Автор Неизвестен - Корейские народные сказки (сост. Вадим Пак) Страница 2

Героем многих бытовых сказок выступает янбан-дворянин («Янбан, полный монет», «Как янбан с друзьями девушку спас»). Но необходимо подчеркнуть своеобразие корейского янбана. Если в европейских сказках самый «бедный» помещик имел землю, поместье, прислугу, то янбан в старой Корее зачастую был гол как сокол. Многие представители янбанского сословия прозябали в нужде и даже нищенствовали. Янбаны часто кормились за счет своих богатых родственников, живя в их доме. Прогнать янбана не разрешали строгие законы родственных отношений. Таких обедневших янбанов в Корее называли мунгэками — приживалами или прихлебателями. В ряде сказок едко высмеивается спесь и чванливость мунгэков-янбанов.

В старой Корее высоко почиталась недоступная простому народу ученость. Человек, выучивший тысячу-другую иероглифов и прочитавший несколько конфуцианских книг, считался образованным ученым. Конфуцианский ученый в корейских сказках — фигура своеобразная. Конфуцианское учение, пришедшее из Китая, в Корее было возведено в ранг государственной этико-религиозной нормы. Знание конфуцианских догм было необходимо для сдачи экзаменов и поступления на чиновничью должность. Вся образованность подобных «ученых» сводилась к заученным наизусть каноническим книгам на древнекитайском языке. Обычно эти «ученые» плохо разбирались в простейших жизненных вопросах. Недаром в народе про них говорили: «Конфуцианский ученый, а не может составить расписку об уплате налога на быка». Корейцы сложили множество сказок о таких горе-ученых, где высмеивается их невежество и полное незнание реальной жизни («Хитрый батрак Тольсве», «Как сонби монаха обманул», «Как юноша министра перехитрил»).

Любопытной чертой корейских сказок о женихах является то, что герой желает жениться не на юной девушке, а на молодой вдове. Конфуцианская мораль проповедовала безоглядную верность жены памяти умершего мужа («Вдовья крепость в уезде Сунчхан», «То Ми и его жена»). Даже невесте не полагалось выходить замуж за другого, если выбранный ей родителями жених умер. И вот сказочный герой, вопреки конфуцианским запретам, ухаживает за вдовой («Выгодный оборот»). В этом, вероятно, выразился своеобразный протест против бесправного положения женщин в старой Корее.

Корейские сказки о животных имеют много общего со сказками других народов. Только звери в них действуют другие. Так, место волка в корейских сказках занимает тигр. В представлении корейцев тигр не только символизировал силу и могущество, но и был объектом суеверного поклонения. Не случайно в старину его изображение красовалось на военных стягах и знаменах («Белоухий тигр», «Монах-тигр», «Охотники на тигров»). Но вместе с тем тигр — чародей и волшебник («Тигр и свирель», «Прекрасная тигрица»).

В сказках о животных неизменно присутствует олень. Народная фантазия связывает его с небесными феями («Олень и змея», «Как девушка оленя спасла»). Олень нередко помогает героям в знак благодарности за спасение от неминуемой гибели. Мотив благодарности особенно распространен в корейских сказках. В роли благодарных животных выступают также собака («Как щенок спас хозяина»), фазан («Благодарный фазан») и жаба («Как жаба лютого змея одолела»).

На формирование образа животного — персонажа корейских сказок важное влияние, видимо, оказало существование у корейцев поверья о том, что, если зверь проживет сто лет, он меняет цвет своей шерсти и становится белым, а прожив тысячу лет — черным. Такие звери-долгожители считаются оборотнями, способными принять человеческий облик. Вот почему так много у корейцев сказок о столетних тиграх, тысячелетних лисах-оборотнях.

В фольклоре народов Востока немало сказок, объединенных единым героем защитником простых людей. У одних это — ходжа Насреддин, у других — Алдар Косе. У корейцев таким героем является Ким Сон Даль. Защитник обездоленных, весельчак, мастер на хитроумные проделки, острый на язык, Ким Сон Даль неистощим на фантазии и каверзы, дабы проучить чванливого, спесивого и глупого богача или скареду. В сборнике представлен цикл рассказов «Как Ким Сон Даль продавал реку Тэдонган».

В заключение хотелось бы отметить, что изучение корейских народных сказок у нас только лишь начинается. Дальнейшее углубленное их исследование, несомненно, будет способствовать более широкому знакомству советского читателя с самобытной частью мировой сокровищницы фольклора.

При подготовке настоящего сборника составитель руководствовался следующим: представить наиболее полно, насколько позволяет объем книги, передаваемые из поколения в поколение, сохраняемые в устных рассказах и ныне широко издаваемые как в Северной, так и в Южной Корее, сказки, мифы, легенды. Тексты взяты из сборников: «Чосон Чонсольчжип» («Сборник корейских легенд»). Сеул, 1944; Сон Дин Тхэ («Корейский национальный фольклор»). Сеул, 1947; «Книга сказок». Пхеньян, 1955; «Сказки», ч. I II. Пхеньян, 1955; «Материалы корейской изустной прозы». Пхеньян, 1964; Ли Ен Чхоль («Книга интересных рассказов»). Сеул, 1962; Хан Сан Су («Сборник корейских сказок»). Сеул, 1977; Чхве Нэ Ок («Сборник традиционных корейских сказок»), т. I–XI. Сеул, 1980–1984; Чхве Ун Сик («Сборник корейских сказок»). Сеул, 1987; Чан Док Сун («Сборник корейской изустной литературы»). Сеул, 1984; «Корейский фольклор» (большая серия), т. 1 — 63. Сеул, 1979–1985.

В сборник также включены давно не издававшиеся, но хорошо известные русскому читателю сказки в литературной обработке Н. Гарина-Михайловского.

В сказках, записанных Н. Гариным-Михайловским, много сюжетов, которые составляют «золотой фонд» корейского фольклора. Некоторые сказки вошли в фольклорные издания, выходившие как в Северной, так и в Южной Корее, — это своеобразная «классика» сказочного эпоса. Но есть в записях Н. Гарина-Михайловского сказки, известные во всех провинциях Кореи, но ни в одном из выходивших сборников, к сожалению, не публиковавшиеся. Таким образом русский писатель сохранил для истории корейского фольклора и культуры неповторимые сюжеты корейской изустной литературы, в их первозданном и неповторимом виде. Со времени издания «Корейских сказок» в записях Н. Гарина-Михайловского прошло без малого сто лет: названия географических мест, провинций, уездов, написания имен изменились. Но в нашем сборнике они сохранены в том виде, в каком были записаны Н. Гариным-Михайловским. Тем самым сохраняется гариновский колорит.

В таком обширном и многообразном виде издание произведений корейского фольклора осуществляется впервые, и мы надеемся, что эту книгу с удовольствием прочтут и взрослые и дети.

Как родилась песня

О ВСЕМИРНОМ ПОТОПЕ

Случился в давние времена потоп. Всех людей на земле затопил. Только двое остались — брат и сестра из одной семьи. Схоронились они на самой высокой вершине самой высокой горы. Такой же высокой, как Пэктусан[4]. А когда вода схлынула, спустились брат и сестра с горы, огляделись — нигде ни души. «Что же это будет? — думают. — Ведь так человеческий род на земле прекратится! Не могут же брат с сестрой пожениться!» Думали они, думали и решили Небесного владыку спросить, как им быть да что делать. Выслушал их Небесный владыка, ничего не сказал. Поняли брат с сестрой, что можно им пожениться. Так и сделали. Поэтому и не прекратился род людей на земле!

Перевод Вадима Пака

ОТКУДА МЛЕЧНЫЙ ПУТЬ ВЗЯЛСЯ?

Жили давным-давно две звезды Кенну и Чинне. Солнцу прислуживали. Кенну пастухом был, стадо пас, а Чинне — ткачихой, холст ткала. Полюбили друг друга звезды. Разрешил им Небесный владыка пожениться. И зажили они счастливо. Всегда были вместе, ни на минуту не разлучались, и казалось, что счастью их не будет конца. Но вот перестал пастух Кенну печься о своем стаде, а ткачиха Чинне — холст ткать. Рассердился Небесный владыка, решил их наказать. Разлучил. Кенну отправил на западный берег реки Ынхасу[5], Чинне — на восточный. Приходилось теперь бедным звездам целые полгода идти, чтобы встретиться. Да и то пробыть вместе удавалось всего одну ночь. А задержись они — могут опоздать на ежегодный смотр, который Небесный владыка звездам устраивает. К тому же переправиться через Серебряную реку можно лишь по Сорочьему мосту, а сороки, как ни спешили, быстро построить его не могли. Уж очень долго ветки для моста искали. Всякий знает, какие бывают сороки плешивые в седьмом месяце года. Это оттого, что они ветки на голове носят для Сорочьего моста.

Увидятся звезды — радости конца нет, но горько им расставаться. И плачут они, слезами обливаются. Землю обильным дождем орошают. А бывает, и слез нет, так велико их горе! И тогда приходит на землю засуха. Мучается земля от неутоленной жажды и вместе с влюбленными звездами стонет и жалуется.

Перевод Вадима Пака