Письма - Екатерина Сиенская Страница 29

Уповаю на бесконечное милосердие Божие, которое Своею благодатью побудит Вас ответить Господу с великим усердием, а святой Церкви и Папе Урбану VI — незамедлительно выказав послушание. Господь не презрит стольких молитв и слез слуг Ваших, пекущихся о Вашем спасении. Будьте признательны и благодарны за такую милость, дабы питался в Вас источник милосердия. Ничего более не скажу. Пребывайте в святой и сладостной любви Божией. Иисус сладостный, Иисус любовь.

ПИСЬМО 24 (28)

Мессеру Бернабо Висконти, правителю Милана, через послов, отправленных к ней этим правителем[271]

Во имя распятого Иисуса Христа и сладчайшей Марии. Я, Екатерина, слуга и раба слуг Христовых, пишу Вам в Его драгоценной крови, желая видеть Вас причастным крови Сына Божия, — как подобает сыну, созданному высшим Отцом по образу и подобию Его, как выкупленному рабу, — дабы Вы жили в любви и святом страхе Божием. Вы знаете, что тот, кто не любит своего Создателя сыновней любовью, не может быть причастен Крови. Итак, необходима любовь.

О дражайший отец, каким окаменевшим и упорствующим должно быть сердце, чтобы не растаять от нежного чувства и любви, питаемых к нему божественною Благостью? Любите, любите! Посмотрите, ведь Вас возлюбили прежде, чем полюбили Вы. Взглянув внутрь Себя, Бог полюбил красоту Своего создания и, движимый огнем неизреченной любви, создал его — для того лишь, чтобы оно обрело жизнь вечную и наслаждалось тем бесконечным благом, коим наслаждался Он Сам. О неизреченная Любовь, Ты явственно доказала эту любовь. Когда человек утратил Благодать из-за смертного греха, из-за непослушания Тебе, Господь мой, он лишился той любви. А теперь посмотрите, отче, каким способом милосердие Святого Духа возродило Благодать в человеке. Видите: всевышний Бог принял рабское состояние нашей человеческой природы в таком уничижении и глубоком смирении, которые должны посрамить нашу гордость. Да устыдятся неразумные сыны Адамовы! Что может быть сильнее, чем видеть Бога, смирившегося до человека? Ни больше, ни меньше — как будто человек повелевает Богом, а не Бог человеком! А ведь в человеке самом по себе нет бытия; все, что у него есть, он имеет от Бога по благодати, не по долгу[272]. Никто из познавших самого себя никогда не оскорбит смертельно Бога, не возгордится ни своим положением, ни величием, ни властью. Если бы такой человек правил всем миром, он почитал бы себя ничтожеством: ведь и над ним, как над самым презренным существом, господствует смерть; и неразумные наслаждения мира сего проходят для него так же, как и для всякого другого; он не в состоянии сделать так, чтобы жизнь, и здоровье, и все прочее, что сотворено, не пронеслось подобно ветру, он не в силах их удержать. Следовательно, какой бы властью ни обладали мы в этом мире, мы не можем считать себя господами[273]. А разве это власть, коль скоро она может быть у меня отнята и не подчиняется моей воле? Не думаю, что стоит зваться и почитать себя господами — скорее временными управляющими; да и право временно управлять дается нам не навсегда, а лишь на время, — на такой срок, какой будет угоден сладостному Господу нашему.

А спроси Вы меня: «Разве у человека в этой жизни нет никакого достояния?» — я отвечу: есть, и самое сладостное, самое благодатное и самое прочное, какое только может быть: это — град души нашей. Есть ли что-нибудь важнее и величественнее, чем обладать градом, где обретается Бог всеблагой, градом, где царит мир, покой и всякое утешение? Этот град столь прочен и столь нерушима власть над ним, что ни дьявол, ни человек не могут отнять его, если вы сами этого не захотите. Утратить его можно лишь из-за смертного греха — и тогда человек становится слугою и рабом греха, становится ничтожеством, утрачивает достоинство. Никто не в состоянии заставить нас совершить хоть малейший грех[274], потому что Господь вложил «да» и «нет» в то, что сильнее всего на свете, а именно в нашу волю[275]. Если воля говорит «да» в знак согласия, то грешит тем, что отдается наслаждению и удовольствию от греха; а если говорит «нет», то скорее предпочтет смерть, нежели нанесет оскорбление Богу и своей душе. Такой человек никогда не грешит, но охраняет град, властвует над самим собой и господствует над всем миром, ибо презирает мир и все его наслаждения, почитая их тленными, хуже, чем навоз[276]. Святые говорят, что слуги Божии — это свободные властители, одержавшие победу[277]. Многие одержали победу над городами и крепостями; но не одержав победы над самим собой и над своими врагами, то есть над миром, плотью и дьяволом, нельзя сказать, будто чем-либо владеешь[278]. Так восстаньте же, отче, твердо властвуйте над градом души Вашей; мужественно сражайтесь с тремя названными врагами; возьмите меч ненависти и любви: возлюбите добродетель и возненавидьте порок; поражайте его дланью свободной воли и да не усомнитесь. Ибо если рука сильна и меч прочен, то никто не может отнять его у Вас, как уже было сказано. Это, похоже, и имел в виду Павел, когда писал: «Ни голод, ни жажда, ни гонения, ни ангелы, ни бесы не отлучат меня от любви Божией, если я не хочу»[279]. Как будто сладостный Павел сказал: как не может отлучить меня от Бога ангельская природа, так и ничто не способно принудить меня к смертному греху вопреки моей воле. Враги наши сделались бессильными, потому что непорочный Агнец, дабы возвратить свободу человеку, освободить его, предал Себя позорной смерти на святейшем Кресте. Посмотрите, какая неизреченная любовь! Своей смертью Он дал нам жизнь; терпя позор и поношение, вернул нам честь; руками, прибитыми и пригвожденными ко Кресту, освободил нас от оков греха. Разверстым сердцем Он отбирает у нас жестокосердие; обнажив Себя, одевает нас; Он напояет нас Своею кровью. Мудростью Своею Он победил козни дьявола, бичеванием — нашу плоть, позором и смирением — наслаждения и гордыню мира; Он омыл нас изобилием Своей крови. Да не устрашимся же ничего: ведь Он, безоружный, победил наших врагов[280] и вернул нам свободную волю.

О сладостное Слово, Сыне Божий, Ты влил Свою Кровь в тело святой Церкви; Тебе угодно, чтобы кровь преподносилась руками наместника Твоего. Благость Божия позаботилась о нужде человека, ежедневно утрачивающего власть над собой оскорблением своего Создателя. Оттого Он предоставил целительное средство — святую исповедь, действенную лишь благодаря крови Агнца. Он предлагает это средство не один раз и не два, а