Макунаима, герой, у которого нет характера - Мариу Раул Морайс ди Андради Страница 15

бананового волокна. В огромных тазах, привезенных из пещер реки Кунани, дымились такакá с соусом тукупи, суп из сан-паульца, разделанного на бойне компании «Континентал», суп из каймана и полента. Из вин был воодушевляющий «Пуро де Икá» из Икитоса, паленый портвейн, восьмидесятилетнее фруктовое маниоковое вино, ледяное сан-паульское шампанское и старый и отвратный, как три дождливых дня, экстракт женипапу. А еще были тщательно разложенные в цветных обертках отменные конфеты Фальки и печенье из Риу-Гранди в плошках из Монти-Алегри, из блестящего черного дерева с вырезанными перочинным ножиком рисунками.

Француженка села на один из гамаков и, презабавно жестикулируя, принялась за еду. Она была очень голодна и ела много. Затем она запила трапезу стаканом «Пуро» и решила наконец перейти к делу. Она спросила великана, правда ли, что у него был муйракитан в виде каймана. Великан пошел в комнаты и вернулся с маленькой коробочкой в руках. Из коробочки он вынул зеленый камень. Это был муйракитан! Макунаима весь задрожал от волнения – так он расчувствовался – и почувствовал, что вот-вот заплачет. Но всё же сдержался и спросил, не желает ли великан продать камень. Венцеслав Пьетро Пьетра лукаво подмигнул и ответил, что продавать камень совсем не собирается. Тогда француженка стала умолять, чтобы великан дал ей камень домой на денек. Венцеслав Пьетро Пьетро лукаво подмигнул еще раз и сказал, что давать камень на денек тоже не собирается.

– Уж не думаете ли вы, француженка, что я уступлю просто так за красивые глаза? Прямо уж!

– Но ведь я так хочу этот камень!

– Ну и хотите дальше!

– Ну и ладно! Нужен мне больно твой камень, торгаш!

– Какой я вам торгаш, француженка! Выбирайте выражения! Я коллекционер, вот я кто!

Великан ушел в комнаты и вскоре вернулся, держа в руках громадную плетеную корзину, полную камней. Там были бирюза, изумруды, бериллы, полированная галька, прозрачнейшие и звонкие, как капля воды, хризолиты, наждачные камни, пещерные глыбы, кварцевые голубиные яйца, кианиты в виде конских костей, каменные топоры, каменные ножи, каменные стрелы, обломки скал, окаменевшие слоны и мамонты, греческие колонны, египетские боги, яванские будды, мексиканские обелиски, гвианское золото, камни в виде птиц из Игуапé, опалы с речки Алéгри, рубины и гранаты с реки Курупи, белые камни из Итамотинги, песчаники, турмалины из Вупабусу, титановые блоки с реки Пириá, бокситы с ручья Макак, древние окаменелости из Пирáбас, жемчуга из Камета, громадная скала, которой Оакé, отец Тукáна, выстрелил из сарбатаны и которая долетела на самую верхушку горы, камень с письменами из Каламарé, – все эти камни были в его корзине.

И тогда Пьяйман поведал француженке, что он был известный коллекционер и собирал камни. А француженка, как известно, была никакая не француженка – это был герой Макунаима. Пьяйман признался, что муйракитан в форме каймана и правда жемчужина его коллекции и что он купил его за сотню конту у самой императрицы икамиаб на берегах лагуны Жасиуруá. И врал ведь всё. Ну а потом он присел на гамак совсем рядышком с француженкой, близко-близко к ней, и на ушко прошептал, что не продаст и не даст взаймы камень ни за конту, ни за сто, но зато может отдать… «взамен на…». Великан, то есть, хотел позабавиться с француженкой. Когда до Макунаимы дошло, что Пьяйман имел в виду под словами «взамен на», он пришел в сильное беспокойство. Он выпалил: «Да ты что, великан, и впрямь решил, что я француженка? Пошел вон, перуанский бесстыдник!» – и помчался бегом через сад. А за ним и сам великан. Француженка в поисках, где бы спрятаться, сиганула в кусты и натолкнулась там на бессловесную чернокожую служанку. Макунаима зашептал ей:

– Катерина, дай пройти, а?

Катерина и бровью не повела. Макунаима, уже сильно раздражаясь, шепнул еще раз:

– Катерина, дай пройти, а то ударю!

Мулаточка и с места не сдвинулась. Макунаима отвесил непослушной служанке оплеуху, и его рука так и прилипла.

– Катерина, немедленно отдай мне мою руку и проваливай отсюда, а то я тебя еще раз ударю, Катерина!

Катерина была кукла, сделанная из пальмового воска, ее туда великан поставил. Вот она и молчала. Макунаима отвесил свободной рукой еще одну оплеуху и прилип еще сильнее.

– Катерина, Катерина! Отдай мои руки и проваливай вон, дура кучерявая! А то я тебе пинка дам!

Герой дал ей пинка и прилип еще больше. Теперь он весь приклеился к пленительной красавице. А тут как тут уже был и Пьяйман с корзиной в руках. Он освободил француженку из ловушки и гаркнул на корзину:

– Открой свою пасть, корзина, открой свою огромную пасть!

Корзина открыла пасть, и великан бросил в нее героя. Когда корзина закрыла пасть, Пьяйман отнес ее обратно и вернулся. Француженка вместо сумочки имела на вооружении колчан со стрелами для сарбатаны. И великан поставил корзину у входной двери и углубился в комнаты, чтобы присовокупить колчан к камням своей коллекции. Но колчан был сделан из ткани, пахнущей свежим мясом. Великан удивился и спросил:

– Твоя мамаша такая же ароматная и толстенькая, как и ты, дитя?

Великан аж зажмурился от предвкушаемого наслаждения. Он был уверен, что колчан – это ребеночек француженки. А француженка – это был герой Макунаима. Он услышал из корзины слова великана и всё больше и больше волновался. «Да неужто этот Венцеслав и взаправду думает, что я под радугой прошел и сменил собственную сущность? Тьфу на тебя, в самом деле!» Тогда он взял горсть порошка из корня кумака, который размягчает веревки, подул, ослабил шнурок, державший корзину, и был таков. Выпрыгнув из корзины, он наткнулся на дворнягу, которая великану была заместо сторожевой собаки. Дворнягу звали Ставридом, как рыбу, чтобы она воды не боялась. Герой напугался и пулей помчался через парк. Собака за ним. Бежали-бежали, долго бежали. Пробежали мимо Понта-ду-Калабóсу, повернули к Гуажарá-Мирим и вновь направились на восток. В Итамарáке Макунаима немного отдохнул и даже успел съесть дюжину жасминовых манго, которые, говорят, родились от тела доны Сáнши. Затем они пустились на юго-запад, и на холмах Барбасены герой увидел корову, стоящую на вершине лестницы, ступени которой были сделаны из острых камней. Он решил молочка попить. Взбежал по серединке, чтобы не утомиться, но корова была гуджаратской породы, очень сердитая. Она не хотела делиться молочком. Тогда Макунаима спел ей так:

Помоги, Богоматерь

И святые Твои,

Молока мне напиться

И башку сохранить!

Корове песня понравилась, и она дала герою молока. Герой напился