Гальфрид Монмутский - История бриттов Страница 3

14. А Брут, добравшись, как сказано выше, до царского шатра, сохранил жизнь захваченному царю и не замедлил заковать его в цепи. Он полагал, что, оставив царя в живых, достигнет большего, чем если его умертвит, и добьется того, чего страстно желал. Между тем возглавляемый им отряд не прекращал уничтожать врагов, так что ту часть лагеря, которая досталась на его долю, он полностью истребил и опустошил. За этим делом его воины провели целую ночь, а когда с первым светом зари открылось, сколько полегло тут народу, Брут, исполненный величайшего ликования, дозволил своим сотоварищам на поле битвы обирать трупы погибших, сколько им вздумается. Затем он вместе с плененным царем вступает в город, намереваясь дождаться, когда победители распределят между собой захваченную вражескую казну. После того как с этим было покончено, он восстановил крепость и повелел предать погребению мертвых. Вслед за чем, собрав вместе свои отряды, отвел их в леса, торжествуя победу, которая наполнила души всех ликованием. Тут преславный вождь созвал старших годами и обратился с вопросом к ним, что, по их мнению, следует потребовать от Пандраса, ибо, пребывая в их власти, тот уступит любому их требованию, лишь бы ему дали свободу. Но они, руководствуясь различными побуждениями, выражали различные пожелания, причем иные советовали потребовать от царя часть его царства, дабы в ней поселиться, тогда как другие — дозволения уйти из его пределов, захватив с собою все, что может понадобиться в пути. Так как они долгое время не могли преодолеть свои разногласия, поднялся один из них по имени Мемприций и, испросив тишины, сказал слушавшим его так: "Что же вы колеблетесь, достопочтенные старцы, не решаясь выбрать то, чего, как я полагаю, требует ваше благо? Если вы хотите для себя и для ваших потомков вечного мира, нужно истребовать от царя лишь одного, а именно дозволения покинуть его владения. Ибо, если вы оставите жизнь Пандрасу, заключив с ним договор о предоставлении вам части Греции и пожелав остаться среди данайцев, вы никоим образом не сможете наслаждаться длительным миром, ибо братья, сыновья, племянники тех, кого вы вчера облекли на гибель, будут жить вперемешку с вами или окажутся соседями вашими. Неизменно памятуя о гибели своих родичей, они будут питать к вам вечную ненависть и, раздраженные даже какой-либо безделицей, постоянно стремиться вам отомстить, тогда как вы, располагая меньшим числом людей, не будете обладать достаточной силой, чтобы противостоять стольким недругам. А уж если дело дойдет до открытого столкновения, то тут их численность с каждым днем станет возрастать, тогда как ваша — неминуемо уменьшаться. Итак, я почитаю за лучшее, чтобы вы потребовали у царя его первородную дочь, которую зовут Инногеной, предназначив ее нашему вождю в жены, а вместе с нею золото и серебро, корабли и зерно, и все то, что будет необходимо нам в нашем странствии. И если нам удастся добиться этого, мы с царского дозволения отправимся искать пристанища среди других народов".

15. После того как этими и подобными им словами он закончил свою речь к соплеменникам, все они выразили ему свое одобрение и стали настойчиво домогаться, чтоб Пандраса поставили перед ними и, буде он не примет их требований, предали самой мучительной смерти. Немедленно царя привели и поставили на помост, возвышавшийся над всеми присутствовавшими, после чего ему объявили, каким пыткам он будет подвергнут, если не выполнит того, что ему прикажут. На это он ответил следующим образом: "Так как враждебные боги предали в ваши руки и меня и брата моего Антигона, мне надлежит подчиниться вашему требованию, дабы мы не лишились жизни, если бы вам довелось выслушать наш отказ — ведь в вашей власти сохранить ее нам или отнять. Но ведь нет, по-моему, ничего драгоценнее жизни, ничего сладостнее, и неудивительно, что я готов отдать за нее все, что ее сохранит. И хотя мне не по сердцу повиноваться вашим приказам, я нахожу для себя утешение в том, что отдаю мою дочь в жены юноше столь великой доблести, который, как указывает его несомненное, проявляющееся во всем благородство, а также гласит известная молва, происходит из рода Приама и Анхиза. Ведь какой иной троянский изгнанник мог бы вызволить из оков рабства столь многих и столь великих мужей? Кто вместе с ними мог бы оказать сопротивление царю греков или со столь малыми силами вступить в бой с таким множеством вооруженных и в сражении одолеть и захватить в плен их царя? Итак, раз столь выдающийся юноша смог столь доблестно противоборствовать мне, я отдаю ему мою дочь Инногену, отдаю золото и серебро, корабли, зерно, вино и оливковое масло, и все то, что, по вашему разумению, вам понадобится в пути. Но если, отказавшись от первоначального замысла, вы пожелаете остаться с греками, я предоставлю вам для заселения третью часть моего царства. Буде все же вы на это не согласитесь, я на деле осуществлю мои обещания и, чтобы вы в этом не сомневались, останусь у вас заложником, пока не исполню всего".

По заключении этого соглашения победители отправляют гонцов по всему побережью Греции, дабы собрать корабли. После того как они были собраны в числе трехсот четырнадцати, на них грузят всякого рода съестные припасы. Дочь Пандраса выдают замуж за Брута. И как того требовало присущее ей высокое положение, царь одаряет ее золотом и серебром. По завершении всех этих дел царю возвращают свободу, а троянцы с попутным ветром отплывают из его государства. Инногена, стоя на возвышающейся над всем кораблем корме, не раз лишалась чувств на руках у Брута; она горько рыдала, проливая потоки слез и скорбя, что покидает родных и родину, и не отводила от берега глаз, пока он был виден. Брут старался ее успокоить, расточая ей ласки; то он сжимал ее в горячих объятиях, то дарил ей горячие поцелуи и не отступался от этого до тех пор, пока ее, истомленную долгим плачем, не одолел благодатный сон.

16. Тем временем задули попутные ветры, и через два дня и одну ночь они подошли к одному острову, носящему название Леогеция, и пристали к нему. Этот остров в давние времена был разорен морскими разбойниками, и с той поры никто не се лился на нем. Дабы разведать, нет ли там все же каких-либо жителей, Брут направил туда триста воинов. Не найдя на острове ни души, они убили в лесах и на горных склонах повстречавшихся им раз личных диких зверей. Они набрели также на какой-то безлюдный город, где обнаружили храм Дианы, в котором изваянье богини снисходило к ответам, если кто решался его о чем-либо спросить. Неся на себе добытую дичь, троянцы возвращаются к кораблям и сообщают своим сотоварищам, каковы этот остров и город на нем. Они принялись убеждать вождя посетить храм и, поднеся дары, вопросить божество этого места, какая земля доставит им надежное пристанище. И так как это предложение было одобрено всеми, Брут, взяв с собой прорицателя Гериона и двенадцать старейших возрастом, отправился к храму со всем необходимым для жертвоприношения. Прибыв туда, они, обернув вокруг головы повязки, сложили по старинному обычаю перед входом в святилище три очага, предназначенные для трех божеств, а именно для Юпитера, Меркурия и Дианы, и каждое из них почтили подобающей ему жертвой. Стоя у жертвенника богини и держа в правой руке священную чашу, полную вина и крови белоснежной оленухи, сам Брут, подняв лицо к изваянию божества, нарушил молчание следующими словами:

Дебрей богиня лесных, вепрей дубравных погибель,

Коей открыты пути в темных просторах небес,

В безднах подземных миров! Открой нам судьбы изволение:

В землях каких обитать ныне ты нам повелишь?

Место такое назначь, где вечно чтить тебя буду,

Дев хороводы ходить будут вкруг храмов твоих.

Повторив это девять раз сряду, он четырежды обошел вокруг алтаря, вылив вино из чаши в огонь, после этого он возлег на шкуре оленухи, разостлав ее у подножия алтаря. Затем, уступив одолевшей его дремоте, он, наконец, уснул. Шел тогда третий ночной час, когда смертных сковывает целительный сон. И Бруту привиделось будто богиня стоит перед ним и вещает:

Там, где солнца закат, о Брут, за царствами галлов,

Средь Океана лежит остров, водой окружен.

Остров тот средь зыбей гигантами был обитаем,

Пуст он ныне и ждет, чтоб заселили его

Люди твои; поспеши — и незыблемой станет твердыней,

Трою вторую в нем дети твои обретут.

Здесь от потомков твоих народятся цари, и подвластен

Будет этим царям круг весь земной и морской.

Пробужденный этим видением, вождь усомнился, был ли то сон или живая богиня указала страну, куда надлежит отплыть. Собрав своих сотоварищей он подробно рассказал им обо всем, что приключилось с ним спящим.

17. Проникшись бесконечною радостью, все увещевают его вернуться на корабли и, пока ветер благоприятствует, как можно поспешнее направиться под парусами на запад, на поиски предуказанного богинею острова. И, нимало не мешкая, они возвращаются к остальным своим сотоварищам и выходят в открытое море. Пробороздив водную гладь, путники после тридцатидневного плавания достигли берегов Африки, все еще не зная, куда обратить носы своих кораблей. Затем они подошли к Алтарям Филистимлян и к Озеру Солеварен и проплыли мимо областей Руссикады и гор Азары. Тут странники подверглись величайшей, опасности, так как на них напали морские разбойники. Одержав, однако, над ними победу, они обогатились их добычею и награбленным ими. Переправившись затем через реку Мальва, они пристали к берегам Мавритании. Побуждаемые нехваткой продовольствия и питьевой воды, троянцы сошли с кораблей и, разбившись на отряды, опустошили эту страну от края до края. Нагрузив захваченным свои корабли, они направились к Геркулесовым столбам, и здесь перед ними предстали морские чудища, именуемые сиренами, которые, окружив корабли, едва их не утопили. Они все же ускользнули от них и вошли в Тирренское море. Здесь на самом побережье наткнулись они на четыре колена потомков троянских изгнанников, бежавших вместе с Антенором из Трои. Их вождь, прозывавшийся Коринеем, муж скромный, благоразумный и проницательный, отличался выдающейся доблестью и такой же отвагой. И если ему случалось встретиться в единоборстве с каким-либо гигантом, он одолевал его с такой легкостью, словно тот был еще не окрепшим мальчиком. Установив общность происхождения и древность своего родства с местными жителями, новоприбывшие объединились с Коринеем и возглавляемым им народом, который по имени своего вождя впоследствии стал называться корнубиями и во всех битвах и стычках Брута неизменно, прежде других, оказывал ему помощь. Затем они все прибыли в Аквитанию и, войдя в устье Литера, бросили там якоря. Здесь они провели неделю и разведали, как расположено это королевство.