С. Халеоле - Сказание о Лаиэ-и-ка-ваи Страница 11

Прорицатель сказал:

— К нам плывет каноэ вождя. Великий вождь и еще девятнадцать человек плывут сюда в двойном каноэ.

Все, кто сидел рядом с прорицателем, стали глядеть на море, но ничего не увидели.

Тогда они спросили прорицателя:

— Где же каноэ, которое ты назвал «каноэ вождя»?

— Я вижу не то каноэ, что плывет в море, — сказал прорицатель, — а то, что в облаках. Завтра каноэ вождя будет здесь.

Прошла ночь, минул день, наступил вечер. Прорицатель вновь увидал над морем облако, которое могло принадлежать только Аи-вохи-купуа. Наверное, так же как по короне мы узнаем короля, прорицатель по облаку узнал Аи-вохи-купуа.

Убедившись, что облако принадлежит Аи-вохи-купуа, прорицатель поймал свинью, черного петуха, взял корень кавы и приготовился достойно встретить своего вождя.

Жители Лау-пахоэхоэ с удивлением следили за действиями прорицателя, а потом спросили его:

— Ты покидаешь нас?

— Нет, — ответил прорицатель. — Я готовлюсь к встрече с моим вождем Аи-вохи-купуа, о котором я говорил вам вчера. Он плывет сюда в своем каноэ, и туман, который стоит над водой, — его туман.

Аи-вохи-купуа приблизился к Лау-пахоэхоэ, и двадцать раз прогремел гром. Жители Хило испугались, сбились в кучу, а когда опять наступила тишина, они увидели двойное каноэ с поднятым над ним пулоуло. Так сбылись слова прорицателя.

Когда каноэ приблизилось к берегу, Хулу-маниани еще оставался в своем доме. Потом он вышел из Ка-иви-ла-хилахи и, положив к ногам Аи-вохи-купуа свинью, воззвал к богам вождя. Это было так:

— О Лани-пипили, о Лани-оака, о Лани-кухули-о-меа-лани, о Лоно, о Хекили-каакаа, о Наколо-аи-лани! О боги моего вождя, моего возлюбленного вождя, божественного вождя, который погребет эти кости! Вот свинья, черный петух и кава, жрец и жертва, приношение вождю от вашего слуги. Поглядите на вашего слугу, поглядите на Хулу-маниани, даруйте ему жизнь, великую жизнь, долгую жизнь до глубокой старости, пока не застучит его посох, пока не пожелтеет он, как лист пандануса, пока не помутнеют его глаза. Амама. Кончено. Улетело.

Выслушав молитву Хулу-маниани, Аи-вохи-купуа узнал своего прорицателя, и сердце его наполнилось любовью к нему. Много времени прошло с тех пор, как Хулу-маниани покинул Кауаи, и вождь не мог вспомнить, когда видел его в последний раз.

Когда Хулу-маниани умолк, вождь приказал советнику принести дар прорицателя в жертву богам.

Хулу-маниани бросился вождю в ноги и, плача, стал медленно подниматься, обнимая его ноги, бедра, шею, пока Аи-вохи-купуа не положил руки ему на плечи и не перечислил все его деяния, прославляя их.

— Почему ты живешь тут? — спросил вождь своего слугу. — Давно ты покинул Кауаи?

Хулу-маниани рассказал вождю то, о чем мы уже знаем из предыдущих глав. Прорицатель ничего не скрыл от вождя, ни того, как очутился тут, ни того, что побудило его покинуть Кауаи. Потом наступила очередь прорицателя спрашивать Аи-вохи-купуа, но вождь поведал ему лишь половину правды, сделав вид, что путешествует ради удовольствия.

Одну ночь пробыл Аи-вохи-купуа в Лау-пахоэхоэ, а на рассвете отправился дальше.

Вождь и его спутники оставили позади Лау-пахо-эхоэ и приблизились к Мака-хана-лоа, когда один из людей вождя, его главный советник, увидал радугу над Пали-ули.

Он сказал вождю:

— Гляди! Вон радуга! Там Лаиэ-и-ка-ваи, которую ты ищешь. Там я видел ее!

— Нет, Лаиэ-и-ка-ваи там нет, — возразил ему вождь. — Это не ее радуга. Такие радуги часто бывают в дождливых местах. Мы сойдем на берег и будем ждать хорошей погоды. Если радуга не исчезнет, значит, она — знак Лаиэ-и-ка-ваи.

Вождь приказал гребцам пристать к берегу и в сопровождении советника пошел в Кукулу-лауманиа, чтобы переждать там плохую погоду. На четвертый день небо над Хило очистилось, и широкая даль Пана-эва открылась взгляду.

На четвертый день Аи-вохи-купуа проснулся рано утром, вышел из дома и увидел радугу, которая оставалась на прежнем месте. Вождь долго стоял, ждал, пока не взошло солнце, потом вернулся в дом, разбудил советника и сказал ему:

— Слушай меня, советник, наверное, ты был прав. Сегодня я проснулся, когда еще было темно, и пошел посмотреть на радугу. Она была на том же месте, где и раньше. Тогда я подождал, пока взойдет солнце, но радуга не исчезла. Вот я и решил разбудить тебя.

— Что я говорил! — воскликнул советник. — Не останься мы здесь, давно были бы в Пали-ули!

В то же утро каноэ вождя покинуло Мака-хана-лоа и направилось в Кеаау.

Весь день были они в пути и вечером пристали к берегу в Кеаау, но все дома были пустыми, потому что жители катались на волнах. Красота Аи-вохи-купуа вызывала здесь такое же восхищение, как и везде.

Аи-вохи-купуа приказал советнику сопровождать его, а гребцам оставаться в каноэ и сидеть тихо, ждать, пока они не вернутся.

Когда наступили сумерки, Аи-вохи-купуа достал плащ из птичьих перьев, дал его советнику, и они отправились в путь.

Аи-вохи-купуа и советник с трудом прокладывали себе дорогу в непроходимом кустарнике, заполнившем все пространство между деревьями, и вдруг услышал невдалеке крик петуха.

— Она почти рядом, — сказал советник.

Но они все еще шли, когда петух прокричал во второй раз. Они продолжали идти, пока их не ослепил яркий свет.

— Вот! Мы пришли! — воскликнул советник. — Это Вака, бабушка Лаиэ-и-ка-ваи, созывает цыплят.

— А где дом принцессы? — спросил Аи-вохи-купуа.

— Ты его увидишь, как только мы выйдем из леса, — ответил советник.

Когда Аи-вохи-купуа понял, что цель близка, он забрал у советника плащ из птичьих перьев, чтобы самому держать его, когда он предстанет перед принцессой Пали-ули.

Немного погодя они увидели дом Лаиэ-и-ка-ваи весь из желтых перьев птицы оо, каким видел его прорицатель на Ка-увики в ниспосланном ему богом видении.

Аи-вохи-купуа поглядел на дом и в первый раз засомневался в успехе. Его охватило замешательство, и он сказал советнику:

— Послушай, когда мы отправлялись на Гавайи за женой для меня, я думал, что Лаиэ-и-ка-ваи обыкновенная женщина, но теперь я знаю, что это не так! Разве земному мастеру под силу построить дом, равный этому! Уйдем, пока нас никто не видел.

— Я не понимаю тебя, — ответил советник. — Стоять возле дома женщины, ради которой мы одолели восемь морей, и уйти ни с чем! Пойдем к ней, и пусть будет, что будет. Если она откажет тебе, все равно добивайся своего. Будь мужчиной, даже если наше каноэ разлетится в щепки под ударами волн[34].

— Ты ничего не понял! — прикрикнул Аи-вохи-купуа на советника. — Мы не получим Лаиэ-и-ка-ваи и даже не увидим ее. Погляди на дом. Я хотел одарить женщину из Пали-ули плащом из перьев, одеянием вождя высшего ранга, а он разве что сгодится ей на крышу. Идем.

Так, никем не замеченные, Аи-вохи-купуа и его главный советник покинули Пали-ули.

Глава седьмая

Аи-вохи-купуа и его советник покинули Пали-ули и возвратились в Кеаау, где их ждали гребцы, а с наступлением дня они отправились в обратный путь.

Аи-вохи-купуа ни словом не обмолвился, почему он решил возвратиться домой. Лишь когда они приплыли на Кауаи, советник узнал, что задумал вождь.

После того как вождь покинул Кеаау, первую остановку он сделал в Хило, в Кама-ээ, где горы подходят к самому морю, а на другой день отправился дальше и снова причалил там, где тропа Хуму-ула выходит к океану, на границе Хило и Хамакуа. Здесь его опять увидел прорицатель плывущим по океану.

Миновав тропу Хуму-улу, они пристали к берегу против Ке-ала-кахи, и, пока Аи-вохи-купуа спал, гребцы заметили на утесе женщину. Увидев ее, они стали кричать:

— Ах, какая красавица!

Они разбудили вождя, и он спросил у них, почему они кричат.

— Там, на утесе, прекрасная женщина, — ответили ему гребцы.

Аи-вохи-купуа поднял голову — и, правда, на утесе сидела прекрасная женщина.

Вождь приказал гребцам плыть к утесу, но тут они увидали мужчину, который ловил рыбу, и спросили его:

— Кто эта женщина, которая сидит на утесе?

— Ее зовут Поли-аху, — ответил он.

Очень захотелось Аи-вохи-купуа увидеть женщину вблизи. Он окликнул ее, и Поли-аху в плаще из белого снега сошла к вождю. Они обменялись приветствиями и пожали друг другу руки.

— О Поли-аху, прекрасная хозяйка здешних мест, пусть будет счастливой наша встреча! Я хочу стать твоим мужем, хозяйка утеса! Испытай меня. Сделай своим слугой, и я все исполню, что ты прикажешь. Если ты согласна, взойди на мое каноэ, и мы вместе поплывем на остров Кауаи, За тобой слово.

— Я не хозяйка здешних мест, — отвечала женщина, — мой дом далеко отсюда, на той горе, что покрыта снегом, оттого и плащ мой из снега. Но откуда тебе известно мое имя?

На это Аи-вохи-купуа сказал ей: