Елена Асеева - Бой Святозара. Сквозь Пекло. Часть первая Страница 14

– И за то, и за другое, мальчик мой. Такой светлый ты у меня сын, радость и гордость любого отца, – благодарно взглянув на наследника, молвил Ярил и начал весьма медлительно пить сбитень.

Святозар улыбнулся в ответ отцу, и, быстро осушив чашу, поставил ее на пол возле сиденья.

– Так, что насчет Тура? – спросил наследник.

– Эх, сынок, такой он шалопай, наш Тур, – начал сказывать правитель и покачал головой. – Приехал ко мне сегодня кузнец Братиша, и жалуется на Тура.

– Братиша? И жалуется на Тура? – удивленно переспросил Святозар и задорно засмеялся. – И чем же Тур ему насолил?

– Сын, ты хоть не смейся, погоди пока, – улыбнувшись, отозвался правитель и допив сбитень, также как и наследник, поставил чашу на пол. – Значит, Тур, как ты правильно заметил, все время пытается насолить Братише… Первый раз, это случилось в травне месяце. Братиша собрался поутру ехать в поле. Запряг коня своего в повозку, сел с сыновьями и только тронул поводья… как у повозки, внезапно все четыре колеса зараз вспыхнули ярким огнем, а затем отвалились.

Святозар теперь и вовсе грянул громоподобным смехом, и, довольно зыркнув на правителя, слегка покачнувшись вправо-влево, проронил:

– Вот, отец, небось, вид у них был, когда колеса от повозки отвалились, они все из нее повываливались, а конь от испуга, эту самую без колесую повозку и понес…

– А, ты откуда знаешь, что они вывалились, и конь повозку понес? – изумленно вопросил Ярил и словно напрягся всем телом, при том крепко обхватив пальцами покатые края ручек сиденья.

Святозар узрев волнение правителя, тотчас перестал хохотать и став серьезным, ровным голосом пояснил:

– Да, я, отец, этот сказ от Тура и слышал. Он этот сказ не только другам рассказывал, но и Малуше, и Любаве, когда она только к нам приехала. Ну, а я случайно услышал. Однако, ты, отец, не беспокойся, я перед ним не смеялся. Видел бы ты, отец как я его ругал. Он уже был верно и не рад, что обмолвился при Любаве о той проделке.

– По-моему, эта злая шутка, тебе не кажется, сынок? – поспрашал правитель, и недовольно поморщил лоб, отчего на его ровной поверхности прорезались две глубокие горизонтальные полосы.

– Ну, отец, – благоразумно не улыбаясь, откликнулся наследник. – Шутка может и злая, но со стороны это было смешно… а уж как об этом сказывал Тур и того подавно. Но, наверно, это не все проказы Тура, раз Братиша пришел жаловаться?

– Да, правильно, ты догадался, не все, – коротко ответил правитель.

Ярил поднялся с сиденья и подойдя к правому камину, осторожно приоткрыл на нем одну из дверц да неспешно подбросил в глубины его каменного дна два полена, лежащих подле в аккуратной стопочке. Все также медленно и словно раздумывая он вернулся к сиденью и опустившись на прежнее место, немного погодя продолжил:

– Следующий случай был в середине грудня, выпал только снег и Братиша решил в лес за дровами с младшим сыном съездить, как он заметил, для того чтобы размять кости малеха. Запрягли в сани коня. Сели сами на сани, да только поводья тронули, как санные полозья стали расти и удлиняться, да настолько выдвинулись вперед, что как сказал Братиша: «Прямо бери и руби их». Конь стоит, испуганно ржет, сани тоже стоят, а полозья растут, да вперед тянутся и тянутся. Братиша рассердился, соскочил с саней, схватил топор и давай рубить полозья с одной стороны, а сын его принялся рубить их с другой стороны. Братиша говорит, что мы их отрубим, а они еще лезут… сызнова рубим, они вновь ползут. Так они махали, махали топорами, пока не выдохлись и не опустили их. И тут вспыхнули голубым светом полозья и те, которые на санях были, и те, которые они с сыном нарубили, и пропали.

– И на санях тоже полозья пропали, – улыбаясь, спросил наследник, с трудом сдерживая рвущийся из него смех.

– Да, мальчик мой, и на санях тоже, – и теперь уже засмеялся правитель. – Не хорошо, конечно, смеяться, но как я представлю себе лицо Братиши. Когда столько махали топором, так устали, а дрова-то и пропали, а с ними вместе и полозья на санях.

– Ну, что ж, отец, зато на славу они наверно размяли кости, – добавил Святозар и увидев, что отец смеется, и сам захохотал. – А, почему, Братиша решил, что это Тур?

– Сын, кроме тебя, меня и Тура магией в Славграде никто не владеет, – объяснил правитель, и утер тыльной стороной ладоней глаза. – Ясно сразу, что я и ты, мы не можем так шутить, значит остается Тур. Но то, что он сделал вчера вечером, это уже не шутка… – И правитель незамедлительно перестал смеяться, призвав и хохочущего наследника к серьезности. – Братиша вчера возвращался поздно вечером домой от старшего сына и внезапно на дорогу вышел медведь. Братиша сказал, что медведь так себе… небольшой был, но Братиша подумал, что это наверно не медведь, потому как они все спят, а скорее всего какая-нибудь нечисть… И тогда он вырвал из забора здоровый кол, да кинулся на медведя. Однако тот до этого шедший навстречу кузнецу, вероятно, струхнул, увидев длинный кол в его руках и припустился убегать. Братиша решил всё же догнать нечисть и воткнуть в неё кол и погнался за медведем. Но потом заметил, что медведь бежит, уж как-то не по-медвежьи, а больше по-человечьи, вот и не стал его догонять. А, сегодня Братиша с утра пришел ко мне и говорит… ну, то, что Тур балует и озорничает ничего, это он Братиша потерпит. Но то, что он обращается в зверей, да на празднике в честь Бога Велеса, пугает людей, это не хорошо… Потому как мужики не ведая, что это ни нечисть, а сын правителя могут его изловить и проучить.

– Ах, шатун, он такой, – отозвался Святозар, рассердившись не на шутку так, что голос его гневливо дрогнул и лицо исказилось от волнения. – Да, как он посмел… Ох! же я ему устрою… вот же оболтус… оболтус… – и он порывисто снял с табурета больную ногу подавшись весь вперед, словно собираясь не мешкая направиться к брату в покои.

– Сынок, ты, чего? – беспокойно поспрашал правитель, увидев, как покраснел наследник.

– Да, как же чего, отец… – взволнованно произнес Святозар. – Приходит, на днях ко мне Тур и говорит: «Брат, погляди шкура совсем плохая, совсем облезла, даже магия доброжила не помогает». Ну, я у него и спросил: «А я то тут причем?» А он, отец, отвечает, что ему де доброжил сказал, что я знаю заговор, который прочитав и надев даже негодную шкуру, можно стать не отличимым от зверя. «Святозар, скажи мне этот заговор, скажи. Стыдно, брат в этой шкуре перед девами выходить», – просил он меня. Но разве я думал, отец, что он вот так чудить начнет.

– Ну, ничего, ничего, мальчик мой, – заметил правитель, спокойным голосом, стараясь остудить разгоряченного Святозара. – Ты только не тревожься, да ногу протяни к огню.

– Отец, а где он сейчас? – спросил Святозар, да как и велел правитель положил ногу на табурет, немного поморщившись.

– Чего у тебя нога разболелась? – отвечая вопросом на вопрос, молвил правитель.

– Нет, нет, отец, нога не болит, это я рассержен очень на Тура, – добавил наследник и торопливо качнул головой желая успокоить Ярила.

– А, ну, хорошо, что не болит, – вздохнув, протянул правитель. Он сызнова поднялся с сиденья, взял кочергу, приткнутую к стене, да загнутым ее концом перевернул внутри левого камина полена не желающие разгораться. – Я бы тоже хотел его увидеть, сынок. Утром, как только ушел Братиша, я послал к нему Осьмушу. Тот погодя пришел, говорит, что не добудился, спит мол. Я послал Осьмушу в обед, он вернувшись, доложил, что не добудился, спит. Ну, а к вечеру я пошел сам. Да только его шалопая и след уже простыл. Я в коридоре встретил Осьмушу, спрашиваю, где Тур, а он плечами пожимает, не ведаю мол, наверно на гулянье уехал.

– То же мне, отец, нашел, кого посылать за Туром… Осьмушу….Он же хоть и слуга Тура, а такой же шалопай…, – негодующе пробухтел Святозар и как допрежь того правитель, крепко обхватил пальцами покатые края ручек на своем сиденье. – Послал бы Борща или Вячко, это робята серьезные, а этот Осьмуша…

– Хороший он отрок, хороший, – заступаясь за слугу, сказал правитель, пошерудив угли и в другом камине. – Трудолюбивый, исполнительный, ну, а шалопай это так по юности, это пройдет… Вот же у Борща прошло, как женился на внучке Сенича Умиле, так и у Осьмуше пройдет.

– У Борща, – торопливо вступился за слугу наследник. – Оно то и было, что один раз. Да, и потом, я говорю о другом, отец. Он этот Осьмуша, сам, где поозорничать первым горазд. И я уверен, именно потому и Тура все время прикрывает.

– Ах, ты, мой мудрый сынок, да ты думаешь я, что ли не вижу этих сорванцов? – по-доброму улыбаясь вопросил правитель да прикрыв дверцы кочергой, подошел к сиденью сына и поднял его чашу.

– Отец, не надо, я сам унесу, – поспешно сказал наследник, намереваясь встать.

– Сиди, сиди спокойно. Тебе сбитня еще налить? – поспрашал правитель, направляя свою поступь к столу.