Wolfram Eschenbach - Parzival Страница 3

II

В те дни испанская земляЦвела под властью короля -Высокочтимого Кайлета.[22]Он был сородич Гамурета,В далеких странах побывал,Весьма успешно воевал.Наш друг искал его в Толедо,Но венценосный непоседа,Как нам поведало преданье,Опять умчался на ристанье.Тогда отважный ГамуретРешил за ним пуститься вслед,По-рыцарски вооруженный,Своею свитой окруженный,Украсив княжеское знамяТремя большими якорями.. . . . . . . .Его дорога привелаВ престольный град Конвалуа,[23]Где Герцелойда[24] молодая,Без повелителя страдая,Велела рыцарей созвать,Чтоб мужа верного избрать.Она, считаясь королевой,Была не женщиной, а девойИ с целью выбора владыкиТурнир затеяла великий.Так самых доблестных бойцовПривлек ее высокий зов:Ведь слаще не было приманки,Чем сердце царственной испанки.Она сказала: "Господа,Пусть мудрость божьего судаПоможет мне избрать супругаИз благороднейшего круга.Кто победит в честном бою,Тому я руку отдаюИ две страны моих в придачу;Да ниспошлет вам Бог удачу!.."Бросая на землю перчатки,Бойцы сходились в пробной схватке,Чтоб завтра снова выйти в бой,Уже не в пробный, а – в большой![25]И все ж турнир, пусть он и пробный,Здесь был подобен битве злобной:Вставали кони на дыбы,Звенела сталь, сшибались лбы,И князь, другим побитый князем,Слетев с коня, валился наземь.. . . . . . . . . .Шатры раскинув недалечеОт места предстоящей встречи,Наш друг слегка перекусил,Чтоб поднабраться новых сил.А между тем слуга монарший -Его оруженосец старший, -Направившись в престольный град,Уже проник в дворцовый сад,Застыв в почтительном поклонеПред той, стоявшей на балконе.Она, окрестность озирая,Придворных спрашивала дам:"Откуда, из какого краяСей незнакомец прибыл к нам?Взгляните на его дружины!Французы там и сарациныВ одном сражаются строю.О, я анжуйцев узнаюПо их особому наречьюИ редкому чистосердечью..."И дамы хором говорят:"Сей рыцарь сказочно богат,Он бедных щедро одаряет,Прекрасных женщин покоряет,И среди прочих ратных делОн в Зазаманке овладелДержавным скипетром и троном.Но вскоре золотом червоннымОн нагрузил свои судаИ тайно двинулся сюда,Чтоб покориться вашей воле,Свои шатры раскинув в поле..."И Герцелойда воскричала:"Сей путь судьба предначертала!Но объясните наконец,Когда ж войдет он в мой дворец?". . . . . . . . . .Почти во всех столицах мира,Где совершаются турниры, -Там с незапамятной порыСправляют пышные пиры.Свисают с каждого балконаПриезжих рыцарей знамена,И украшают их гербыДома, заборы и столбы.Нет величавее картины!..Грохочут гулко тамбурины,И отвечают флейты имПевучим голосом своим.О, насладимся превосходнойЗовущей музыкой походной,Однако надобно успетьНам Гамурета разглядеть.Прекрасен он. Судите сами:Плащ оторочен соболями,Копье остро, а меч тяжел.Зеленый бархатный камзолПоверх сорочки белоснежной...Он в позе царственно-небрежнойСидит, откинувшись в седле.Таких красавцев на землеДоселе не было, пожалуй.Рубином рот пылает алый,Златые вьются волоса...Слышны восторгов голоса:«Да, не обижен он природой!»,«Кто ж этот рыцарь безбородый?»,«Ей-Богу, он похож на льва!»...И тут же разнеслась молваО том, что рыцарь вновь прибывший,От битв недавних не остывший,Собой затмивший солнца свет,Есть знаменитый Гамурет...Меж тем, проехав мост дворцовый,Предстать пред Дамою готовый,Герой, что в битвах не шутил,Внезапный трепет ощутил.Так даже царственная птицаСилка охотника боится.И вот, одолевая страх,Наш друг привстал на стременах,Приняв достойную осанку,И в тот же миг узрел испанку:Она в короне золотойСияла редкой красотой,Что в песнях сладостных воспета...Меж тем до короля КайлетаВесть торопливо донеслась:Мол, появился дивный князьБлиз Герцелойдовой столицы,Мол, надо бы поторопиться,Чтоб разузнать, кто он такой..."То – Гамурет, сородич мой! -Вскричал Кайлет, светлея ликом. -О мужестве его великомИдет повсюду разговор.При этом он с недавних порОбласкан королевой черной...Эй, где тут мой гонец проворный?А ну-ка, мигом – на коня!И не забудь к исходу дняС моим сородичем вернуться!Авось успеешь обернуться..."Друг друга заключив в объятья,Два короля сошлись как братья.И вопрошает Гамурет:"Каких гостей, коль не секрет,В Конвалуа понанеслоИ велико ли их число?"И произнес король испанцев:"Немало знатных иностранцевИ достославнейших персонСюда стеклось со всех сторон.Британца Утер Пендрагуна[26]Весьма обидела фортуна.Осуществилось колдовство:Жена любимая его[27]И сын Артур, рожденный ею,Попавшись в сети к чародею,Исчезли... Скоро третий год,Как он нигде их не найдет.И Утер, взяв с собою зятя,Ему свои доверил рати:Король норвежцев – храбрый Лот,[28] -Добра и святости оплот,Ревнитель чести, враг обмана...Да ты слыхал ли про Гавана,Его отважного сынка?Он, правда, слишком юн пока,Еще неопытен, но все жеЧесть для него всего дороже.Геройским духом наделен,Он к высшей цели устремлен...Есть и другие постояльцы:Лихие парни провансальцыЛюбого рады бы проткнуть!О португальцах не забудь:На славу и на женщин падки...А вот раскинули палаткиНа нашем берегу рекиВаллийцев грозные полки.Сильны военным ремеслом,Всех превзошли они числом,Да и оружием надежным...А в стане противуположном -Войска враждебных королей.Попробуй всех их одолей!Там: повелитель арагонцев,[29]Король ирландцев,[30] князь гасконцев[31]И асколунцев господин,[32]Морхольт и Бранделиделин.[33]Явились, тучами нагрянув,Отряды гордых алеманов[34] -Дерется каждый за троих.Ведет брабантский герцог их...Ну, словом, всех не перечислишь.Так что ж нам делать? Как ты мыслишь?Могу ль рассчитывать в боюНа помощь братскую твою?"И Гамурет ему ответил:"Ты, кто душой и сердцем свежПоверь сейчас моим словам:Мы все поделим пополам -И пораженья и победы.Одни у нас с тобою деды,Хоть наши разнятся гербыПо странной прихоти судьбы.Так станем же сильнее вдвое!Твой герб с змеиной головоюОтныне с якорем моим,Как братья, мы соединим.И нам драконий хвост не странКоторым щит врага украшен.Ну, а теперь хотя б чуть-чутьНедурно бы и отдохнуть!"Но только Гамурет прилег,Как громкий шум его привлек:То рыцари в турнире пробном,Иным сражениям подобном,Опять сошлись между собой,Вечерний затевая бойПо группам и поодиночке...Их пыл не ведает отсрочки!Влечет их бранная игра...Наш друг выходит из шатраИ скачет прямо к месту драки,Где состязаются рубаки.Он расстелить велит коверИ с любопытством наблюдает:Один соперник наседает,Другой дает ему отпор.Светло звенят мечи стальные,Несутся кони как шальные,И, вылетая из седла,На землю валятся тела...Так на ковре наш славный другСидит в кольце вернейших слуг,Которые, воздевши пики,Стеною встали вкруг владыки.О, как не терпится емуВвязаться в драку самомуИ послужить прекрасной даме,Что беспокойными глазамиСледит, воссевши на престоле,За тем, что происходит в поле.Один гнетет ее вопрос:"Где тот, кого мне Бог принес,Чтоб стать очей моих усладой?Ужель обещанной наградойЯ не смогла его привлечьИ рыцарь в ножны спрятал меч?.."Но посмотрите! Что за диво!Герой поднялся торопливо.Усыпан яхонтами щит.Плащ из богатых тканей сшитИ блещет золотом, как в сказке.(Взлетел однажды гриф кавказскийНа заповеданный утесИ золото в когтях унес.[35]Добыча редкостная этаСчиталась главным чудом света...)Меж тем пробился наш герой(А с ним – оруженосцев строй)Сквозь рыцарей стальную стенуНа знаменитую арену.. . . . . . . . .Он бился яростно и зло.Немало воинов леглоПод тяжестью его меча.Иные корчились, кричаОт страшной, нестерпимой боли.Ей-Богу, в незавидной ролиСегодня оказались те,Кого уносят на щите.Великолепнейшие латыИзрублены, доспехи смяты,Плащи изодраны в куски,На лбах и скулах – синяки,Расплющенный ударом шлемНа шлем и не похож совсем.Сочится кровь из ран и ссадин.В бою анжуец беспощаден,Но рыцарям, кто победней,Он щедро раздает коней,В лихом сражении добытых,Наследство всадников побитых...Огнем лицо его пылало.Он приподнять решил забрало,Чтоб мог коснуться ветерокЕго разгоряченных щек...И с новой силой рвется в сечу.Вдруг – капеллан ему навстречу,Который прибыл из Анжу..."Забыл свою ты госпожу!Она, измучена тоскою,Своею белою рукоюПередала мне письмецо,Вложив в него свое кольцо,При этом выразив желанье,Чтоб ты прочел ее посланье".И Гамурет, охвачен дрожью,Вникает в смысл прекрасных слов:"О ты, кто мне всего дороже,Услышь моей печали зов!С тех пор как я тебя узнала,Любовь мне сердце истерзала.Ах, я недаром слезы лью:Я – нелюбимая – люблю.Да, год за годом, мой любимый,Живу, любимым нелюбимой.Так отзовись! Вернись ко мне!Стань королем в моей стране!Недавно мой супруг скончался,И мне престол его достался.В слезах вступила я на тронПо совершенье похорон.Теперь я сказочно богата:Алмазы, серебро и златоЛежали в мужних кладовых.Отныне ты – владелец их.Тебе, к кому душой пылаю,Свою корону посылаю.Носи ее! Пусть целый мирПоймет, что ты вступил в турнирФранцузской королевы ради,Не помышляя о награде,Обещанной другой женой...Нет, не сравниться ей со мной!Ведь я ее богаче вдвое,И сердце мне дано живое,Чтобы любимого любитьИ чтоб самой любимой быть.Вот отчего столь благосклонноДарю тебе свою корону..."Вновь опустил герой забрало.В нем чувство прежнее взыграло:Да, верность женская не разПреумножает силы в нас.Пусть Герцелойда обнаружит,Что он своей Анфлисе[36] служитИ в честь ее земли роднойЗдесь совершает подвиг свой...Меж тем, презрев закон турнирный,Где супротивники – друзья,Кровавый спор, отнюдь не мирный,Ведут приезжие князья.О, помрачение рассудка!Война – не праздник, смерть – не шутка:Святые попраны права,И красной сделалась трава.И вдруг ужасный вопль раздался:"Глядите! Якорь показался!Теперь голов не уберечь!.."Наш Гамурет вздымает меч,Сшибает недругов с налетуИ скачет на подмогу к Лоту:«Сюда! За мной! Вперед! Вперед!» -И арагонца в плен берет(Беднягу звали Шафилор)..."Доколь терпеть нам сей позор?! -Воскликнул Леелин[37] надменный,Преодолев испуг мгновенный. -В куски сей якорь изрублю!Сам в поединок с ним вступлю!"И два героя без заминкиСошлись в жестоком поединке,Удары копий. Лезвий звон.Кто победил? Кто побежден?Князь Леелин свиреп и гневен,И все ж удел его плачевен:Он сброшен на землю конем(Наш друг толкнул его копьем) -И, побежденный, в плен сдается.Какой позор для полководца!. . . . . . . . .Но бой не кончен! Слева, справаНесется рыцарей орава.Слетают всадники с коней, -Так груши падают с ветвей.(Нет, я предпочитаю груши,А не загубленные души.)И вдруг ему навстречу – князь,Весь словно дымкою подернут:Копье дрожит, к земле клонясь,Щит кверху острием повернут.Недоброй вести скорбный знак...Казалось: черной ночи мракНа поле битвы опустился.«Ты с чем, скажи, ко мне явился?»И князь ответил: "Говорят,Погиб твой венценосный брат.Служа одной прекрасной даме,Отважно бился он с врагами,Но все ж не смог их побороть.Его к себе призвал господь,И он навек оплакан тою,Кто для него была мечтою..."И Гамурет, от горя нем,С главы своей снимает шлем,К шатру оставленному скачет,И, плача горько, слез не прячет...А бой все злее, все жесточе...Но – хватит! Поздно!.. Дело к ночи...Игра в потемках – не игра...Авось дождемся до утра.Мы нынче славно воевали,Немало копий наломали,Да и устали чересчур.Ночного неба полог хмур,Зато в шатре пылали свечи,Прекрасные звучали речи:То Зазаманки повелительКак самый главный победительВ честь побежденных свой бокалВеликодушно поднимал."Пью, – говорил он, – эту чашуЗа доблесть рыцарскую вашу!Князья, мы больше – не враги!.."Но вдруг послышались шаги,И вот в шатре, залитом светом,Предстала перед Гамуретом,В сопровожденье дивных дев,Чистейшая из королев..."Мой друг, смущение отбросьте!Здесь вы – хозяин, я здесь – гостья.Однако помнить мы должны,Что вы – лишь гость моей страны,А я – владычица державыИ посему имею правоОблобызать вас и обнять.Вы против? Как мне вас понять?""О нет, владычица! Не против!Я счастлив... Выразить нельзя...Но и сидящие напротивМои высокие друзья,Что не сробели в состязанье,Достойны вашего лобзанья!"И, повинуясь Гамурету,Что был судьбою послан ей,Она, в знак дружбы и привета,Целует пленных королей.Затем промолвил славный витязь:«Моя владычица, садитесь!..»И тотчас с нею рядом сел...О, трепет этих юных телВ случайном соприкосновенье!..Погасни свечи в то мгновенье,В шатре не стало бы темно:Так, изнутри озарено,Лицо владычицы пылало,Что свет ярчайший излучало...Но вот и кравчие пришли,Неся рубиновые кубки[38] -Наследство бедной той голубки,Без друга страждущей вдали...Затем, из плена возвратясь(Их благородно отпустили),Король Кайлет и гордый князьКиллирьякаг[39] в шатер вступили...Кайлет отведал угощеньяИ произнес не без смущенья:"Послушай, милый Гамурет!Ты мрачен, как анахорет,В твоих глазах прочел я муку.Меж тем везде молва идет,Что Герцелойда отдаетТебе страну свою и руку.Ты, брат, печалишься напрасно!Ведь ты сражался лучше всех,И твой заслуженный успехВсе признают единогласно...Твои дела подобны чуду.Поверь: о том трубят повсюду.Бретонцы, алеманы, франкиСклониться рады пред тобойИ славят все наперебойТебя – монарха Зазаманки!"И тут анжуец произнес:"Меня ты слишком превознес,Чего я недостоин вовсе.Стыдись высокой госпожи!Уж лучше попросту скажи:«К турниру главному готовься!»Кайлет ответствовал, смеясь:"Ты слишком скромен, милый князь!Так знай же, доблестный воитель,Что рыцарский решил совет:В турнире надобности нет,Когда известен победитель!"Тут Герцелойда молвит: "Право,Хоть я на вас имею право,Мой друг, заверить вас спешу,Что как о милости прошуЗа мной оставить право это!Но если ваша честь задетаИль, верность той, другой, храня,Вы днесь отвергнете меня,То, покоряясь воле рока,Я вас покину без попрека!"Тут капеллан вскочил: "О нет!Другой жене он дал обет!Ее он любит больше жизни!И я затем пустился в путь,Чтоб повелителя вернутьМоей возлюбленной отчизне.О, если б знали вы, как та,Чья безгранична доброта,Тоскует, мучается, стонет,Как заживо себя хоронитПод бременем сердечных ран!..(При всем своем чистосердечьеБыл мудр достойный капелланДа и искусен в красноречье...)Так сами рассудите здраво:Кто на него имеет право?..Со мной – три князя молодых.Дозвольте вам представить их...". . . . . . . . . .Три князя дружно воскричали:"Забудь, король, свои печали!И доблесть ратную явиВо имя истинной любви!..". . . . . . . . . .Она взглянула на послов,Вникая в смысл столь дерзких слов,Затем сказала величаво:"Коли на вас имеет правоТа благородная жена,Я предоставить вам должнаВозможность в битве отличиться!..Теперь должна я отлучиться.Но знайте: в завтрашнем бою,В турнир вступив за честь мою,Вы честь окажете тем самымНе мне, а всем прекрасным дамам.И я прошу вас, мой сеньор,Не покидать нас до тех пор,Покуда, в битвы завершенье,Не оглашу свое решенье".Он тут же согласился с ней.Она велит седлать коней.Кайлет в седло ее сажаетИ госпожу сопровождает...Когда вернулся он в шатер,Наш друг сидел, потупив взор."Ты мнишь, награды я взыскую?По Белакане я тоскую.Как я ее покинуть мог?!Я от разлуки изнемог.Раскаянье мне сердце гложет.Я полагал: война поможетМне исцелиться от тоски.Грехи мои столь велики,Что искупить своею кровьюЯ их решил, сей крест влача.Но, не погибнув от меча,Стал жертвой подлого злословья.Опутан ложью окаянной,Я о себе самом узнал,Что, обвенчавшись с Белаканой,От черноты ее бежал!Словами гнусного наветаЯ насмерть ранен неспроста:Светлее солнечного светаБыла мне эта чернота!Однако есть еще причинаТого, что жжет меня кручина:В бою мой старший брат убит.Его, мечом промятый, щитПовернут вверх... О, Бог всесильный!На том щите – наш герб фамильный.Вчера я этот щит видал..."Анжуец горько зарыдал,И заливали слез потокиЕго обветренные щеки.Так, сидя в глубине шатра,Не мог уснуть он до утра...Но вот и утро занялось.Немало в поле собралосьБойцов, и молодых и старых,Понаторевших в битвах ярых.Притом, заметить мы должны,Все были так измождены,Что даже думать не хотелиО предстоящем ратном деле.И кони, под напором стали,Не меньше всадников устали...Вдруг Герцелойда появиласьИ к полководцу обратилась:«Прошу вас следовать за мной!»И за высокою женойВсе устремились в град престольный,Где наш анжуец богомольный,Как нам преданья говорят,Свершал молитвенный обряд.Вот месса светлая пропета...Едва успел умолкнуть хор,Наш друг услышал приговор:«Я выбираю Гамурета!»И зазвучал со всех сторонВсеобщий возглас одобренья...Сказав слова благодаренья,"О, горе мне! – воскликнул он. -Обвенчан я с другой женою,Дышу я только ей одноюИ только ей принадлежу,Ей повинуюсь, ей служу.Но будь я даже неженатым,Как птица вольным, и тогдаМогу быть только вашим братом,А мужем... Мужем – никогда!На то иная есть причина...""Вы говорите как мужчина.И все же выкинете выЯзычницу из головы,Моей любовью укрощенный!Как?! Обвенчаться с некрещеной?!Ужель застлал вам очи мрак?Ужель вы, христианский витязь,От скверны не освободитесь,Вступивши в христианский брак?..Спасайтесь от господня гнева,Пока не пробил страшный час!..Но, может быть, прельщает васЗемли французской королева,Что посылает вам пословС запасом сладкозвучных слов?..""О да, – ответил Гамурет. -Скитальца с отроческих летК себе Анфиса приручила,К отваге в битвах приучилаИ в годы бедности моейМеня одаривала златом.Но и сегодня, став богатым,Я, верьте, нищего бедней.Я, горемычней горемыки,Познал утрату из утрат:Восхищен мой любимый братРукою Высшего Владыки!Моим слезам утрачен счет,Скорбя, нуждаюсь сам в защите.Ах, госпожа! Любовь ищите,Где Радость пышная цветет!..""Ну, что ж, я выслушала вас,Мой славный друг, не без вниманья,Однако требует отказЗаконного обоснованья...""Я излагаю довод свой:Вам победитель не достался,Поскольку здесь как таковойБольшой турнир не состоялся"."О, все уже давным-давноТурниром пробным решено!При этом у князей светлейшихНет больше сил для битв дальнейшихА тех, кто духом отощал,Спор продолжать не приневолишь...""О королева, я всего лишьЗакон и совесть защищал,И не один – со всеми вместе.К тому же, признаюсь по чести,Сии высокие князьяСражались не слабей, чем я,Своим достойнейшим оружьем.На то, чтоб зваться вашим мужем,Прав у меня особых нет.Но все, кто верно вам служили,Сегодня право заслужилиНа благодарный ваш привет!""Пусть нас высокий суд рассудит -Как он прикажет, так и будет!"И тут пришлось ему и ейИзбрать двух доблестных князейДля отправленья правосудья...И вот что порешили судьи:"Кто здесь явился перед всемиС короной княжеской на шлеме,Чье имя на устах у всехИ чей заслуженный успехЕдиногласно признается,Сим приговором отдаетсяВ мужья прекраснейшей из жен!.."Наш друг убит, наш друг сражен,Слеза в глазах его мерцает,Он бессловесен, как немой.Тут Герцелойда восклицает:"О Гамурет! Теперь вы – мой!Пусть нас любви связуют нити!Смелей к груди моей прильните,И я клянусь, что ваше гореСо мной забудете вы вскоре!.."Грустил он несколько недель,А между тем прошел апрель,Луга вокруг зазеленели,Ручьи в долинах зазвенели.Май по дорогам кочевал -Больные души врачевал.И, пробужден дыханьем майским,Весенним, теплым ветром райским,Наш славный друг в крови своейУслышал властный голос фей,Прабабок голос всемогущий,[40]К любовным радостям зовущий:"Заветов наших не забудь!Люби! И сам любимым будь!"И, вдохновленный этим словом,В блаженном озаренье новом,Он Герцелойде молвил так:"Да будет прочен этот брак!Но пусть отныне и вовекиНе будет надо мной опеки!Прошу вас внять моей мольбеИ не приковывать к себе.Моя любовь к вам тем вернее,Чем я в делах своих вольнее,И в месяц – ну, хотя бы раз -Позвольте покидать мне васВо имя рыцарских забав.Что делать, уж таков мой нрав.А нет, – поверьте, я не лгу, -Опять не выдержу: сбегу,Как от любимой Белаканы.(Ах, мне не по сердцу капканы!)О, как она меня ласкала,Но ни на шаг не отпускала,И бросить мне пришлось жену,Ее народ, ее страну!"Испанка молвит: "Вы свободныТак поступать, как вам угодно.Я только вам принадлежу,Но вас насильно не держу"."Чем я вольней, тем постоянней.Жить не могу я без ристаний.Раз в месяц – бой, то тут, то там,Раз в месяц – копья пополам,И славой мы любовь украсим!.."Она ответила согласьем.Так подружился он с женойИ завладел ее страной...Молва ту новость принеслаВ шатер французского посла.И капеллан бежит тайкомК герою в замок, прямиком,И тут же, как бы по секрету,Тихонько шепчет Гамурету:"Той, кем вы с детства дорожили,О вас подробно доложили,Ей было радостно узнать,Что вы смогли завоевать,В своем геройстве неустанны,Двух королев сердца, и страны,Великий заслужив почет.Теперь она вам отдаетВ придачу к двум другим коронамСебя, отечество свое...""Я научился у нееБыть верным рыцарским законам.И коль велел высокий суд,Я принужден остаться тут!Пускай мне боль терзает душу,Законов чести не нарушу,Своих отцов не оскорблю.Слова ей передайте эти,Добавив, что на белом светеЯ лишь одну ее люблю,И к ней стремиться буду вечно!" -Так он сказал чистосердечноИ одарить хотел послаДарами, коим нет числа,Но тот священник узколобыйЕго дары отверг со злобой.Зато три князя молодыхСлезами горько обливались,Когда с анжуйцем расставались.И он, рыдая, обнял их.. . . . . . . . .Тут до анжуйских войск дошло,Что с князем их произошло:Пал властелин на бранном поле,Но восседает на престолеЕго геройский младший брат,Муж Герпелойды величавой,Увенчанный военной славой,О коей всюду говорят...И к венценосцу самомуЯвились рыцари с поклоном:«Стань и для нас отцом законным»"Быть,– он ответил,– посему!Хотя судьба неумолима,А наша скорбь неутолима,Ее должны мы превозмочь!Живущий да к живым вернется,И скорбь отвагой обернется!Слезами горю не помочь.Рожденный доблестным Гандином,Я стану вашим властелиномС моей возлюбленной женой.Отныне к верному причалуМоя судьба меня примчала.Здесь я бросаю якорь свой!И, положась на доблесть вашу,Пантерой этот щит украшу:[41]Пусть славный герб моих отцовВселяет в грудь моих бойцовНеукротимую отвагу!.."Все принесли ему присягу.. . . . . . . . .Он, Герцелойдою влекомый,В покой вступает незнакомый.Дверь королева заперлаИ в эту полночь отдалаАнжуйцу девственность свою.Нет, я от вас не утаю,Как наш герой, в боях суровый,Рот целовал ее пунцовый,Как оба не щадили губ,И – пусть рассказ мой слишком скуп,Сменились радостью печали,Те, что их душу омрачали...А вскорости на целый мирБыл справлен ими брачный пирИ – господу благодаренье! -Тем состоялось примиреньеДосель враждующих сторон...Князь Гамурет, взойдя на трон,Оставленный погибшим братом,Всех одарил арабским златом:От достославнейших бойцовВплоть до бродячих игрецов.. . . . . . . . .Так завершилось торжество...Не раз пантера, – герб его, -Что щит анжуйский украшала,Князей строптивых укрощала.Носил герой поверх кольчугиРубашку царственной супруги,В которую была онаВ часы любви облачена,И в той священнейшей рубашкеОн в битвах не давал промашки...В конце свидания ночногоРубашку получал он снова:Их восемнадцать набралось,Пронзенных копьями насквозь.. . . . . . . . .Да, обделен он не был славой,И княжество его цвело.Зачем же снова в бой кровавыйОн поспешил, судьбе назло?Назло судьбе, себе на горе,Вновь переплыть решил он море:Гонцов прислал за ним Барук.(Здесь, выражая сожаленье,Я сделать должен добавленье:Князь поступил как верный друг...)Барук – мы сведенья имеем -Вновь атакован был Помпеем,Не тем, которым славен Рим,[42]А тем, кто дядею своимВзращен, Навуходоносором,[43]Тем властелином, о которомШумела глупая молва,Что он – соперник божестваИз-за его завоеваний,А нынче, не без оснований,Посеявший раздоров семя,Осмеян он и проклят всеми.... . . . . . . . .Барук безмерно рад подмоге...Идет нещадная война.И знают разве только боги,Чья одолеет сторона:Помпея или Гамурета?Дерется храбро та и эта...Ах, кто под чьим падет мечом?И Герцелойда молодая,Домой супруга ожидая,Еще не знает ни о чем.Что ждет ее: добро иль худо?Вестей тревожных нет покуда,Беспечно жизнь ее течет.Довольство, радость и почетИспанку нашу окружают.Все королеву обожают,Ее вниманьем дорожат.Нет королевы благороднейИ благостней!.. Притом сегодняЕй три страны принадлежат!... . . . . . . . .Ей ревность сердце не терзала,Любя супруга своего,Она с улыбкой узнавалаО похождениях его.Пусть он иным любезен дамам, -Ее не ранит он тем самым:Какой ей может быть урон,Коль всеми привечаем он?..Меж тем прошло уже полгода,А из далекого походаНе возвратился Гамурет.Вестей о нем все нет и нет...Так радость горестью сменилась.Душа тревогой стеснена.Картина страшная присниласьЕй в час полуденного сна:Внезапно вспыхнул полог звездный,Гром громыхнул грозою грозной,Кругом пожар заполыхал,Неслись хвостатые кометы -Всемирной гибели приметы,И серный ливень не стихал.В том гуле, грохоте и визгеМетались огненные брызги...Но вот ужасный этот сонДругим ужасным сном сменен.И снится бедной королеве:Она дракона носит в чреве,И девять месяцев спустяНа свет рождается дитя:На голове его – корона...Она злосчастного драконаСвоим вскормила молоком.Но вскоре, к странствиям влеком,Он мать родимую покинулИ вдруг исчез. Как будто сгинул...Неотвратимую бедуПо высшей воле провиденьяЕй предвещали сновиденья.Она металась, как в бреду,Пока ее служанкой вернойНе прерван был сей сон прескверный.. . . . . . . . . .Сокрылось солнце. Ночь настала.Вдруг Герцелойда услыхалаШум голосов и стук копыт.Без короля вернулась свита:"Отныне нам лишь Бог – защита!Восплачь, жена! Твой муж убит!"Как смерть испанка побелела,Скорбя, душа рвалась из тела.Глава ее клонится вниз,Глаза ее не видят света.Но тут промолвил Тампанис,[44]Оруженосец Гамурета:"Узнай, как пал твой муж достойный!..Палил пустыню полдень знойный.Король был сильно утомлен,А шлем его – столь раскален,Что снял свой шлем он на мгновенье,Дав голове отдохновенье.Вдруг подошел к нему одинНаемник, некий сарацин,И кровь убитого баранаИз драгоценного стаканаПлеснул на королевский шлем,И, не замеченный никем,Отполз в сторонку... Но металлТотчас же мягче губки стал...Долготерпение Христово,Кто оскорбить тебя посмел?..Меж тем взметнулись тучи стрел,И бой кровавый вспыхнул снова.Смешенье копий и знамен!..Мы наседаем, враг сметен.Бойцов восторженные кликиЗвучат в честь нашего владыки.Глядим: уже с коня слезаетПомпея брат – Ипомидон.Неужто в плен сдается он?..О нет! Герою шлем пронзаетЕго коварное копье.Вонзилось в темя острие.Наш повелитель покачнулсяИ все ж не выпал из седла.Он, умирающий, очнулся,И – вседержителю хвала! -Хотя была смертельной рана,Домчался он до капеллана,Чтоб исповедаться пред ним:"Святой отец, я был любимИ за любовь платил любовью...И пусть моя истлеет плоть,Да будет милостив господьК той, что познает участь вдовью.Прощанье с ней безмерно тяжко...Отдайте же моей женеОкровавленную рубашку,Что в смертный час была на мне...Благодарю, прощаясь с вами,Всех воинов моих и слуг..." -Такими кончил он словами.Похоронил его БарукПо христианскому обряду.На удивление Багдаду,Король во гробе золотомЛежит в могиле под крестом...Ах, с сотворения временТаких не знали похорон!Причем не только христианеРыдали в славном нашем стане:И мавры – все до одного! -Потерю страшную осмыслив,К своим богам его причислив,Скорбя, оплакали его..."Вот что сказал оруженосецНесчастнейшей из венценосиц...Она едва не умерла,Хотя беременна былаНа восемнадцатой неделе.Стучало сердце еле-еле...Но как-то перед ней возникСедой и сгорбленный старик,Разжал он зубы королеве,Живую воду влил ей в рот,И тут же драгоценный плодВ ее зашевелился чреве.Глаза усталые открывИ отдышавшись понемногу,Она сказала: "Слава Богу!Коль я жива, ты будешь жив.Мой сын, мое родное чадо!.."(Осталась ей одна отрада:На белый свет родить того,Кто цветом рыцарства всегоВзрастет, мужаючи с годами,О чем узнаете вы сами...). . . . . . . . .И принести она велелаРубашку с дорогого телаИ смертоносное копье -Наследство скорбное свое.Припав к рубашке той кровавой,Насквозь проколотой, дырявой,Лицо прекрасное ееВновь исказилось в страшном горе...(Рубашка эта и копьеПогребены в святом собореВысокородными князьями,Анжуйца первыми друзьями.)Меж тем во многих странах светаОплакивали Гамурета.А дней четырнадцать спустяНеобычайное дитяОна рожает в страшной муке.Сын крепконогий, большерукий,Богатырям иным под стать,Красавец княжеской породы,Едва не свел в могилу мать:Ужасны были эти роды...По лишь теперь, стремясь вперед,Моя история беретСвое исконное начало...Так что б все это означало?Я долго шел кружным путем,Чтобы начать рассказ о томВеликом муже достославном,Кто станет здесь героем главным.Мы говорили без концаВ повествовании предлинномО подвигах его отца.Пришла пора заняться сыном.Мать берегла его от всехОпасных рыцарских утех,Чтоб оградить его от бедствий.Военных игр не знал он в детстве.Над ним придворные тряслись,Мать над ребенком трепеталаИ в упоении шептала:«Bon fils, cher fils, o mon beau fils!»[45]Рожденный доблестным отцом,Подрос он славным кузнецом:Душа взыграла в нем мужская,Когда в избытке юных силСвоим мечом он молотил,Из шлемов искры высекая...Возросший в королевском замке,Он вскормлен был не грудью мамки,А грудью матери своей.О, сколь отрадно было ейМладенцу милому в ротокСовать свой розовый сосок.Так в незапамятное времяПречистой девой в ВифлеемеВзлелеян был и вскормлен тот,Кто спас наш человечий родИ, муку крестную принявши,Своею смертью смерть поправши,Призвал нас к верности и чести...Но кто нарушил сей завет,Тому вовек спасенья нетОт злой судьбы и божьей мести...И, в эту мысль погружена,Высокородная женаСлезами орошала зыбку.И все же дамы во дворцеЧитали на ее лицеЕдва заметную улыбку.Она младенцем утешалась,В ней боль с отрадою смешалась...Никто из вас, мои друзья,Не знает женщин так, как я.Ведь я – Вольфрам фон Эшенбах,В своих прославленных стихахВоспевший наших женщин милых.[46]Я лишь одну простить не в силахИ посему не стану впредьЕй гимны сладостные петь.Из сердца выдерну щипцамиСтрасть к вероломной этой даме.. . . . . . . . .Итак, с историей моеюЯ познакомить вас спешу.Но нет, не «книгу» я пишуИ грамоты не разумею.Все, что узнал я и постиг,Я не заимствовал из книг.На это есть поэт другой.[47]Его ученым внемля строчкам,Готов бежать я, как нагой,Прикрывшись фиговым листочком...

III