Об управлении империей - Константин Багрянородный Страница 4

и 924 гг. Христофор был выдвинут на второе место, непосредственно вслед за отцом, а Константин оттеснен на третье; в декабре же 924 г. соправителями отца стали и два других сына Романа — Стефан и Константин[13]. В 933 г., наконец, была устранена и всякая оппозиция Роману со стороны высшего духовенства: его младший сын 16-летний Феофилакт занял трон патриарха Константинополя. Положение представителей семьи Лакапинов на троне казалось незыблемым.

Судя по данным 51-й главы труда "Об управлении империей", зятем Романа I и вдовствующей императрицей Зоей не просто пренебрегали во дворце: их держали под бдительным надзором. Они остро ощущали постоянно угрожавшую им опасность. Обстановка в семье изменилась, вероятно, после смерти Христофора в 931 г. Старый император не возвел Стефана в ранг умершего сына, и на втором месте оказался Константин Багрянородный. Среди Лакапинидов начались, по-видимому, раздоры. Оживились, по всей вероятности, и силы, стоявшие за спиной законного наследника престола. В числе горячих приверженцев Константина VII, стремившихся обеспечить ему самодержавную власть в качестве непосредственного преемника Романа I, находилась жена Константина Елена, готовая ради мужа действовать и против отца, и против братьев. Скоро в их лагере оказался и внебрачный сын Романа I дворцовый евнух Василий Ноф, обладавший острым умом и неукротимым честолюбием[14].

Конечно, атмосфера во дворце накалилась еще более после того, как Елена родила в 938 г. сына, которого в честь деда назвали Романом. Беспокойство сыновей Романа I Стефана и Константина за свои права на трон резко возросло. Есть основания для предположения, что Константин VII и действовавшая в его пользу группа царедворцев сумели приблизить развязку, использовав обстоятельства заключения византийско-русского договора осенью 944 г. Дело в том, что согласно сохраненному русской летописью тексту договор был подписан со стороны империи Романом, Константином и Стефаном (имена приведены именно в этом порядке). Ясно, что Константин здесь — Константин VII Багрянородный, получивший, следовательно, с 931 г. снова ранг главного среди соправителей[15]: сын Романа I Константин был моложе Стефана и не мог быть назван ранее его. В таком случае сын Романа Константин чем-то, вероятно, прогневил отца и ему не было позволено вообще подписаться под договором. Так или иначе, но Константин VII и его сторонники сумели направить недовольство сыновей Романа против их отца, и 16 декабря 944 г. Роман I был ими низложен и сослан на о-в Прот, один из Принцевых островов близ столицы, а через 41 день, 27 января 945 г. они были, в свою очередь, беспрепятственно арестованы по приказу Константина VII и отправлены в ссылку, под стражу. Вскоре, на пасху, 6 апреля того же года Константин венчал как соправителя своего сына Романа.

Числясь императором с трех лет, Константин подлинно стал им лишь в возрасте сорока лет. Будучи столь долго отстраненным от дел управления империей, он, видимо, заполнял свой досуг изучением различных наук, ознакомлением с наследием античной литературы. Однако слава о его учености была сильно преувеличенной. Он, безусловно, был самым образованным среди венценосцев Македонской династии, превосходя в этом даже своего отца Льва VI, не говоря уже о деде, сыне и внуке, но значительно уступал таким своим современникам, как, например, патриарх Николай Мистик. Образование Константина VII не было, по всей вероятности, систематическим. Латыни он не знал. Познания его в истории были также относительны. В связи с вопросом о том, кто преобладал в Константине — политик или ученый, — в науке делались предположения о разного рода комплексах, которые будто бы не могли не развиться в психическом складе начитанного императора, снедаемого мыслью о своем великом назначении и о своей жалкой роли в реальной действительности[16]. Тексты сохранившихся под именем Константина трудов отнюдь не оправдывают, однако, такие догадки. Они позволяют судить, хотя также предположительно, о более важном в личном плане для Константина, об отношениях, которые в середине 40-х — начале 50-х годов сложились между отцом (Константином VII) и сыном (Романом II). Реплики императора, обращенные к сыну, исполнены заботы и тревоги не только за него, но и за его способности в качестве василевса противостоять обстоятельствам.

До шести-семи лет Роман, по всей вероятности, не слишком часто общался с отцом: по обычаям той эпохи в раннем возрасте знатные мальчики постоянно находились на женской половине, в гинекее, и только с шести-семи лет они поступали на воспитание к дядьке; с ним они находились неотлучно, и с отцом их общение становилось регулярным. Конечно, до семи лет в окружении Романа преобладали люди, близкие к Лакапинам, и отец вряд ли имел на сына какое-либо влияние. Однако и после 945 г. это влияние, как видно, не стало определяющим: все, что известно об образе жизни, интересах и поведении Романа II, свидетельствует о том, что отец и сын были по духу чужими друг другу людьми. Предполагают, что непосредственно воспитанием Романа занимался Василий Ноф. Если это верно, следует сделать вывод, что набожный, скуповатый и суровый евнух вызвал неприязнь племянника[17]: умирая, Константин VII поручил заботы о сыне не Василию Нофу, а другому евнуху, врагу Василия, Иосифу Вринге[18]. Не случайно Василий Ноф исчез со страниц источников, сообщающих о времени правления Романа II (959-963). Не случайно и то, что, придя к власти, Роман II подверг опале большую часть сановников, пользовавшихся влиянием при Константине VII. Возможно, не случайны, наконец, и упорные слухи после смерти Константина VII, что дело не обошлось без яда, данного свекру с согласия мужа женой Романа II[19], Феофано. Константина VII современники порицали главным образом за излишнее пристрастие к вину, а Романа II — за постоянный разгул и страсть к удовольствиям, предаваясь которым, он рано утратил здоровье и внезапно скончался на 25-м году от роду. Константин в обращении к сыну проводит мысль о благородстве царского рода. Вполне вероятно поэтому, что серьезные огорчения отцу и матери доставила и женитьба своенравного царевича (ок. 956 г.) на дочери харчевника Анастасии (Феофано). Сама Феофано, по крайней мере, ненавидела старшую царственную пару, стоявшую на пути к всевластию молодой четы. Эта чета и стала центром сплочения оппозиции Константину VII со стороны крупной землевладельческой знати, недовольной его аграрной политикой, которая, как и политика Романа I, была направлена на укрепление централизованных форм эксплуатации и в целом отвечала интересам гражданской знати: именно ее благосостояние основывалось прежде всего на выдачах из казначейства, а не на доходах с земельных владений. Как показали последующие события, юный Роман II не испытывал особых