Государь. О том, как надлежит поступать с людьми - Никколо Макиавелли Страница 45

У римлян эта часть называлась легионом, у греков – фалангой, у галлов – катервой. Швейцарцы одни еще сохранили некоторую тень древних военных установлении и называют эту часть именем (баталия), совпадающим с нашим словом бригада. Части эти повсюду разделены на батальоны, устроенные различно. Мы будем употреблять в разговоре слово бригада, как более известное, и покажем, как лучше всего ее устроить, следуя древним и новым образцам.

Римский легион, состоявший из 5 000 или 6 000 человек, делился на 10 когорт, и точно так же я предлагаю разделить нашу шеститысячную пехотную бригаду на 10 батальонов. В каждом батальоне должно быть 450 человек, из них 400 тяжелой пехоты и 50 легко вооруженных; в тяжелой пехоте будет 300 человек со щитами и мечами, которых мы назовем щитоносцами, и 100 человек с пиками, или действующие пикинеры; легкая пехота состоит из 50 человек, вооруженных ружьями, самострелами, алебардами и круглыми щитами; они получат древнее название – действующих велитов; во всех 10 батальонах будет 3 000 щитоносцев, 1 000 действующих пикинеров и 500 действующих велитов, т. е. 4 500 человек.

Раньше мы говорили, что в бригаде должно быть 6 000 солдат; поэтому нам надо прибавить еще 1 500 пехотинцев, именно – 1 000 человек с пиками, или запасные пики, и 500 легко вооруженных, или запасных велитов. Таким образом, половина моей пехоты состояла бы из щитоносцев, а другая половина получила бы пики или другое оружие. Во главе каждого батальона стоял бы один начальник, 4 центуриона и 40 декурионов; сверх того, еще начальник действующих велитов и при нем 5 декурионов. Во главе 1 000 запасных пик я бы доставил 3 начальников при 10 центурионах, и 100 декурионах, а запасные велиты получили бы 2 начальников, 5 центурионов и 50 декурионов.

Далее я назначил бы одного командира для всей бригады; каждый батальон получил бы свое знамя и музыку. Итак, бригада в 10 батальонов состояла бы из 3 000 щитоносцев с мечами, 1000 действующих и 1 000 запасных пик, 500 действующих и 500 запасных велитов, всего 6000 пехоты, в которой было бы 600 декурионов и 15 начальников батальонов с 15 знаменами и трубачами, 55 центурионов, 10 начальников действующих велитов в один командир всей бригады со знаменем и музыкой.

Я нарочно несколько раз повторил вам это устройство, чтобы вы не запутались впоследствии, когда я буду объяснять способы построения батальонов и войск в боевой порядок. Каждый король или республика, желающая подготовить своих подданных в войне, должны были бы ввести у себя это устройство и вооружение, набирая притом столько бригад, сколько страна в состояния дать. Когда устройство их соответственно моему разделению будет закончено, начинается обучение строю и военным упражнениям по батальонам.

Конечно, каждый батальон по своей малочисленности не может иметь внешний вид настоящего войска, но каждый солдат может выучиться всему, что ему нужно знать, ибо: все построения войск бывают двоякого рода: действия каждого отдельного солдата в батальоне и действия всего батальона, составляющего вместе с другими войско. Если люди хорошо научатся первым движениям, они легко усвоят вторые, но, не зная основных одиночных движений, никогда нельзя научиться действовать целыми частями.

Я уже говорил, что каждый батальон сам может учиться сохранять равнение при всяком марше и во всякой местности. Он должен уметь строиться в боевой порядок, понимать боевые сигналы, слушаться их, как моряк слушается свистка, и знать поэтому, что делать – стоять ли на месте, идти ли вперед, отступать или повернуться, обратив в эту сторону оружие. Если войска хорошо держат строй при всяком движении и на всякой местности, хорошо понимают распоряжения начальника, передаваемые сигналами, и умеют мгновенно перестраиваться, они легко научатся всем движениям, которые их батальону придется выполнять при соединении его с другими в целое войско.

Однако, эти общие движения никак нельзя считать маловажными, и необходимо поэтому в мирное время раз или два в год собирать всю бригаду, построить ее по образцу целого войска, и каждый день упражнять, как перед боем, расположив на своих местах центр, фланги и запасные части. Полководец, выстраивая войско в боевой порядок, всегда предполагает или уже видимого или скрывающегося неприятеля; поэтому войско должно быть подготовлено и к явному и к внезапному нападению. Его надо обучить так, чтобы оно всегда было готово к бою во время движения, а солдаты всегда знали, что им делать.

Если ты учишь их борьбе с видимым неприятелем, покажи им, как завязывается бой, куда надо отойти; если нападение отбито, кто должен занять их место; научи их различать свое знамя, сигналы, голос начальника и так подготовь их этими притворными схватками и нападениями, чтобы они с нетерпением ожидали настоящих. Мужество войска создается не храбростью отдельных людей, а правильным строем, потому что, если я сражаюсь впереди, знаю, куда мне в случае неудачи отойти и кто займет мое место, я всегда буду биться храбро, надеясь на близкую помощь. Если я нахожусь сзади, то поражение передних рядов меня не испугает, ибо я заранее был к этому готов и даже поступал так, чтобы виновником победы моего начальника был именно я, а не другие.

Эти упражнения безусловно необходимы в стране, где войско создается заново, но нужны и там, где оно давно уже существует. Римляне с детства знали устройство своего войска и тем не менее, раньше чем идти на воину, должны были непрерывно обучаться под руководством начальников. Иосиф Флавий рассказывает в своей «Истории», что благодаря этим постоянным упражнениям оказывались полезными в бою даже те толпы, которые всегда следуют за войсками для наживы и торговли, потому что все знали равнение и умели сражаться в строю.

Что же касается нового войска, собранного для войны, уже ведущейся или народного ополчения, которому еще предстоит сражаться в будущем, то там без этого обучения ничего сделать нельзя ни с отдельным батальоном, ни с целым войском: Военное обучение – вещь необходимая, и надо самым тщательным образом учить новичков и совершенствовать тех, кто уже кое-что знает; на это не жалели ни времени, ни труда многие замечательные полководцы.

КОЗИМО: Мне кажется, что эти рассуждения вас несколько отвлекли, так как вы еще не объяснили нам, как ведется обучение отдельного батальона, а говорили о целом войске и о сражениях.

ФАБРИЦИО: Вы правы. Я глубоко предан древним установлениям, и мне больно, когда я вижу, что они заброшены; однако, не беспокойтесь, я сейчас вернусь к своему предмету. Я вам уже говорил, что при обучении батальона самое