Галантные дамы - Пьер де Бурдей Брантом Страница 25

Принца отнюдь не покоробила сия шутка – напротив, он весело рассмеялся и стал подзуживать своего подданного поусерднее приударять за его женой, что тот и исполнил, пользуясь предоставленной свободою ухаживать за столь красивой дамою и принцессой; а та весьма скоро заставила его позабыть о женитьбе на любовнице, которая отныне служила лишь прикрытием новой связи. Принцу, впрочем, случилось и приревновать, когда однажды увидал он в королевской спальне названного дворянина с алой, испанского шелка, лентою на рукаве, по последней придворной моде, и, разглядев эту ленту, заметил у своей половины, стоявшей возле постели королевы, точно такую же, словно обе они были сделаны из одного куска; однако об этом своем открытии он не обмолвился ни словом и ничего не предпринял. Тем самым он как бы скрыл под пеплом тайны яркое пламя их любви, не дав ему обнаружиться, и поступил мудро, ибо чаще всего скандал вредит мужьям куда сильнее, нежели изменницам-женам; лучше уж жить согласно поговорке: «Si non caste, tamen caute»[13].

Сколько же громких скандалов и дрязг навидался я в свое время из-за нескромности дам и их возлюбленных! А ведь мужей отнюдь не заботили женины шашни; они стремились лишь к одному: чтоб все было, как говорится, sotto coperte[14] – шито-крыто и не вылезало на свет божий.

Знавал я одну такую нетерпивицу, которая открыто хвасталась любовными связями, словно и не было у ней мужа, словно она была вольна делать все, что вздумается; тщетно любовники и близкие друзья предостерегали ее, осуждая сию пагубную беспечность, – она никого не слушала и тяжко за это поплатилась.

Дама эта никогда не следовала примеру многих других, поумнее ее, которые втихую ведут свои любовные делишки и развлекаются вовсю, но притом весьма умело скрывают сии приятные забавы, и ни один самый зоркий соглядатай не заподозрит ничего дурного: в свете они обращаются с любовниками своими столь сурово и высокомерно, что ни мужья, ни сыщики не найдут к чему придраться. А коли случится таким дамам отправиться в неотложное путешествие, дабы прикрыть грешок, они и тут сумеют притвориться и даже на смертном одре ни словом, ни криком не выдадут боли и страдания.

Я знаю одну красивую и добронравную даму, которая в день смерти благородного сеньора, ее любовника, явилась в спальню королевы с таким же веселым и смеющимся лицом, как и накануне. Некоторые язвили по поводу такой сдержанности, говоря, что она, мол, крепится из боязни не угодить королю, не любившему покойного. Другие порицали даму за холодность и недостаток любви, говоря, что природа наделила ее бессердечием; ведь женщины всегда найдут чем уколоть товарку, о коей судачат.

Впрочем, знавал я и других двух дам, также красивых и благородных, которые, потеряв любовников своих в военном сражении, во всеуслышание горевали и оплакивали их, открыто носили траурные темные платья, навешивали на себя всякие золотые кропильницы со святою водой, и четки, и броши с черепами, и прочую заупокойную дребедень вместо украшений – словом, выставляли себя на всеобщее посмешище, губя свою репутацию; правда, мужья этих дам нимало сим скандалом не озаботились.

Вот до чего доводит наших красавиц пылкая любовь, сама по себе достойная всяческого восхваления, когда бы они не щеголяли ею в открытую, а после сами бы от этого не страдали. Но, порицая дам, не следует забывать и об их кавалерах, которые заслуживают не меньших упреков, выказывая при всех страдания, точно коза, в муках котящаяся: то уставят на даму глаза, да еще выкатят их так, что хоть подбирай; то начнут извиваться и корчиться, словно от боли; то вздохнут со стоном; вдобавок они открыто носят цвета своих дам, да и во всем прочем ведут себя столь несдержанно, что и слепому видно, в чем тут дело; притом одни питают истинную страсть, другие же притворяются, но и те и эти желают показать всему свету, что влюблены без памяти и что предмет их обожания делает им честь красотою, происхождением, да и богатством тоже. На самом же деле, Бог свидетель, как бы эти господа ни кривлялись, они не заслуживают ни полушки из всего, чем одаривают их дамы.

Я знавал дворянина (и из знатных!), который, желая оповестить весь мир о своей пылкой любви к одной красивой и добронравной даме, приказал двум слугам и пажам целый день напролет стоять у дверей ее дома со взнузданным мулом. Мы с господином Строцци как раз случайно проходили там и увидели пресловутого мула, пажей и слуг. Мой друг, подойдя к ним, спросил, где сам их хозяин, на что последовал ответ, что он находится в доме этой дамы; господин Строцци расхохотался и сказал: «Готов биться об заклад, что его там нет!» И велел своему пажу остаться возле дома, проследив, выйдет ли оттуда счастливый любовник; потом отправились мы к королеве, где и увидали нашего героя, при виде которого не смогли удержаться от смеха. Ввечеру мы подошли к нему и с притворным негодованием вопросили, где он обретался в таком-то часу пополудни, добавив, что ему нипочем не оправдаться, ибо все видели его мула и пажей у дверей означенной дамы. В ответ он так же притворно рассердился на наше заявление и шутки над его возвышенной и благородной любовью, а затем поведал, что и в самом деле был у ней, умоляя никому об этом не рассказывать, иначе мы погубим и его, и бедняжку даму, коей муж не простит огласки и скандала; мы торжественно пообещали ему (хохоча и насмехаясь вовсю, даром что он был знатен и влиятелен) ни словом не обмолвиться о его делах. Однако он все продолжал свои представления с мулом; тогда несколько дней спустя мы раскрыли ему свою шутку, натешившись над ним вдоволь в веселой компании – весьма, впрочем, добродушно; кавалер наш был сильно пристыжен, ибо дама прознала от нас об его обмане, велела слугам своим подстеречь мула с пажами, да и гнать их прочь от дома, точно надоедливых нищих. Более того, мы еще и мужу ее рассказали сию историю, преподнеся ее в столь шутливой форме, что и он нашел ее крайне забавною и посмеялся вместе с нами, сказавши, что уж этот кавалер его рогами не украсит и что, ежели мул вместе со слугами еще раз окажется у его дома, он прикажет отворить двери и