Автор неизвестен - Эпосы, мифы, легенды и сказания - Мифы и сказки бушменов Страница 19

А Гцонцемдима тем временем забрала ребенка и ушла оттуда. Мальчик отказывался оставить отца и бабушку, но она все же увела его с собой. Гцонцемдима бросила свою старую мать, и та осталась лежать там мертвая, а сама Гцонцемдима убежала к своим деду и бабке. Она с сыном стала жить вместе с ними.

Однажды пришел навестить их младший брат ее мужа. Он сказал, что хочет взять Гцонцемдима в жены, но это была хитрость — он обманул ее, чтобы увести от деда и бабки. Затем он убил Гцонцемдима, чтобы отомстить за смерть своего брата.

Но Гцонцемдима перед уходом сказала своей бабке:

— Взгляни, вот мое сердце! Слушай — мои слова так же верны, как то, что сейчас мы стоим здесь. Как только солнце перейдет за полдень, ты увидишь, как что-то летит к тебе как стрела — это будет мое сердце. И ты схвати его и не говори никому ни слова!

Бабушка сделала так, как она велела, взяла сердце Гцонцемдима и положила его в мешок. Она положила его в мешок, и оно лежало там и подрастало. Когда оно выросло, то снова стало человеком — красивой молодой девушкой. Это была Гцонцемдима, и она опять жила в становище своей бабушки, как и прежде.

Следующим, кто посватался к ней, был слон — он сказал, что хотел бы взять в жены эту красивую девушку, когда она достигнет брачного возраста. И однажды он пришел и увел ее.

Как-то слон нашел воду, но держал это в тайне. Он один пил воду и ничего не говорил Гцонцемдима и ее семье. Но Гцонцемдима узнала и рассказала обо всем своим братьям. Ее братьями были гхашехмси — маленькие птички, которые кричат «шаба! шаба!» перед дождем и «шау!» — после дождя.

И вот Гцонцемдима, окруженная толпой своих братьев, обвинила слона в жадности. Слон кинулся, выхватил ее из толпы и сказал, что убьет ее. Но ее братья бросились ей на помощь и убили слона.

Снова и снова они пронзали его копьями и кололи ножами, а те, кто смотрел на эту битву, кричали: «А! Копья! Копья! Копья!» Затем они схватили эту громаду и повалили его на землю, мертвого.

Вот так умер слон.

Ну а Гцонцемдима превратилась в антилопу — каменного козла. Ее сердце стало антилопой, эту антилопу люди убили и отнесли домой, чтобы зажарить ее и съесть.

Каменный козел был когда-то сердцем человека, сердцем Гцонцемдима.

Вот что произошло в давние времена. Нам рассказывали об этом старики, а мы слушали и говорили между собой:

— А! Вот какие истории происходили когда-то с людьми древнего народа!

49. О трубкозубе и рыси

Трубкозуб жил вместе с рысью, которую он избаловал, потому что любил рысь за ее красоту и за то, что она играла на музыкальном луке.

Как-то трубкозуб спал, положив голову на лук, как обычно. Но вдруг ночью лук зазвучал и разбудил трубкозуба. Однако рысь сказала, что лук зазвучал, потому что трубкозуб повернулся во сне.

Но на следующее утро, когда трубкозуб проснулся и попросил рысь сыграть для него, ему никто не ответил. Рысь украли люди. Трубкозуб стал преследовать их под землей и, забежав вперед, вырыл яму, в которую они все попадали и убились. А трубкозуб забрал рысь домой.

50. Ди-Церретен, львица и дети

В давние времена одна львица повредила грудную клетку и была больна, она не могла сама делать тяжелую работу. Своих детей у нее не было, поэтому она взяла к себе в дом детей древнего народа, чтобы они ей помогали.

Узнав об этом, один человек древнего народа — Ди-Церретен, у которого была каменная голова, отправился к дому львицы в ее отсутствие, когда та пошла за водой. Львица черпала воду желудком убитого ею сернобыка, а Ди-Церретен пришел тем временем к ней в дом, чтобы застать детей одних.

Он уселся и сказал:

— О дети, сидящие тут! Огонь вашего народа вон там, в верхней части оврага, который спускается с холма!

И двое детей вскочили и убежали к своим.

Ди-Церретен заговорил снова:

— О дети, сидящие здесь! Огонь вашего народа вон там, чуть пониже верхней части оврага, который спускается по эту сторону холма!

И еще трое детей ушли к своим.

Ди-Церретен опять заговорил:

— О малыш, сидящий здесь! Огонь твоего народа вон тот, чуть пониже вершины оврага, что спускается по эту сторону холма!

И ребенок вскочил и пошел к своим.

Ди-Церретен заговорил опять:

— О дети, сидящие здесь! Огонь вашего народа вон там, в кустарнике, пониже верхней части оврага, который спускается с этой стороны холма!

И двое детей встали и отправились к своему народу.

Он сказал снова:

— О дети, сидящие здесь! Огонь вашего народа тот, что в верхней части оврага, который спускается с холма!

Двое детей встали и ушли.

И он снова сказал:

— О дети, сидящие здесь! Огонь вашего народа в верхней части оврага, что спускается с холма!

И еще трое детей встали и убежали к своим.

И он снова сказал:

— О дети, сидящие здесь! Огонь вашего народа вон там, наверху другого оврага, спускающегося с холма!

И двое детей встали и отправились к своим.

А Ди-Церретен остался там, ожидая возвращения львицы.

Львица тем временем набрала воды и пошла к дому. Она шла и смотрела, но детей не было видно.

Тогда она воскликнула, задыхаясь от ярости:

— Почему дети… дети… дети… дети… не делают никакой работы и даже не играют здесь, как всегда? Должно быть, из-за этого человека, который сидит там, у дома, и который, судя по голове, похож на Ди-Церретена?

И она очень рассердилась.

Она воскликнула:

— Действительно, это Ди-Церретен!

Она подошла к дому и закричала:

— Отдай мне моих детей!

А Ди-Церретен сказал:

— Наших детей теперь здесь нет!

И львица закричала:

— Вон отсюда! Убирайся! Отдай мне детей!

А Ди-Церретен сказал:

— Их нет!

Львица схватила его за голову и закричала от боли — ведь голова у него была каменной:

— Ох-ох-ох! Бедные мои зубы! Это все из-за этого проклятого большеголового, что уселся тут перед моим домом! Все из-за него!

А Ди-Церретен снова повторил:

— Наших детей здесь нет!

И он встал и ушел, он вернулся к себе, а львица осталась дома одна в ярости — ведь он пришел и увел от нее детей, с которыми она хорошо обращалась.

51. О матери-носороге и ее дочерях

У носорога было две дочери. Пока мать-носорог была в поле, к ее старшей дочери приходили по очереди свататься ее поклонники — сначала шакал, потом гиена, а затем рысь. Но, как только являлся очередной поклонник, младшая дочь каждый раз бежала к матери, чтобы сообщить ей о госте.

Мать-носорог говорила ей:

— Принеси мне мой короткий рог!

Затем она надевала этот рог и мчалась к хижине, но серебристый шакал, отец девушек, успевал предупредить очередного поклонника, и тот немедленно убегал.

Но вот пришел свататься леопард.

Младшая сестра побежала к матери и сказала ей, что новый гость не похож на всех прежних женихов.

Тогда мать велела:

— Принеси мне мой длинный рог!

Когда она появилась, то застала у себя дома леопарда, — он не убежал, как все до него, хотя тоже был предупрежден об опасности. Мать-носорог бросилась на него, но он даже не пошевелился. Когда мать-носорог толкнула леопарда, старшая дочь набросилась на свою мать. Но та сказала, что только испытывала смелость ее поклонника, и заявила, что этот жених ей подходит, — ведь он не убежал, как все прочие.

52. О женщине древнего народа и быке-дожде

В давние времена одна молодая женщина была больна и лежала в своей хижине, а возле нее, на кароссе, лежал ее ребенок. Бык-дождь вышел из водоема[16], где был его дом, чтобы поесть. Он учуял запах молодой женщины и пожелал ее. Он пустился рысью вперед и приблизился к хижине, окутав ее туманом.

И молодая женщина тоже почувствовала запах дождя, его свежее дыхание. Она почувствовала, как он подошел к хижине, где она лежала, вот он обошел хижину и остановился перед входом, затаившись и припав к земле.

Но она увидела его уши и воскликнула:

— Кто здесь?!

Молодая женщина схватила кустарник бушу[17] и бросила в лоб быку. Потом она встала и оттолкнула его, не прикасаясь к нему, так что между ее рукой и лбом быка-дождя был бушу. Затем молодая женщина осторожно взяла ребенка, завернула его в каросс и положила в сторонке — чтобы ее муж потом его забрал. Она думала, что больше сюда не вернется, она должна умереть и превратиться в лягушку[18]. Бык-дождь заберет ее в свое водяное жилище.

Она взобралась на быка-дождя, и он понес ее к водоему. А она сидела на его спине и смотрела по сторонам, выискивая подходящее дерево.

Увидев дерево гхуерритен-гхуерритен, она сказала быку-дождю:

— Пойди к тому большому дереву и усади меня там, так как я больна.

И бык-дождь пустился рысью и принес ее прямо к этому дереву.

А она сказала:

— Встань под деревом, у самого ствола.