Лопе де Вега - Том 1 Страница 3

Полемизируя не только с истолкователями Аристотеля, но и с самим великим философом древности, Лопе де Вега отвергает строгое деление сценических произведений на трагедии и комедии, объявляя не только возможным, но и необходимым смешение в пределах одной пьесы трагического и комического, возвышенного и смешного, ибо «сама природа дает нам здесь благие образцы и красота ее от разнообразия происходит».

Для Лопе де Вега принцип «подражания природе» есть основной закон творчества. «Подражать природе», по мысли Лопе, это и значит правдиво изображать действительность. Обращаясь к собратьям по перу, он взывает к ним: «Необходимо избегать всего невероятного. Предмет искусства — правдоподобное».

Это требование драматурга отражает его стремление к реалистическому, правдивому изображению действительности, но вместе с тем раскрывает и некоторую ограниченность его эстетических установок. По мнению Лопе, в драматическом произведении надо изображать не только то, что есть, но и то, что должно быть; комедия, говорит он, пользуясь формулой Цицерона, должна быть не только «зеркалом нравов», но и «живым образом истины». Это не раз приводило в драматической практике Лопе к некоторой идеализации реально существующего порядка, к изображению своей собственной утопической мечты, как бы осуществленной в действительности.

Ориентация Лопе на вкусы и запросы демократического зрителя продиктовала ему не только важнейшие, исходные эстетические критерии, но и принципы построения пьес, язык драматических произведений и их сюжеты. Пьеса, заявляет Лопе, должна делиться на три акта, из которых первый должен быть занят экспозицией, второй — заключаться в развитии и усложнении интриги, третий — давать ее разрешение. При этом почти до самого конца пьесы зрителя следует держать в напряжении, не позволяя ему догадываться о возможной развязке. Что касается языка пьес, то необходимо стремиться к простоте выражения чувств и мыслей, следовать примеру житейского, обыденного разговора и избегать напыщенности и риторичности.

Искусство имеет своей целью «подражать действиям людей и рисовать нравы их века»; следовательно, изображение современной жизни, с точки зрения Лопе де Вега, — важнейшая задача драматурга. При этом автор пьесы должен, развлекая зрителя, наставлять его в истинах, показывать «светлый лик добра» и «казнить пороки наши беспощадно». Поэтому, не ограничивая творческой фантазии художника при выборе предмета изображения, Лопе де Вега особенно рекомендует сюжеты, основанные на «деяниях чести и добродетели», которые «живо волнуют зрителя». Широко толкуя эти понятия «чести» и «добродетели», Лопе де Вега ставит в своих пьесах важнейшие проблемы, которые особенно волновали его современников. Такова проблема сущности и назначения монархической власти, а также роли народных масс в историческом процессе; таковы проблемы любви, брака и семьи; таковы, наконец, проблемы религии. Соответственно этому в драматургическом наследии Лопе де Вега можно выделить три большие группы пьес: драма социально-политическая, основанная главным образом на исторических и легендарно-исторических сюжетах; любовная комедия; религиозные пьесы. Конечно, подобное разделение весьма условно, но оно помогает разобраться в том безбрежном «океане поэзии», который представляет собой драматургия Лопе.

3

Действие более чем ста пятидесяти из дошедших до нас пьес Лопе де Вега относится к прошлому, развивается на фоне исторических происшествий. В своих драматических произведениях Лопе де Вега обращается к истории древнего мира — Греции и Рима, современных ему европейских государств — Португалии, Франции, Италии, Польши, России. Напрасно было бы искать в этих пьесах точного воспроизведения исторических событий, а главное, понимания исторического своеобразия процессов и человеческих характеров, изображаемых автором. Присущее испанскому драматургу, как и другим гуманистам эпохи Возрождения, представление о неизменности человеческой «природы», как и состояние исторической науки в те времена, не позволяло Лопе де Вега сделать это. Лишь в драмах, посвященных отечественной истории, драматургу благодаря его удивительному художественному чутью часто удается стихийно воссоздать «колорит времени». Однако и в данном случае для него главным было не это более или менее точное воспроизведение фактов прошлого, его духа, а возможность на примерах истории, нередко трактуемых весьма вольно, поставить коренные и глубоко волновавшие его самого и его современников социально-политические проблемы.

Одной из самых животрепещущих проблем, с особенной настойчивостью выдвигавшихся испанской действительностью времен Лопе де Вега, был вопрос о сущности и назначении монархической власти. Как и большинство испанских гуманистов его времени, Лопе де Вега был убежденным сторонником монархической формы правления. Однако, в отличие от официальных историографов и идеологов испанского абсолютизма, он сосредоточивал свое внимание преимущественно не на правах монарха, а на его обязанностях перед народом. В его пьесах, посвященных этой проблеме, вырисовывается утопический идеал королевской власти, опирающейся на народ и действующей во имя народного блага. Этот идеал «народной монархии» был отражением наивных иллюзий демократических масс Испании, видевших в монархе своего защитника от феодальных притеснений.

В далеком прошлом своей страны Лопе де Вега пытался найти примеры подобного единения монарха и народа. И, как казалось ему, он находил эти примеры в образах правителей, воспетых испанским народом в патетических романсах и эпических поэмах. Так, в драматургии Лопе появляются фигуры идеальных монархов — Вамбы, простого землепашца, ставшего государем Вестготского королевства, в пьесе «Король Вамба» («Еl Rey Bamba»), кастильского графа Фернана Гонсалеса — в драме «Граф Фернан Гонсалес, или Освобождение Кастилии» («Еl Conde Fernan Gonzalez у Liberacion de Castilla») и других. Во всех этих пьесах он объявляет справедливость по отношению к подданным и умение согласовывать свои действия с «народным мнением» наивысшей добродетелью монарха.

Та же мысль, в сущности говоря, лежит и в основе тех пьес, в которых Лопе де Вега рисует образ короля — тирана и деспота. При этом драматурга интересует преимущественно лишь одна проблема — пагубность тиранической политики монарха для судеб простых смертных, его подданных. Лопе решительно осуждает тирана, осмелившегося оскорбить честь и достоинство простого человека. Так, например, в одной из своих ранних драм — «Государь, сброшенный со скалы» («El Principe despeñado») — драматург рисует месть дворянина дона Мартина королю, совершившему гнусное насилие над его женой; в другой пьесе — «Кровь невинных» («La Sangre inocente») — короля, вынесшего несправедливый смертный приговор двум своим вассалам, карает «божественное правосудие».

Среди тираноборческих пьес Лопе особой известностью пользуется его драма «Звезда Севильи» («La Estrella de Sevilla»). Страсть короля Санчо к прекрасной уроженке Севильи — Эстрелье, страсть, ради удовлетворения которой монарх не останавливается ни перед чем — ни перед оскорблением чести девушки, ни перед убийством ее брата, показана здесь как преступная и губительная. Низость короля, ставшего игрушкой своих необузданных желаний и забывшего о своем долге — охранять честь и достоинство своих подданных, — становится особенно очевидной, если сравнить ее с прямодушием и мужеством, проявленными жертвами короля — Эстрельей, ее братом Бусто Таберой и женихом Санчо Ортисом. На протяжении всей пьесы дается безоговорочное осуждение недостойного монарха. Бусто восклицает:

Нет, подданных своих не станетКороль бесчестием грязнить,Он их доверья не обманет!

И эти слова звучат как урок королю, ибо они говорят о том, каким должен быть монарх, а не каков он на деле. Моральная победа остается на стороне оскорбленных подданных, и это вынужден в конце концов признать и сам король, публично сознающийся в своей вине. Следует, однако, заметить, что эта концовка, психологически и драматургически плохо подготовленная и мотивированная, свидетельствует о непоследовательности драматурга.

Подобная же непоследовательность обнаруживается и в одной из поздних пьес Лопе де Вега — «Наказание — не мщение» («El Castigo sin venganza»). Если в «Звезде Севильи» насилие над личностью человека осуществляется государем из-за преступной страсти, то в этой пьесе феррарский герцог действует, руководствуясь некими высшими «государственными соображениями». Однако и здесь насилие над личностью человека не может не повлечь за собой трагических последствий. И юная Кассандра, которая против воли становится женой герцога, и юный Федерико, незаконный сын герцога, горячо полюбивший мачеху, гибнут. Казалось бы, Лопе де Вега в какой-то мере оправдывает жестокую расправу герцога — ведь наказанием, а не мщением названа эта расправа в заглавии пьесы. Но драматург не может скрыть своего сочувствия влюбленным, павшим жертвой хотя и «незаконной», но искренней и глубокой любви. И трагическая развязка раскрывает не столько «вину» Кассандры и Федерико, сколько крах тех холодных соображений «государственного долга», во имя которого действовал правитель Феррары.