Государь. О том, как надлежит поступать с людьми - Никколо Макиавелли Страница 21

я уже сказал, – что государь должен избегать всего, что может на него навлечь ненависть и презрение. Если ему последнее удастся, – он может спокойно действовать, как хочет, нисколько не заботясь о том, что о нем думают и говорят. А так как ненависть заслуживают преимущественно те государи, которые, как я уже сказал, прибегают к грабительству и нарушают имущественные права своих подданных или покушаются на честь их жен и дочерей, то государям, чтоб не заслужить ненависти, надобно воздерживаться только от этого. Общество обыкновенно живет спокойно, если государи не покушаются ни на честь, ни на имущество его членов, и государям при этом, приходится бороться только с честолюбием немногих, что не трудно, так как в руках государей обыкновенно находятся тысячи средств, чтобы совладать с этим неудобством. Презирают только тех государей, которые выказываются нерешительными, непоследовательными, малодушными и легкомысленными. Всех таких качеств должен избегать государь, как подводных камней своей власти, стараясь придавать своим действиям внешний отпечаток величия, важности, твердости и отваги. В отношении частных дел своих подданных они должны поступать так, чтобы их решения казались незыблемыми, и общественное мнение до того считало бы их неизменными, что никто из подданных не дерзал бы и думать, что их можно избежать обманом или склонением государя в свою пользу. Государь, сумевший заставить так о себе думать, пользуется обыкновенно прочной репутацией, и заговорам против него представляются значительные трудности, так как он считается хорошим государем, пользующимся уважением своих подданных. Опасности же для государей могут возникать или со стороны внешних могущественных врагов, или в среде его подданных. Против внешних врагов, он может предохранять себя содержанием сильной армии и союзами с сильными государствами, а союзников, имея сильную армию, найти очень не трудно. Если же государство не вовлечено в какую-нибудь внешнюю борьбу, то и внутри его, обыкновенно, господствуют порядок и спокойствие, если только до наступления мира это спокойствие не было нарушено уже начавшимися заговорами. Даже в случае внешней борьбы государи, подобно Набису, спартанскому тирану, всегда найдут помощь в своей стране, если только будут поступать согласно с высказанными мною правилами и не растеряются в критическую минуту. В мирное время государи могут опасаться только тайных против себя заговоров, но они обыкновенно предохранены от них, если только не возбудили к себе ненависти и презрения своих подданных и сумели так действовать, что народ ими доволен. Для достижения последней цели, как я уже сказал, они должны не щадить никаких усилий. В самом деле, самое лучшее средство против заговоров – любовь народа; обыкновенно заговорщики предполагают, что смерть государя желательна народу; если бы они предполагали, что такая смерть раздражит народ, то никто из них не отваживался бы приводить в исполнение свои замыслы, представляющие обыкновенно бесчисленные трудности. Опыт показывает, что хотя заговоры и возникают часто, но весьма немногие из них удаются. Это происходит от того, что одному быть заговорщиком невозможно и замышляющий заговор должен отыскивать себе соумышленников и соучастников. Понятно, что встретить их он может только в среде недовольных; открывая же тайну кому-либо из недовольных, он этим самым дает ему средство улучшить свое положение, так как каждый знает, что стоит только донести на доверившего ему свою тайну, чтобы попасть в милость и получить награду. Таким образом необходимо, чтобы лицо, к которому обращается зачинщик, было или искренним его другом, или человеком очень сильно озлобленным против государя, чтобы оно не выдало тайны; иначе оно разрушит планы зачинщика, видя с одной стороны верную прибыль, а с другой только сомнительный успех и бесчисленные опасности. Короче сказать, заговорщикам приходится постоянно опасаться измены и быть под страхом наказания, между тем как на стороне государя – величие его сана, авторитет законов, защита приверженцев и все охранительные силы страны. Если при этом государь еще пользуется расположением народа, то весьма трудно, чтобы нашлись смельчаки, которые решились бы на заговоры. При таких обстоятельствах, кроме обыкновенных трудностей, сопровождающих исполнение замысла заговорщика, ему приходится еще опасаться и тех последствий, какие в случае успеха могут возникнуть со стороны народа, избегнуть мести которого, обыкновенно, нет никаких средств.

Я мог бы подкрепить свои слова бесчисленными примерами, но ограничусь приведением одного, очевидцами которого были наши отцы.

Мессер Ганнибал Бентивольи[30], дед ныне живущего мессера Ганнибала, будучи правителем Болоньи, сделался жертвою заговора семейства Каннески и был ими убит. – Весь род его был истреблен и единственным его представителем оставался мессер Джиованни – младенец, находившийся еще в колыбели. Но привязанность жителей Болоньи к роду Бентиволи была так сильна, что убийство это послужило поводом к народному восстанию: все Каннески были перебиты народом. Мало того, так как после смерти мессера Ганнибала не было никого из членов семейства Бентиволи, кому можно было бы поручить правление, то народ, узнав что во Флоренции живет один из представителей этой фамилии под видом сына кузнеца, отправился к нему и предложил ему быть правителем Болоньи. Лицо это приняло предложение и управляло Болоньей до тех пор, пока мессер Джиованни не подрос и не достиг возраста в котором мог уже сделаться государем Болоньи. Итак я заключаю, что если государь любим народом, ему нечего опасаться никаких против себя заговоров и злоумышлений, но если он враждебен народу и заслужил его ненависть, он должен всех и всего опасаться. Хорошо организованные государства и предусмотрительные государи обыкновенно усиленно заботятся о том, чтобы народ был ими доволен и не очень угнетен, с тем однако же, чтобы это не сильно раздражало аристократов; достижение этого, – одна из самых труднейших задач государя.

Из современных, хорошо организованных государств, не могу не указать на Францию. В этой стране существует бесчисленное множество отличных учреждений, обусловливающих независимость и безопасность короля. Главнейшее из них – парламент и его власть. Введение парламента показывает, что организаторы Франции понимали насколько необходимо обуздать честолюбие и ненасытную гордость знатных лиц государства, а с другой стороны, зная ненависть масс к знатным лицам, основанную на страхе, и желая несколько охранить и последних, рассудили, что будет благоразумно, чтобы забота о такой охране не лежала на одном государе, который, покровительствуя народу, не возбуждал бы этим ненависти знатных, а, охраняя знатных, не восстановлял бы против себя масс. В этих-то видах и был основан парламент, род посредствующего учреждения, которое могло бы покровительствовать народу, не раздражая знати против королей и обуздывая их честолюбие. Для прочности государства и спокойствия государей – трудно придумать лучшее и более разумное учреждение.

Из учреждения парламента должно вывести кроме того, еще следующее общее правило: вообще государи все тягости