Пётр из Дусбурга. Хроника земли Прусской. Текст, перевод, комментарий - Петр из Дусбурга Страница 9

Для рыцарей Тевтонского ордена Книги Маккавейские превращаются в апологию войны, которую вели «слуги Божьи» в Пруссии, вкладывая в нее всю свою веру и уповая на Бога, который непременно вознаградит их по смерти за мученичество, и даже в «маккавейскую идеологию» ордена (Jencks 1989: 187). Цитатами из Книг Маккавейских полнится «Хроника» Петра из Дусбурга. Здесь и призыв: «Отмщайте за обиды народа вашего. Воздайте воздаяние язычникам» (II. 6), и отчаяние: «”Горе нам! Для чего родились мы видеть разорение народа нашего и разорение земли нашей и оставаться здесь, когда она предана в руки врагов? [Убиты старики его,] юноши его пали от меча врага. Та, что раньше была свободной, сделалась рабой. И вот святыни наши, и благолепие наше, и слава наша опустели, и язычники осквернили их. Для чего нам еще жить?” И они разодрали одежды свои, и облеклись во вретища, и с ними весь присутствовавший народ, исполненный великим страхом, горько плакал» (III. 40), и утешение: «Тех, кому случится читать эту книгу, прошу не страшиться напастей и уразуметь, что эти страдания служат не к погублению, а к вразумлению рода нашего. <…> Он [Господь] никогда не удаляет от нас Своей благодати и, наказывая несчастиями, не оставляет Своего народа» (III. 172). Неудивительно, что Книги Маккавейские были выбраны для перевода на народный язык. Маккавеи превращаются в основную ветхозаветную модель для исторического и богословского обоснования «новых» войн в Пруссии и ее завоевания (Fischer 2001: 270).

Героини библейских книг Иудифь (поэтический парафраз Книги Иудифь (Judith 1969) появился одним из первых, в 1254 г.) и Есфирь, отдававшие себя на благо своему народу, служили орденским рыцарям идеальным примером для подражания. Кроме того, будучи послушными исполнительницами промысла Божьего, в литургической традиции ордена они считаются прообразами Девы Марии (Trupinda 1999: 175). Вероятно, в образе Иудифи тевтонские рыцари-монахи узнавали (или хотели видеть) себя, ожидая, что Бог поможет и им одолеть врагов оружием веры и добродетели; к тому же пример Иудифи позволял им оправдать насильственные действия против язычников, «обращаемых в истинную веру», – ведь, будучи крестоносцами, они отстаивали ее с оружием в руках, а парафраз Книги Иудифь внушал рыцарям, что они ведут «духовную» войну.

В Книге Есфирь (полагают, что ее парафраз (Hester 1985; Caliebe 2000) возник между 1254 и 1260 гг.) положение пленных иудеев в Персии царя Артаксеркса видится аналогией положению рыцарей Тевтонского ордена в языческом окружении. Крестоносцы, подобно иудеям, тоже нуждаются в заступничестве перед Богом. Отсюда – интерес к этому библейскому повествованию и его появление на немецком языке. Типология образов в эпилоге соответствует христианской традиции, но понятно, что для орденских рыцарей образ Девы Марии наполнен особым смыслом. Эпилог парафраза – вознесение хвалы Есфири, которая словно бы превращается в прообраз Девы Марии: “…unse hester anschrien, / ich meine di lieben marien, / daz sie den kunic assuerum, / den edelen iesum christum, / vor uns getruwelichen bite / daz uns sine helfe wone mite”, vv. 1951–1956). Образы Есфири и Девы Марии переплетаются, хотя, несомненно, такие формулировки, как «мать всей правды» (“muter aller truwe”, v. 1971) и не раз повторяемые «мать милосердия» (“muter der barmherzekeit”, vv. 1974, 2003, 2009) и «заступница» (“ein vorsprecherinne”, v. 1998) относятся именно к Деве Марии. Лексика родственна текстам средневековых немецких мистиков: minne (любовь), minnecliche (любимый). И, разумеется, к Деве Марии обращается автор как к «невесте Господа»: “du minnecliche gotes brut”, v. 1992 (Матузова 2018).

В библейских поэтических парафразах, как и в орденском историописании, традиционно сохраняется противопоставление «праведных» (будь то христиане или иудеи) и «язычников», война с которыми легитимизируется, как говорилось выше, благодаря созданной в Тевтонском ордене общими усилиями богословов и поэтов прочной духовной основе, объединяющей крестоносцев с высшими божественными силами.

Крестоносная идеология, возникшая в Средние века на волне такого исторического события «большой длительности» (термин, введенный в научный язык французскими историками XX в.), как Крестовые походы, вектор которых протянулся на многие столетия, сохранилась в Тевтонском ордене в XIII–XIV вв., служа его интересам в завоевании Пруссии, когда основной задачей ордена было покорение и обращение в христианство языческих прусских племен, живших на восточных окраинах Священной Римской империи, равно как формированию самоидентификации и самосознания орденских рыцарей и их воспитанию, что способствовало укреплению ордена как воинской корпорации.

«Хроника земли Прусской» Петра из Дусбурга как исторический источник

Современные историки признают «Хронику земли Прусской» Петра из Дусбурга важнейшим памятником историографии Тевтонского ордена в Пруссии. Описывая полные драматизма события времени завоевания Пруссии тевтонскими крестоносцами, хронист в то же время, используя сочинения своих предшественников Мартина Опавского и Варфоломея (Птолемея) Луккского создает достаточно широкую панораму истории, современной этим событиям. Западная и Восточная Европа и Ближний Восток – вот географические рамки его сочинения. При этом – сочинения многожанрового и многонаселенного. Это историография, щедро обогащенная устными преданиями, которые, наряду с собственными впечатлениями автора «Хроники», придают ей особую жизненность и эмоциональность. Не будь этого, «Хроника» во многом утратила бы свою притягательную силу.

Но самое ценное в «Хронике» – это ее сведения о Пруссии и пруссах. Ни один из современных Петру из Дусбурга хронистов не описывал их так точно и подробно. Настолько точно и подробно, что по его описаниям современный литовский историк Ромас Батура смог составить карту Пруссии, на которой можно видеть территории, населенные прусскими племенами, местонахождение замков и укреплений, местностей, связанных с восстаниями и битвами пруссов, сражавшихся за свою независимость (Petras Dusburgietis 1985; 2005; Пашуто 1958). Автора «Хроники» интересует самобытность пруссов, и он посвящает целую главу их верованиям (впрочем, осуждая их как языческие) и особенностям их повседневной жизни.

О народах восточной части Прибалтики (в том числе и о пруссах) писали близкие по времени Петру из Дусбурга Генрих Латвийский (не ранее 1187 – после 1259), которому свойственно достаточно эмоциональное (и, как правило, отрицательное) восприятие (ГЛ) и Варфоломей Английский (первая половина XIII в.), оставивший в своем энциклопедическом сочинении (это одна из самых ранних средневековых энциклопедий) краткие сведения о землях Восточной Европы и Восточной Прибалтики (Матузова 1979: 77, 85), при этом, кажется, даже не подозревая о том, что, сообщая о самбах, он пишет об одном из прусских племен (см. Матузова 1979; Матузова, Назарова 2002; 2020).

Разумеется, характеристика пруссов зависит от осведомленности автора, от его восприятия, от стоящей перед ним задачи, т. е. автор достаточно субъективен как в отборе материала, так и в своих