Димитри Меекс - Повседневная жизнь египетских богов Страница 14

Среди других важных функций Тот, в частности, ответствен за созыв богов всякий раз, когда это необходимо. По сути, еще со времени больших потрясений демиург испрашивает совет у своих собратьев, которых по особым случаям собирает на что-то вроде совещания. Он излагает им суть возникшей проблемы и выслушивает различные мнения. Решения принимаются совместно после обсуждения, при этом они могут не совпадать с первоначальными устремлениями демиурга. Так было, как мы уже видели, в случае с тяжбой Хора и Сета. Так произошло и после бунта людей: демиург отказался от мысли положить конец существованию мира и переустроил его согласно советам своих сородичей.{177} С другой стороны, можно констатировать, что он заручился их поддержкой и для того, чтобы стало возможным истребление людей.

Если мелкие распри Тот утихомиривает мудрыми речами,{178} то более сложные конфликты между членами божественного сообщества разрешаются на собраниях или советах, играющих роль суда. Как правило, демиург председательствует на них, в то время как Тот исполняет роль судьи;{179} однако его может заменять Маат, воплощение божественного порядка.{180} Жалоба или обвинение против того или иного члена сообщества богов доводится до сведения Ра,{181} который решает, давать ли делу ход. Никто из богов не является неприкосновенным для обвинений, даже те из них, на кого, казалось бы, заведомо не может пасть никакое подозрение. Обвинение может быть предъявлено любому, включая Осириса и Маат.{182}

Самое известное разбирательство связано с жалобой Исиды и Хора, последовавшей за убийством Осириса.{183} Убийца Сет силой захватил власть Осириса, и жалобщики пытались вернуть себе законные права. Они основывались на естественном праве наследования от отца к сыну, которое не мог нарушить брат погибшего. Возникшая в результате этого конфликта ситуация оказалась сложной, поскольку власть над Египтом, как мы об этом говорили, оказалась разделена надвое: Юг оказался под властью Сета, Север — под властью Хора. Такое решение не брало в расчет ни законные права наследника, ни совершенное преступление, поскольку оно было оставлено безнаказанным. Не решили ничего и отдельные схватки между противниками.

Тогда для судебного разбирательства была созвана Эннеада. Председателем был верховный бог, а Тот вел состязание сторон. Восседая перед богами, исполняющими роль судей, он перечисляет обвинения в адрес Сета. Потом тот берет слово и конечно же начинает все отрицать: он называет обидчиком Осириса, а свои действия объявляет необходимой самообороной: «Я не делал этого… это он схватил меня… это он напал на меня».{184} Многие боги настаивали, что законное право выше силы, и Хор действительно является наследником короны Осириса. Ведший процесс Тот согласился с этим, и Исида обрадовалась, что ее сын приобрел сторонников. Это уязвило царя богов, который не без досады увидел, что решение дела обозначилось раньше, чем он сам его предложил. Он дал волю своему раздражению: «Что это значит, что вы сами принимаете решение?»{185} Сет воспользовался неожиданной заминкой и предложил решить спор в битве, исход которой позволит присудить власть сильнейшему. Очевидно, он надеялся, что юный Хор не сможет сопротивляться натиску бывалого воина. Этот расчет не укрылся от внимания Тота, который со свойственным ему благоразумием вопросил: «Разве не пытаемся мы узнать, на ком лежит вина?» Это замечание вызвало новую вспышку гнева царя богов, который, мало заботясь о справедливости, по сути желал, чтобы Сет сохранил полученную насилием власть, поскольку считал силу и храбрость этого убийцы полезными для управления миром. Сообщество богов протестует, и все соглашаются с необходимостью прибегнуть к мнению кого-то со стороны. В собрание призывают бараноголового бога Мендеса и Птаха. Правда, те с некоторым малодушием заявляют, что не знают подробностей дела, и требуют дополнительных сведений.

Требование это странно, ибо, как случайно выясняется, тяжба длится уже двадцать четыре года. Более того, существо дела было хорошо всем известно. Однако боги-судьи, как только могут, уклоняются от решения, чтобы только не занять чью-либо сторону. Приходится спрашивать совета у саисской богини Нейт; но, поскольку речь идет о важной персоне, ее невозможно вызвать в суд, и ей составляют послание, которое демиург диктует Тоту. В послании он начинает жаловаться. В то время как Себек, сын Нейт, говорит он, не причиняет матери никакого беспокойства, у него, царя богов, есть сын, дошедший до того, что он дал себя убить, и теперь его отец оказался обременен хлопотами о его наследии. «Скажи нам, что нам делать», — спрашивает он у богини. На этот раз ответ лишен всякой двусмысленности: законные права следует уважать, и Хору следует вернуть трон его отца. Тем не менее богиня остроумно советует во избежание продолжения конфликта возместить убытки Сету, поскольку хорошо понимает, что тот считает себя ущемленным. Боги ликуют, читая это послание, поскольку считают это компромиссное решение приемлемым для всех.

Между тем демиург, видя сопротивление своей воле возвысить Сета вопреки всему, вновь вспыхивает гневом: он обвиняет юного Хора в том, что тот слишком слаб и мягок для возложенного на него бремени. Смятение достигает теперь своей вершины. Боги в ярости; один из них, Бабаи, который еще встретится нам дальше, забывается настолько, что наносит тяжкую обиду владыке мира. Тот, уязвленный, замкнувшийся в своем достоинстве, отправился предаваться досаде в свои покои. Собрание оказывается прерванным на неопределенный срок и расходится; каждый из его участников возвращается к своим делам. Разбирательство оказывается остановлено, по крайней мере до тех пор, пока царь богов остается в своем затворничестве.

Ситуацию, грозившую растянуться навечно, решает переломить богиня Хатхор. Она отправляется к своему отцу и поднимает перед ним свои одежды, чтобы вызвать его смех. Это действие, которому, как известно, свойственно исцелять мрачное расположение духа у богов,{186} произвело немедленный эффект. Владыка богов возвращается в мир, и процесс продолжается. Позиции сторон не претерпели изменений. Сет продолжает демонстрировать свою силу, зная, что этот аргумент хорошо действует на демиурга. Большинство богов остались на позиции защиты правого дела, в то время как другие пытались улестить своего владыку и его любимца. Пока боги пытались сломить упрямство своего господина, Хор и Сет за пределами судебного зала сошлись в единоборстве, не стремясь, однако, достичь настоящего решения своего спора. Дело, без сомнения, грозило растянуться навечно, если бы Тот в качестве последнего средства не предложил обратиться к Осирису, отцу Хора. Владыка мира согласился на это, и совещание состоялось вновь посредством обмена посланиями. Иной мир находится далеко, и переписка с ним идет медленно; однако ответ прибыл. Нетрудно догадаться, что Осирис горячо принимает сторону своего сына и дивится, что отпрыску столь могущественного бога, как он, чинится зло. Демиург, похоже, относится к его ответу свысока и напоминает о своем положении творца всего сущего. Осирис, однако, не теряется. «Прекрасно, воистину, все, что ты сделал, создатель Эннеады! Однако допущено, что правосудие поглощено в подземном мире», — отвечает он иронически. События отчетливо показывают, что правосудие покинуло мир богов.

Не скупясь на аргументы в споре, Осирис грозит сообществу богов своими посланцами смерти, которым ничто не может сопротивляться, если те пренебрегут законным правом. Эта угроза ужасает настолько, что на этот раз все приходят к единому мнению. Дело в том, что эти посланцы, подобно греческим эвменидам, действительно обладают всей властью над теми, кто творит беззакония, независимо от того, о ком идет речь. После этого дело приобретает забавный оборот; владыка мира грубо набрасывается на Сета вопреки тому, что только что его защищал: «Почему ты противишься, чтобы вас рассудили, и ищешь власти, принадлежащей Хору?» После такого лицемерного выпада Сету остается лишь изобразить удивление: «Ничего подобного, мой прекрасный господин! Разве не призвали Хора, сына Исиды, и разве не отдали ему власть его отца Осириса?» Дело решено, и белая корона Юга, которой недоставало Хору, была отдана ему, что позволило ему править обеими частями наконец объединенной страны.{187}

Учитывая, что с начала спора боги считали неправым Сета, признанного виновным в убийстве брата, приходится признать, что правда восторжествовала с трудом и только под самой страшной угрозой, которая заставила склониться даже царя богов. Последний, впрочем, уступил не полностью и потребовал, чтобы осужденному было поручено помогать ему сражаться в солнечной ладье с его космическими врагами. Мы уже видели, что злоба Сета так и не улеглась. Дальнейшие проявления им агрессии и подлости привели к его изгнанию из Египта. В этой истории раскрываются сомнения и скрытые мысли сообщества богов, всё то, что сильно повлияло на ход процесса, во время которого личные интересы богов, связанные с положением каждого из них в иерархии, одерживали верх над правосудием как таковым. Пристрастность царя богов, не раз вышедшая здесь на первый план, не есть удел его положения: в иных случаях она свойственна и всем другим богам.{188} Пристрастность проявляет даже тот, кто должен играть роль беспристрастного и справедливого арбитра — сам Тот. Рассказ о другой тяжбе позволит нам убедиться в этом.