Гаргантюа и Пантагрюэль — III - Рабле Франсуа Страница 21

– Скоро вы напроповедуетесь? – сказал монах. – Помогите мне ради бога, если не хотите помочь ради другого[121]. Клянусь платьем, которое ношу, вы раскаетесь в этом tempore et loco praelibatism.

Тогда Гимнаст сошел с лошади и, взобравшись на дерево, одной рукой поднял монаха под мышки, а другой отцепил его забрало от сука, и монах упал на землю, а Гимнаст за ним. Спустившись, монах сейчас же сбросил с себя всю ратную сбрую и расшвырял по полю одну часть за другой. Взяв свое древко от креста, он сел на своего коня, которого поймал Эвемон, и так они весело поскакали по пути к Соллэ.

ГЛАВА XLIII. Как передовой отряд Пикрошоля попался навстречу Гаргантюа, и как монах убил капитана Тиравана, а потом попал в плен к врагам

Пикрошоль, после донесения тех, которые успели спастись от поражения, когда Трипе был выпотрошен, охвачен был сильным гневом, слыша, что дьяволы напали на его людей, и всю ночь держал совет, на котором Гастиво и Тукдильон высказывали мнение, что могущество его таково, что он мог бы разбить всех дьяволов ада, если бы они явились. Пикрошоль не верил этому вполне, но в то же время не был уверен и в противном

Однако он послал на разведку, под командой графа Тиравана, тысячу шестьсот всадников легкой кавалерии, хорошо окропив их всех святой водой и каждому повязав епитрахиль вокруг шеи; на тот случай, если они встретят дьяволов: те исчезли бы и расточились от действия как епитрахилей, так и грегорианской воды[122].

Они доехали почти до Вогийона и Маладри, но нигде не встретили никого, с кем бы поговорить; тогда они вернулись верхней дорогой, и в пастушьей хижине, близ Кудрэ, нашли пятерых паломников. Поколотив их и связав, они увели их в качестве шпионов, несмотря на мольбы, клятвы и просьбы.

Спустившись оттуда к Севилье, они были услышаны Гаргантюа, который сказал своим людям:

– Товарищи, здесь предстоит схватка; их вдесятеро больше, чем нас. Ударим на них?

– Черт возьми! – сказал монах. – Что же мы будем делать? Вы мерите людей числом, а не доблестью и отвагой? – И потом закричал: Ударим, черти, ну, живее!

Слыша это, неприятели подумали, что, наверное, это были истинные дьяволы, и поэтому пустились бежать, бросив поводья, все, за исключением Тиравана, который взял копье наперевес и со всей мочи ударил монаха в грудь. Но, встретив страшную рясу, железо копья затупилось, будто свечка, которою ударили по наковальне. Тогда монах так ударил его древком от креста между шеей и колетом, в самую кость акромион[123], что тот, пораженный, потерял сознание и недвижный упал к ногам лошади.

Монах, увидев епитрахиль, которую тот носил в виде перевязи, сказал Гаргантюа:

– Это – священники, то есть монахи только в зачатке. Я же, клянусь святым Иоанном, – полный монах, и набью вам их как мух.

Крупным галопом он поскакал вслед за ними, настиг задних и стал молотить их как рожь, нанося удары направо и налево. Гимнаст спросил у Гаргантюа, надо ли их сейчас преследовать, на что Гаргантюа ответил:

– Ничуть! Согласно истинной военной науке, никогда не следует доводить своих врагов до отчаяния, потому что необходимость увеличивает силы и мужество, которые уже ослаблены и истощены, и нет лучшего средства спасения для людей оцепеневших и истомленных, чем потеря всякой надежды на спасение. Сколько побед было вырвано побежденными из рук победителей, когда те, вопреки рассудку, стремились к полному уничтожению и совершенному избиению неприятеля, не желая оставить ни одного, кто мог бы сообщить об этом! Нет, всегда оставляйте неприятелю все ворота и дороги открытыми, и скорее постройте для них серебряный мост, чтобы отправить их.

– Правда, – сказал Гимнаст. – Но ведь у них монах!

– Монах, – сказал Гаргантюа, – у них? Честное слово, им же хуже! Но, чтобы быть готовыми ко всяким случайностям, не будем пока отступать. Подождем здесь в тишине, потому что я думаю, что достаточно узнал характер наших врагов. Они руководятся случаем, а не разумом.

Пока они ждали так под орешником, монах продолжал преследование, поражая без всякой пощады всех, кого встречал, пока не встретил всадника, который вез на крупе коня одного из несчастных паломников, и когда он хотел поразить его, паломник закричал:

– О, господин приор, друг мой, господин приор, спасите меня, прошу вас!

Услышав эти слова, враги обернулись и, заметив, что тут был только монах, который так скандалил, стали колотить его, как деревянного осла, – однако он ничего не чувствовал, даже когда они били его по рясе: такая у него была твердая кожа.

Поручив его стеречь двум стражам и повернув лошадей, они никого заметили впереди себя, из чего заключили, что Гаргантюа со своим отрядом бежал. Тогда они бросились во весь опор к долине Нуарет, чтобы догнать его, и оставили монаха одного с двумя стражами. Гаргантюа услышал шум и ржанье лошадей и сказал своим:

– Товарищи, я слышу топот врагов и уже вижу некоторых из них, которые идут на нас толпою. Сомкнем свои ряды в боевой порядок на дороге: таким образом мы сможем встретить их к нашей чести и их погибели.

ГЛАВА XLIV. Как монах отделался от своих сторожей, и как был разбит отряд Пикрошоля

Монах, видя, как они уехали в беспорядке, вывел заключение, что они нападут на Гаргантюа и его людей, и был страшно огорчен, что не может им помочь. Потом по поведению своих сторожей он увидел, что они охотно поскакали бы за отрядом, чтобы поживиться чем-нибудь, так как все время посматривали на долину, в которую спускался отряд.

– Эти люди очень плохо обучены военному делу, потому что не потребовали от меня обещания не бежать и не отобрали у меня моего меча, – рассуждал он.

После того он внезапно выхватил свой меч и ударил стража, что держал его справа, полностью перерезав ему гортанную вену и сонную артерию на шее, вместе с язычком, вплоть до желез, и, повторив удар, вскрыл ему спинной мозг между вторым и третьим позвонками: страж упал мертвым. А монах, повернув свою лошадь налево, наехал на другого, который, видя, что его товарищ мертв, и монах приближается к нему, закричал во весь голос:

– Господин приор, я сдаюсь! Господин приор, добрый мой друг, господин приор!

А монах тоже кричал:

– Господин постериор, мой друг, господин постериор[124], вы получите по вашему заду.

– О! – сказал страж, – господин приор, дорогой господин приор, дай вам бог быть аббатом!

– Клянусь рясой, – сказал монах, – что я ношу, я здесь же вас сделаю кардиналом. Что же, вы хотели подкупить духовное лицо? Сейчас вы получите красную шапку из моих рук.

Страж кричал:

– Господин приор, господин приор, господин будущий аббат, господин кардинал, господин всё! Ах! Ох! Эх! Нет, господин приор, мой добрый господинчик приор, я сдаюсь вам, сдаюсь!

– А я тебя сдаю, – сказал монах, – всем чертям.

И одним ударом пробил ему голову, сломав черепную коробку над височной костью, и отделил от затылка обе теменные кости и большую часть лобной доли вместе с стреловидным мостом. Тем же ударом он пробил ему обе мозговые оболочки, так что обнажились желудочки, и задняя часть черепа повисла над плечами (точно шапочка доктора, черная сверху и красная внутри). Тут стражник мертвый свалился на землю.

После этого монах пришпорил лошадь и помчался по тому пути, по которому шли враги, встретившие Гаргантюа и его товарищей на большой дороге, но так значительно поубавившиеся в числе, благодаря страшному избиению, которое произвел Гаргантюа своим деревом, Гимнаст, Понократ, Эвдемон и другие. Видно было, что враги обратились в бегство в таком ужасе и безумном смятении, как если бы увидели перед своими глазами призрак смерти.