в научный оборот как исторический источник ввиду его огромной ценности для довольно скудно освещенной истории Византийской Африки (ибо, хотя Корипп и был ритором и поэтом, его свидетельства очевидца описываемых им событий не менее, а порой даже более точны, чем изложение признанного историографа Юстиниановых войн – Прокопия Кесарийского). Естественно, мы не ожидаем и не требуем, чтоб читатель и вправду поверил в то, что византийский флот провожала сама нимфа Фетида, а полководцу Иоанну Троглите, главному герою поэмы, являлся падший ангел, однако в том, что касается исторических событий, стратегии, географии, деталей быта и вооружения, «Иоаннида» вполне может стать надежным историческим источником, подобно поэмам Гомера. Что же касается прозаического перевода поэтического текста, все это тоже «от нужды», причины – те же, что заставили «переводить с перевода», так что повторяться не будем; а прецедентов тоже всегда хватало – например, русский перевод поэмы Джона Мильтона «Возвращенный рай», выполненный профессором А.З. Зиновьевым в 1861 г., тоже был прозаический (кстати, первые переводы мильтоновских «Потерянного рая» и «Возвращенного рая» зачастую осуществлялись не с английского, а с французского языка – не менее трех!). Да что далеко ходить: вот «Слово о полку Игореве» – древнерусская поэма, это несомненно, хотя и звучит не как привычные нам стихи; вот и переводят ее кто прозой, кто стихами. Верность либо тексту, либо художественному оформлению. Мы выбрали первое. Переводчик не ставил себе задачи создать подробный исторический комментарий (в данный момент он ведет работу над созданием отдельной книги по истории Византийской Африки, должной составить подходящую пару поэме Кориппа), равно как и объяснение богатой мифологической аллегорики Кориппа, однако в некоторых случаях сделал комментарии, необходимые для понимания текста и определенных реалий, а также касательно того или иного избранного им варианта перевода. Разумеется, пришлось очистить Кориппа от терминов, которыми его произведение обильно «обогатил» английский переводчик; не знаю, нормально ли это для английского языка, но по-русски такие слова, как «король», «премьер-министр», «эскадрон», «генерал», «офицеры», «лейтенанты» и даже «солдаты» (термин, появившийся в позднем Средневековье и обозначавший воинов Италии, служивших за деньги – «сольди»), звучали бы в византийском эпосе VI века, мягко скажем, чужеродно. В паре случаев приходилось обращаться напрямую к латинскому тексту, когда сентенция английского варианта казалась невразумительной. Впрочем, автор предлагаемого ныне читателям перевода нисколько не сомневается, что и сам оставил определенное количество промахов, за что смиренно и испрашивает снисхождения к свершенному им труду. Сознательным выбором автора перевода было предпочтение более привычных русскому уху слов, нежели византийского эквивалента, – например, «император» вместо «василевс», «полководец» вместо «стратег», «отряд» вместо «тагма», «воин» вместо «стратиот» и т.д. Верно ли это, судить читателю. Также хотелось избежать слишком современных или «англизированных» слов, не свойственных, скажем так, византийскому лексикону, хотя это удавалось далеко не всегда, но по объективным причинам. Также, с другой стороны, не имелось намерения нарочно архаизировать перевод (как в неудачной попытке перевода того же Мильтонова «Возвращенного рая» С. Александровским, перегрузившим поэтический текст «церковнославянщиной» и «синодальщиной», сделав текст тяжело воспринимаемым, скажем так, неспециалистом в церковном деле). Однако иногда предпочтение отдавалось более возвышенно-поэтическому эквиваленту – все-таки поэма…

Общая же канва событий в очень кратком изложении выглядит так: при императрице Галле Плацидии (ок. 388—450 гг.) два ее выдающихся полководца, Аэций и Бонифаций, вступили меж собой в конфронтацию, и последний, оговоренный Аэцием и справедливо опасаясь за свою жизнь, призвал в подведомственную ему Африку германских варваров-вандалов, теснимых в Испании вестготами, пообещав переселенцам две трети земель (429 г.). Те пришли, но придворный конфликт был уже улажен, Бонифаций попросил их вернуться обратно в Испанию, но его, разумеется, никто не послушал. Началась война, вандальский вождь Гизерих (Гензерих, Гейзерих; ок. 389—477 гг., правил с 428 г.) разбил Бонифация, загнав его в город Гиппон и осадив его там (хотя 14-месячная осада окончилась тогда для вандалов безуспешно, но на третьем ее месяце, 28 августа 430 года, скончался местный епископ – знаменитый Блаженный Августин Аврелий). Вторая решающая битва, проигранная Бонифацием, фактически отдала Римскую Африку под власть вандалов. Вернувшись в Италию, Бонифаций вступил в войну с Аэцием, в битве под Аримином вызвал его на поединок и был смертельно ранен. Вандалы же, не торопясь, прибирали к рукам африканские города (сданный римлянами Гиппон на 8 лет стал их временной столицей – до захвата Карфагена в 439 г.), срывали стены всех крепостей (кроме Карфагена), а потом устроили знаменитый морской поход на Рим (455 г.) и вывезли из него много всякого добра и пленных, благодаря чему печально обессмертили свое племенное имя. Так