Антонин Либерал - МЕТАМОРФОЗЫ Страница 2

Гораздо чаще составитель исходит из существующих названий птиц, животных или деревьев. Коршун по-гречески ἱέραξ — стало быть, в него и превратился Гиерак (III); ἀσκάλαβος — «пятнистая ящерица», ею и стал человек по имени Аскалаб (XXIV); девушка Смирна стала деревом, с которого каплет мирра (XXXIV). Ср. также гл. VII, IX, XI, XV, XVIII, XIX, XX. Не отказывает себе Антонин Либерал и в наивных этимологических «объяснениях», сближая сходно звучащие слова, — см. прим. 37, 39, 40, 107, 193, 219.

В-третьих, общим для целого ряда рассказов является основание в честь превращенных новых святилищ или учреждений культов с жертвоприношениями: I. 6; IV. 7; XIII. 7; XVII. 6; XXV. 5; XXVI. 5; XXIX. 4; XXXII. 5; XL. 2, 4. С подобными заключениями можно сблизить то, что греки называли αἴτιον, т. е. объяснение причины какого-нибудь обряда или повадок определенных животных и птиц. К тому же, что уже сказано об установлении культов, можно добавить гл. XIII. 7 (почему в память об Аспалиде вешают козочку, не знавшую случки); XVII. 6; XXVI. 5; XXXII. 5 (почему женщинам нельзя присутствовать на состязаниях в честь Дриопы). Но есть объяснение и других явлений: почему цапля избегает встречи с лошадьми (VII. 8), а коршун стал хищной птицей (III. 4); почему птица поинга предпочитает выедать глаза у птиц, рыб и змей (V. 5), а летучая мышь, сова и филин избегают дневного света (X. 4); почему птицы улетают, когда к «Диомедову острову» приближается корабль с иллирийцами (XXXVII. 6) и до сих пор идет война журавлей с пигмеями (XVI. 3). Откуда пошло название города Сибариса (VIII. 7), страны Ликии (XXXV. 3) и источника в Карии — «Слеза Библиды» (XXX. 4).

В заключение — два слова о стиле Антонина Либерала. Красотами он не блещет, не избегает тавтологий и своего рода формул (например, кто-нибудь превратился в камень «там, где стоял»: IV. 7; XXVI. 3), легко соединяет настоящее время с прошедшим. Эту последнюю особенность мы старались передать в переводе, а там, где язык Антонина Либерала чересчур экономен, добавляли необходимые по смыслу русские слова, заключая их в ломаные скобки.

МЕТАМОРФОЗЫ

ПЕРЕЧЕНЬ ПРЕВРАЩЕНИЙ[2]

I. Ктесилла <превращается> в голубку после смерти.

II. Сестры Мелеагра — в <птиц> Мелеагрид.

III. Гиерак — в коршуна.

IV. Крагалей — в скалу.

V. Эгипий и Неофрон — в стервятников, Булида — в поингу, Тимандра — в синицу.

VI. Перифант — в орла, его жена — в морского орла.

VII. Анф, Эродий, Схеней, Аканф, Аканфида — в одноименных птиц, Автоной — в выпь, Гипподамия — в хохлатого жаворонка, слуга Анфа — в другую цаплю.

VIII. Ламия или Сибарида — в одноименный источник Сибариду.

IX. Дочери Пиера — в одноименных птиц эмафид; названия же их такие: чомга, вертишейка, кенхрида, сорока, зеленушка, щегол, утка, зеленый дятел, драконтида.

X. Левкиппа, Арсиппа, Алкафоя, дочери Миния, — в летучую мышь, сову, филина.

XI. Пандарей — в морского орла, Аэдон и Хелидонида — в одноименных птиц, мать Аэдон — в галкиону, брат Аэдон — в удода, ее муж Политехн — в зеленого дятла.

XII. Кикн, сын Аполлона, и Фурия, его мать, — в лебедей.

XIII. Аспалида — в статую после смерти.

XIV. Муних — в сарыча; Леланта, его жена — в зеленого дятла, из их детей Алкандр — в королька, Мегалетор — в ихневмона, Филей — в пса, Гипериппа — в гагару.

XV. Меропида — в сову, Бисса — в одноименную птичку, Агрон — в ржанку, Евмел — в ночного ворона.

XVI. Эноя — в журавля.

XVII. Левкипп — из женщины в мужчину.

XVIII. Аэроп — в одноименную птицу.

XIX. Лаий, Келей, Кербер, Эголий — в одноименных птиц.

XX. Клинис — в подорлика, Ликий — в ворона, Артемиха — в пифингу, Ортигий — в синицу, Гарпа и Гарпас — в одноименных птиц.

XXI. Полифонта — в филина, Орей — в лага, Агрий — в стервятника, их служанка — в зеленого дятла.

XXII. Керамб — в керамбика.

XXIII. Батт — в скалу.

XXIV. Аскалаб — в одноименное животное.

XXV. Метиоха и Мениппа — в звезды-кометы.

XXVI. Гил — в эхо.

XXVII. Ифигения — в божество, именуемое Орсилохой.

XXVIII. Тифон — в раскаленное железо, Аполлон — в коршуна, Гермес — в ибиса, Арес — в рыбу лепидота, Артемида — в кошку, Дионис — в козла, Геракл — в олененка, Гефест — в быка, Лето — в землеройку.

XXIX. Галинфиада — в ласку.

XXX. Библида — в одноименную нимфу гамадриаду.

XXXI. Мессапские юноши — в деревья.

XXXII. Дриопа — в тополь.

XXXIII. Алкмена — в камень после смерти.

XXXIV. Смирна — в одноименное дерево.

XXXV. Пастухи — в лягушек.

XXXVI. Пандарей — в скалу.

XXXVII. Дорийцы, прибывшие с Диомедом, — в птиц после смерти.

XXXVIII. Волк — в скалу.

XXXIX. Арсиноя — в камень.

XL. Бритомартис — в статую Афеи.

XLI. Лиса и пес — в камни.

I. Ктесилла[3]

[Рассказывает Никандр в книге III «Превращений»]

(1) Ктесилла, дочь Алкидаманта, происходила с Кеоса из рода Иулидов.[4] Увидев ее, когда она во время Пифийского праздника танцевала вокруг алтаря Аполлона в Карфее, афинянин Гермохар влюбился в нее и подбросил ей в храме Артемиды яблоко с надписью. Она его подняла и прочитала надпись вслух. (2) Начертана же была клятва именем Артемиды, что девушка выйдет замуж за афинянина Гермохара. И тогда Ктесилла, устыдившись, отбросила яблоко и тяжело восприняла случившееся [подобно тому как Аконтий обманул Кидиппу]. (3) Когда Гермохар попросил руки Ктесиллы, ее отец согласился на брак и поклялся Аполлоном, прикоснувшись к лавру.[5] Когда же прошло время Пифийского празднества, Алкидамант позабыл о данной им клятве и собрался выдать дочь замуж за другого. (4) Между тем девушка совершала жертвоприношения в храме Артемиды, и Гермохар, тяжело переживая, что его обманули в отношении брака, вбежал в храм. Увидев юношу, девушка по воле богини влюбилась в него, и, сговорившись с ним при посредстве кормилицы, втайне от отца отплыла ночью в Афины и вступила в брак с Гермохаром. (5) Во время тяжелых родов Ктесилла по воле бога[6] скончалась — за то, что ее отец нарушил клятву. И когда ее тело понесли для погребения, с ложа вспорхнула голубка, а тело Ктесиллы исчезло из виду. (6) Гермохару, обратившемуся за прорицанием к богу, тот велел основать святилище[7] в Иулиде, посвященное Ктесилле; такое же самое прорицание он дал кеосцам. Они приносят жертвы и до сих пор; жители Иулиды называют Ктесиллу Афродитой, а остальные кеосцы — Дальновержицей.

II. Мелеагриды[8]

[Рассказывает Никандр в книге III «Превращений»]

(1) Ойней, сын Порфея и внук Ареса,[9] царствовал в Калидоне, и от Алфеи, дочери Фестия, родились у него сыновья Мелеагр, Ферей, Агелей, Токсей, Климен, Перифант и дочери Горга, Евримеда, Деянира и Меланиппа. (2) Когда Ойней однажды приносил в жертву первинки от имени всей страны, он забыл Артемиду,[10] и она в гневе наслала дикого кабана, который разорял землю и многих убил. Тогда Мелеагр и сыновья Фестия собрали доблестных героев со <всей> Эллады на войну против кабана. Те пришли и убили его. (3) Мелеагр, производя раздел его мяса героям, взял себе голову и шкуру как почетную добычу. Но Артемида разгневалась еще больше за то, что они убили ее священного кабана и возбудила среди них раздор. А именно, сыновья Фестия и остальные куреты требуют шкуру кабана, говоря, что им принадлежит половина добычи. (4) Мелеагр же отбирает шкуру силой и убивает сыновей Фестия. По этой причине разгорелась война между куретами и калидонцами, но Мелеагр не выходил на бой,[11] порицая мать за то, что она прокляла его за смерть ее братьев. (5) Когда же куреты были близки к тому, чтобы захватить город, Клеопатра, жена Мелеагра, убедила его помочь калидонцам; восстав против войска куретов, он сам умирает, так как мать сожгла головню,[12] врученную ей Мойрами. Ведь они выпряли ему такую долю, что он будет жить до той поры, пока остается в целости головня. (6) В сражении погибли и другие сыновья Ойнея, а среди калидонцев возникла величайшая печаль по Мелеагру. Сестры непрерывно плакали над его могилой, пока Артемида, прикоснувшись к ним жезлом, не превратила их в птиц и не поселила на острове Леросе, назвав их Мелеагридами. (7) Говорят, что они до сих пор весной и летом носят траур по Мелеагру. Две же из дочерей Алфеи — Горга и Деянира,[13] как говорят, не превратились в птиц по милости Диониса, которому Артемида оказала такое расположение.

III. Гиерак[14]

[Рассказывает Бей в «Происхождении птиц»]