Сага об исландцах - Стурла Тордарсон Страница 6

этом не ради бытовых деталей, но потому, что мелкий конфликт из-за упрямства сторон и подначивавших их людей («в тяжбу внес свою лепту Хамунд, и поладить миром не удалось») перерос в крупную распрю. Тот же мотив возникает далее в гл. 28, где рассказывается о том, как поссорились два хёвдинга: услышав о том, что «...Халль и Кальв весьма недолюбливали друг друга. Для этого было много оснований», читатель вправе заключить, что основания Халля и Кальва для недовольства друг другом были никак не менее серьезны, чем сбор ивняка в гл. 5, а последствия будут еще более тяжелыми. Правого в таких распрях искать бесполезно, ибо, как говорится далее о тех же Халле с Кальвом: «Каждый защищал свою сторону с большим пылом, ведь большинству тех, кто держит речи и отстаивает тяжбу, собственные доводы кажутся самыми весомыми». Столь же гротескна коллизия гл. 33: здесь сообщается, как в 1216 г. между двумя округами возникла смертельная вражда из-за того, что один холостяк «затеял шашни» с вдовой из соседней долины. В итоге «жить в округе стало небезопасно», и романическое приключение окончилось битвой с участием двухсот человек. Стурла не воспринимал подобное как анекдот: он знал, что за бытовой неприязнью часто стоит борьба за влияние, но он не склонен оправдывать поступки интересами сторон. В гл. 94 рассказывается, как негодяи, священник Магнус из Мелкого Залива и его сыновья, в 1233 г. изготовили подметное письмо и натравили своего хёвдинга Орэкью на его зятя и друга Одда, контролировавшего соседнюю округу. В результате вероломного набега Одд погиб. Этот гнусный поступок по-своему логичен, ибо, как поясняет Стурла, «между Людьми из Ледового Фьорда и жителями Окраинных Фьордов была древняя вражда, и большинство тех, кто высказался, лишь усугубили дело». Другими словами, часть населения не была заинтересована в сохранении мира, и хватило одной провокации, чтобы нарушить его. Это не повод сочувствовать провокаторам: далее, в гл. 105, читатель вряд ли огорчится, узнав, что один из них, Снорри сын Магнуса, после очередного заговора будет убит в 1235 г. тем же Орэкьей. В концепции Стурлы большинство т. н. вождей — нс герои, а рабы обстоятельств, проводящие волю стоящих за ними клик. Риторика и поводы для вмешательства не имеют решающего значения. В гл. 39 рассказывается о конфликте вздорного человека по имени Лофт с Бьёрном сыном Торвальда: необоснованность претензий Лофта вынужден признать даже его собственный дядя, хёвдинг Сэмунд сын Йона. Рассказчик родовой саги этим бы и удовлетворился, дав портрет негодяя, из-за которого разгорелась распря. Но Стурла смотрел глубже: формальная неправота Лофта и его мерзкий нрав лишь ширма для истинных причин: «У дрязг Бьёрна с Лофтом была и глубокая подоплека (sic. — А. Ц.): Людям из Одди было крайне не душе, что Люди Ястребиной Долины приходят к власти к востоку от Реки. В этом с Лофтом были заодно сыновья Сэмунда, Харальд и Вильхьяльм, которые к этому времени сильно возмужали». Конечно, личные особенности тоже имели значение: из-за вздорности Лофта им было легче манипулировать, чем пользовались более хладнокровные люди, в частности Снорри Стурлусон.

Не все персонажи «Саги об Исландцах» изображены как пешки. Композиционным центром текста служат фигуры самых значительных, по мнению Стурлы, личностей своего времени, определявших судьбу современников епископа Гудмунда сына Ари (1163-1237), Стурлы сына Сигхвата (1199-1238) и Гицура сына Торвальда (1209-1268). Сага регулярно возвращается к ним, не только рассказывая об их действиях, но и передавая их речи, оценки и пророчества о грядущих событиях. Примечательно, что в данном ряду нет Снорри Стурлусона — не из-за того, что Стурла отрицал заслуги дяди или лично враждовал с ним (ни то, ни другое не подтверждается), а из-за слабости Снорри как политика и человека. Масштаб личности епископа Гудмунда, Стурлы сына Сигхвата и Гицура подчеркнут тем, что мы видим их глазами современников, а в ряде случаев и современников их глазами. Снорри в последнем отказано: в «Саге об Исландцах» у него нет права голоса: о его пути красноречиво говорят его дела и бесславный конец (гл. 151). Епископ Гудмунд, Стурла сын Сигхвата и Гицур — неоднозначные и противоречивые фигуры: судя по саге, у каждого из них было больше врагов и недоброжелателей, чем друзей. Но они — избранные, ибо им было дано повернуть ход истории, и в этом смысле заслуживают больше внимания саги, чем популярный Сэмунд сын Йона (ум. 1222 г.) или сугубо положительный, но рано устранившийся из борьбы за власть отец автора, Торд сын Стурлы (ум. 1237 г.). Ни епископ Гудмунд, ни Стурла сын Сигхвата, ни Гицур не изображены апологетически. Стурла в реальной жизни пересекался со всеми тремя. Он успел застать последние годы жизни епископа Гудмунда, а впоследствии общался с биографом последнего, аббатом Ламбкаром сыном Торгильса (ум. 1249 г.). В распрях епископа с хёвдингами Стурла и его отец Торд участия не принимали, но оказывали опальному епископу помощь, противопоставляя себя тем самым своей родне. В «Саге об Исландцах» епископ изображен как борец за веру, но отстаивать права церкви он мог лишь благодаря своим вооруженным сторонникам, а их действия Стурла не принимал и не оправдывал. Стурла был на 15 лет младше своего двоюродного брата Стурлы сына Сигхвата, в 1236-1238 гг. пытавшегося покорить Исландию: Стурла вынужденно примкнул к нему и сражался на его стороне в 1238 г. в Битве на Дворе Эрлюга (Ørlygstaðir), где Стурла сын Сигхвата пал. «Сага об Исландцах» свидетельствует, что ее автор находился под обаянием личности своего тезки: в ряде эпизодов он любуется талантами и размахом двоюродного брата, хотя и осуждает его за жестокость и жажду власти[21]. Гицур и Стурла Тордарсон большую часть времени были врагами и не имели причин питать друг к другу симпатию: тем не менее, в 1253 г. они помирились и решили скрепить мировую браком дочери Стурлы, Ингибьёрг, с Халлем, первенцем Гицура. Свадьба Ингибьёрг и Халля была сыграна на усадьбе Мошкарное Болото (Flugumýrr) и окончилась трагедией: 22 октября 1253 г. враги Гицура, многие из которых перед этим сидели на свадьбе, сожгли его усадьбу. Погибли все сыновья Гицура и его жена Гроа: самому Гицуру чудом удалось спастись, а Ингибьёрг вытащили из огня. В ночь сожжения Стурлы на хуторе не было, но его люди обороняли дом, защищая Гицура. Стурла в «Саге об Исландцах» описывает Сожжение на Мошкарном Болоте как преступление против человечества, а поджигателей (правда, не в прозе, а в скальдических стихах от чужого имени — жанр саги накладывал ограничения на прямое